– Зовите меня просто Карен. Мы здесь далеки от официальных формальностей. Пирса вкратце просветили насчет этой женщины, совмещавшей должности начальника станции и научного руководителя. В свои сорок два года доктор ван дер Брюгге, выпускница Оксфордского университета, уже была арктическим биологом с мировым именем. В досье Грей видел ее фотографии белых медведей, сделанные в Арктике. И вот сейчас доктор ван дер Брюгге находилась в противоположном конце земного шара и изучала гнездящихся здесь императорских пингвинов. – Проходите внутрь. Мы вас устроим. – Развернувшись, она шагнула в люк. – Это командный модуль; здесь находятся центр управления, связь, медицинский пункт и мой кабинет. Но, думаю, вам будет уютнее в нашей зоне отдыха. Пока доктор ван дер Брюгге вела их по своим владениям, Грей озирался по сторонам. Он увидел маленький лазарет с одной-единственной операционной. Перед дверью в центр связи Пирс остановился. – Доктор ван дер Брюгге… Карен, я пытаюсь связаться с «Сигмой» с тех самых пор, как мы добрались до станции «Ротера» на острове Аделаида, но сигнал все время недостаточно сильный. Женщина нахмурилась. – Ваш спутниковый телефон… судя по всему, он работает через геостационарные спутники. – Совершенно верно. – Все это хорошо до тех пор, пока не забираешься на семьдесят градусов южнее экватора. Что, по сути дела, означает всю Антарктиду. Здесь мы пользуемся системой низкоорбитальных спутников. – Она указала на дверь. – Не стесняйтесь, звоните куда вам нужно. Мы обеспечим вам некоторую конфиденциальность. Но должна вас предупредить: сейчас как раз в самом разгаре солнечная буря, которая влияет и на наши системы. Приходится терпеть, зато благодаря солнечным бурям очень красивы наши aurora australis, полярные сияния. – Благодарю вас. – Шагнув в центр связи, Грей закрыл за собой дверь. – Я провожу вас в зону отдыха, – повернувшись к остальным, сказала Карен. – Смею предположить, вам сейчас не помешает перекусить и выпить горячего кофе. – От халявного угощения я никогда не отказываюсь, – немного повеселев, заявил Ковальски. Они направились к люку, ведущему в закрытый переход между модулями. Тем временем Грей подошел к спутниковому телефону. Набрав номер «Сигмы», он услышал в трубке цифровой шум, говорящий об установлении защищенного соединения. Кэт ответила сразу же. – Как вы добрались до станции «Халли»? – не теряя времени, спросила она. – Боюсь, от тряски у меня вывалилась пара пломб, но мы на месте, целые и невредимые. Нам все равно нужно дождаться прибытия того, кого посылает сюда профессор Харрингтон. И тогда, возможно, мы наконец получим первые ответы на вопросы. – Хочется надеяться, это скоро произойдет. За последние два часа известия из Калифорнии становились все более мрачными. Туда приближается холодный фронт, угрожающий проливными дождями и селевыми оползнями. Грей понимал, чем это грозит. Удержать заразу в карантинной зоне станет невозможно. Кэт продолжала говорить, но часть ее слов терялась среди треска статического электричества и цифрового шума. – Ты должен также знать, что у Лизиного брата… признаки заражения. Двадцать минут назад случился первый приступ. Мы до сих пор не можем определить, что это – вторичные последствия контакта с реагентом или результат перенесенной операции. В любом случае, нам нужен рычаг, чтобы… изменить ситуацию. Как можно скорее. Пока не начался настоящий ад. – Как Лиза? Держится? – Она работает без перерыва. Стремится найти какой-нибудь способ помочь брату. И все же Пейнтер беспокоится. Единственным хорошим известием можно считать то, что появилась ниточка, ведущая к вредителю, совершившему диверсию на базе. В настоящий момент мы как раз ее разматываем. – Хорошо, я сразу же перешлю все, что у меня здесь будет. Но нам еще час ждать посланца профессора Харрингтона, который доставит нас к нему. «Где только это находится, черт побери?» Нетерпение Кэт чувствовалось, даже несмотря на то, что она находилась на противоположном конце земного шара. – Если бы только этот Харрингтон не страдал манией преследования… Грей понимал ее отчаяние, но ему не давала покоя другая мысль: «А что если у Харрингтона есть веские основания бояться всех и вся?» 15 часов 32 минуты «Я снова вернулся домой…» Солнце опустилось к самому горизонту. Джейсон воспользовался случаем, чтобы насладиться открывшимся его взору зрелищем. Он сидел за столом перед двойным рядом трехслойных окон, которые выходили на ледовое поле, тянущееся до моря Уэдделла. На темно-синих волнах тут и там покачивались огромные ледяные корабли, обработанные ветром и водой в причудливые формы с высокими мачтами, мостиками и зазубренными бело-голубыми парусами. Джейсон поступил в «Сигму» ради того, чтобы творить добро, чтобы защищать свою родину, но он также рассчитывал повидать