– Не хочу я, Лика. Дай хотя бы одеться. Где мои шмотки? – От твоих шмоток ничего не осталось. В печку выкинули. – Вот чёрт! – расстроилась Маргарита. – Джинсы, куртка… Где тут теперь такое достать? А сапоги?! Бли-и-ин! Она протянула плачущим голосом, вспомнив свои прекрасные новые сапоги, за которые только месяц назад отдала всю зарплату. Лика улыбнулась. – Кстати, о сапогах. Тут тебя ещё один подарочек дожидается. Она присела за передней спинкой кровати и вытащила точно такие же сапоги, как те, о которых Маргарита только что с тоской вспоминала. Такие же высокие, светло-серые, с белым кроличьим мехом и подбитыми каблуками. – Откуда? – ошарашенная Маргарита мяла и рассматривала приятно пахнущие свежей кожей сапоги, то и дело вскидывая взгляд на лукаво усмехающуюся царевну. – Откуда, Лика? Кто их заказал? Ты? – Ну нет! – хмыкнула Лика. – Я люблю тебя, конечно, но про сапоги бы не подумала. Нет, не я. – А кто тогда? – Маргарита откинула одеяло, натянула один сапог. И размер подходил идеально, один в один. – Угадай. – Да не знаю я, Лика. Ну скажи, не томи! – Не могу, – Лика, смеясь, покачала головой, подобрала с пола карандаш и рисунок. – Почему? – Потому что не велено. Было сказано: передать, как очнётся. И всё. А от меня тебе вот, – Лика протянула лист. – Чуть-чуть ещё доработать. Но в целом… Она замолчала, с тревожным любопытством посматривая на Маргариту: оценит ли? Маргарита смотрела на себя на рисунке Лики и чувствовала распиравшее её довольство. Так удачно она не получалась даже на лучших фотографиях. Лика изобразила её спящей, но не больным коматозным сном, не с бледным страдальческим лицом, с каким Маргарита представлялась самой себе за эти три дня, а в самом что ни на есть очаровательном виде. Она лежала, разметав рыжеватые волосы на подушке, закинув одну руку за голову, а вторую небрежно свесив с края кровати. Кружевная лямка сорочки съехала с плеча, чуть приобнажив заодно и грудь. Утреннее солнце играло в волосах, и она улыбалась чему-то – беззаботно, совсем по-детски, – то ли этому солнцу, то ли молодости, то ли счастливым снам. Маргарита поймала себя на том, что бессознательно улыбается, как на рисунке. Она подняла глаза на Лику, встретила её тревожный ожидающий взгляд. – Лика, это… Это лучшее, что ты рисовала. Спасибо! Правда, спасибо! Она притянула её к себе, с чувством расцеловала. Лика покраснела от удовольствия. – Понравилось, да? Получилось наконец. Помнишь, сколько раз я тебя рисовала и всё не получалось никак? Никак не получалось поймать тебя. А тут ты лежишь спокойно целый день, и мне делать нечего, и вот… Она перевела дух, радуясь, что и получилось, как хотела, и подруге понравилось. Маргарита улыбалась, как ребёнок, получивший заветную игрушку. – В рамку повешу, – решила она. – Такую красоту нельзя прятать. Скажи Сидору… Они синхронно обернулись на короткий стук в дверь, и тут же, не дожидаясь ответа, зашла царица. В ногах промелькнул Баюн. – Ой! – невесть чего испугалась Маргарита. – Простите, мы тут немного… это самое… сейчас уберём… Она торопливо сунула рисунок Лике, стянула с ноги сапог, нашарила не глядя второй, поставила рядом с кроватью и послушно вытянулась, накрывшись и разглаживая одеяло. – Я вижу, – без улыбки произнесла Марья, подходя. – Лика, я тебе что велела? Почему мне Баюн докладывает? – Да, простите, – повинилась в свою очередь Лика. – Как раз собиралась идти. Просто заболтались немного. Марья не ответила. Она присела на край кровати, деловито откинула одеяло. Маргарита, оробев, не сопротивлялась и даже не возражала. Она послушно сгибала и разгибала ноги, отдаваясь в руки царице, словно опытному хирургу, мотала головой в ответ на вопросы, болит ли где и нет ли проблем. Потом царица перешла к животу и паху, осторожно нажимая тонкими тёплыми пальцами. Маргарита иногда морщилась. Баюн сидел рядом, смотрел с интересом, склонив голову набок. Лика с волнением переминалась за спиной Марьи. – Здесь больно? А здесь? – Да, немного. – Понятно. А тут? – Чуть-чуть. – Ладно, – Марья спустила рубашку Маргариты, накинула опять одеяло. – Значит, так. У тебя было сильное печёночное кровотечение. И желудок задело. Какое-то время будет тяжело есть. Точнее, переваривать. Так что на