мир. Вместо этого бо́льшую часть времени ему приходилось торчать под землей в штаб-квартире «Сигмы», и вот теперь он наконец впервые отправился на оперативное задание… «Меня отправили домой…» В детстве Джейсон долго жил в Антарктиде вместе с матерью и отчимом, которые по-прежнему работали рядом со станцией «Мак-Мердо», на противоположном конце ледового континента. «И вот теперь я описал полный круг». Джейсон сосредоточенно потягивал горячий чай, рассеянно слушая разговоры сотрудников базы, находящихся вместе с ним в зоне отдыха. Красный модуль был разделен на два уровня. В нижней половине размещалась столовая, откуда винтовая лестница вела наверх, где находились маленькая библиотека, компьютерная комната и конференц-зал. Здесь была даже стенка для скалолазания, проходящая от одного этажа к другому. Прямо перед Джейсоном гоняли шары на бильярде трое парней, судя по языку, норвежцы. Хотя станция была английской, на ней работало много ученых из других стран. По словам доктора ван дер Брюгге, в летние месяцы здесь обыкновенно находилось от пятидесяти до шестидесяти специалистов, однако сейчас, с приближением долгой полярной зимы, их число заметно сократилось. Сейчас на станции оставалось всего двадцать человек, и лишь десяток пробудет здесь несколько месяцев абсолютной темноты. В переходный период станция бурлила активной деятельностью – как внутри, так и снаружи. За окном два гусеничных вездехода перетаскивали контейнеры. Но самым поразительным зрелищем был зеленый трактор «Джон Дир», волокущий по льду один незакрепленный синий модуль. Наконец трактор, подобно призраку, скрылся в густом тумане, облепившем шельфовый ледник несмотря на ветер, усилившийся с приближением заката. Начальник станции рассказала, что на следующей неделе станция будет разобрана, перетащена по частям ближе к материку и собрана снова. Работать придется круглосуточно. В небе появился еще один «Оттер», низко летящий над кромкой ледника. Сверкнув в последних лучах заходящего солнца, самолет сделал разворот, заходя на посадку. Эта машина была не вишнево-красной, как это принято в «Британском антарктическом обществе», а белой как мел. Подобная окраска была очень необычной для антарктического региона, где предпочтение отдается ярким, сочным цветам, которые лучше выделяются на фоне снега и льда. «Быть может, это и есть посланник профессора Харрингтона». Джейсон привстал, готовый идти за Греем. Ковальски был рядом, в буфете, аппетитно уплетая здоровенный кусок пирога. Внезапно самолет снова резко набрал высоту, уходя от расчищенной взлетно-посадочной полосы. Похоже, он вовсе не собирался приземляться. Значит, это не посланник. Тревога была ложной. Джейсон опустился на стул. Самолет заложил крутой вираж. Сбоку открылся люк, там произошло какое-то движение, после чего из люка высунулась пара подозрительных длинных черных труб. Из концов труб вырвалось пламя, сопровождаемое дымным шлейфом. Реактивные гранатометы. Первые взрывы уничтожили одинокий красный «оттер», стоявший на взлетно-посадочной полосе. Затем белый самолет сделал разворот, заходя на станцию. Джейсон почувствовал, что его схватили за руку. – Малыш, пора сматываться! – крикнул Ковальски, рывком поднимая его на ноги. 15 часов 49 минут Низко пригнувшись, Грей бежал по крытому переходу, соединяющему командный модуль с зоной отдыха. У него в ушах все еще звучали отголоски взрывов. Закончив телефонный разговор с Кэт, он вышел в коридор – и тут взорвалась первая граната. В окна перехода были видны горящие обломки «Оттера». Впереди показалась другая пригнувшаяся фигура. – Карен, с вами все в порядке? – окликнул Грей, подбегая к начальнику станции. Та была оглушена и растеряна. Наконец взгляд ее голубых глаз сфокусировался, и в них сверкнул не страх, а ярость. – Это еще что за чертовщина? – выпалила Карен. – На нас напали. – Нам нужно подать сигнал SOS. – Она попыталась протиснуться мимо Пирса. Тот остановил ее, поймав за талию. Рев двигателей самолета нарастал. Грей потащил Карен к зоне отдыха. – Нет времени, – на бегу бросил он. – Но… – Доверьтесь мне. У Грея не было времени все объяснять, поэтому он увлек Карен к концу прохода, буквально неся ее на руках. Добежав до двери, он распахнул ее. Впереди показался Ковальски, заполняя своими габаритами дверной проем. Точно так же великан тащил за собой Джейсона. – Назад! – заорал Пирс. Ковальски освободил дорогу, и Грей, ввалившись в дверь, толкнул Карен навстречу своим товарищам. Едва он успел захлопнуть за собой дверь, как от двух новых взрывов содрогнулся весь модуль. В столовой с полок полетела на пол посуда, от ударной волны треугольные окна покрылись трещинами. Грей выглянул в окошко в двери. Противоположный конец перехода был полностью разрушен взрывом. В стене командного модуля зияла дымящаяся пробоина.