мясо не налегай, на алкоголь тоже. Кушай кашку, похлёбку жиденькую, чаёк с мёдом. И особо не прыгай, ходи поспокойнее. – Так мне можно вставать? – с искренним волнением спросила Маргарита. – Можно. – Марья поднялась, вытерла руки носовым платком. – Но от работы ты пока отстранена. Неделю проведёшь во дворце. – Понятно, – как можно спокойнее ответила Маргарита. – Слушайте, Марья Моревна, по поводу случившегося… – Ферзь мне уже всё доложил. – Да, но он не виноват, – заторопилась Маргарита, беспокойно заглядывая в невозмутимое лицо царицы. – Это всё я, мой косяк. Я думала, это учебная граната. Понятия не имею, как у него боевая оказалась. – Ты не способна отличить боевую от учебной? Маргарите показалось, что царица спрашивала не столько с осуждением, сколько с насмешкой. Она смутилась. – Ну, знаете… На взгляд их не сразу отличишь, а на вес уже времени не было. В общем, Ферзь тут ни при чём. Не надо его наказывать, как в тот раз. – Я и не собиралась, – царица улыбнулась одними глазами. – Вы и так уже сами себя высекли. Ладно, Кошкина. – Она повернулась к двери. – Поправляйся. – Марья Моревна! – окликнула Маргарита. – Что? – Спасибо, что вытащили. Царица улыбнулась краешками губ, коротко кивнула и вышла. Баюн выскочил за ней. – Ну вот, – бодро произнесла Маргарита, откидывая опять одеяло и спуская ноги с кровати. – Ходить можно, жрать можно. Дай мне чего-нибудь надеть, и пошли уже обедать. Чего ты лыбишься? Лика действительно улыбалась. – Да нет, я так, – она махнула рукой, прошла в ванную, вышла через несколько секунд с какими-то шмотками. – Вот. Попросила Дуняшу сшить под твой размер. Примерь – подходит? – Нет, ты скажи, – настаивала Маргарита. – Чего ты смеёшься надо мной? – Да не над тобой, Марго, честно… – Лика! Царевна вздохнула, но не убрала улыбку, придав ей всего лишь чуть более виноватое выражение. – Да просто я помню, как ты собиралась Марью свергать, – она сунула Маргарите в руки штаны, рубашку и кожаную куртку. – А сейчас вон «спасибо» ей и всё такое. – А что, по-твоему, я не должна была? – раздражённо спросила Маргарита, стягивая через голову ночную рубашку и надевая принесённую Ликой. – Да нет, я вообще не об этом. Просто как всё оборачивается странно, да? – Спасибо, что заметила. – Маргарита прыгала на одной ноге, пытаясь попасть другой в штанину. – Ты и сама, знаешь ли… – Марго, тебе же Марья велела не прыгать, – перебила Лика, помогая подруге встать поустойчивее и надеть наконец штаны. – Опять в постель хочешь? – Всё в порядке, – пропыхтела Маргарита, застёгивая плотные суконные штаны. – Слушай, нормально сидят. И куртка классная. Неужто Дунька всё это сшила за три дня? – Нет, Дуня только штаны с рубашкой. А куртку по моему заказу сшили. Я нарисовала, как помню, расчертила размеры, ну и… – Класс! – Маргарита ощупывала свою новую кожаную куртку, почти такую же, как старая, но всё же чуть поизящнее, из более дорогой кожи. – Спасибо, Лика! Прям задарили вы меня подарками сегодня. Как на день рождения! – Ну ты же мне подарила домовёнка, – улыбнулась Лика. – Так что квиты. Не привыкай особенно. После обеда Маргарита собиралась двинуть в казармы, но Лика решительно воспротивилась и с помощью Дуняши утащила её обратно в постель. Маргарита ныла, говорила, что ей надо, обещала хорошо себя вести и ничего такого не вытворять, но царевна была неумолима. Никаких дел на сегодня, тем более никаких казарм. И Ферзь, и все прочие подождут. Маргарита смирилась. Она нашла Ферзя на следующее утро, когда Лика ещё спала и присматривать за Марго было некому. Ферзь распределял наряды по дворцу, и Маргарита минут пять нетерпеливо переминалась, ожидая, когда он закончит. Отпустив последнюю пару дежурных, Ферзь направился к ней. Она знала, он сразу её заметил. Но не прервал обязательную утреннюю поверку, лишь коротко махнув в знак приветствия. И только закончив все положенные дела, счел возможным уделить время ей. Притом что сам… – Сволочь ты, Сашка! – укорила его Маргарита вместо приветствия. – С чего бы? – недоумённо вскинул он брови. – Видишь же, что жду. Нарочно, что ли, заставляешь меня стоять тут? – И в мыслях не было, Кошкина. Но лучше было бы отпустить сначала дежурных, нет? Или ты при них чего хотела сказать?