Лейла удивилась покладистости сына Ксении. Она предполагала, что Вадима придется долго уламывать, и вдруг – молниеносное согласие. Может, он наконец-то повзрослел, понял, кто довел Ксению до больничной койки, и теперь раскаивается? – У тебя есть знакомый риелтор? – спросила Лейла. – Да, очень хороший, – заверил Вадим. И потекли дни, которые складывались в недели, а те – в месяц. Ксению отправили из клиники домой. Ее сын на вопрос Лейлы, как продвигается сделка с жилплощадью, отвечал: – Стараюсь, как могу. Опустил цену ниже плинтуса, но пока покупателей нет. – Обратись в «Белый лебедь», – посоветовала в конце концов Ибрагимова. – Отличное агентство, им владеет мой знакомый, Сергей Лионович, вот тебе его визитка. В крайнем случае он выкупит квартиру сам. Вадик горячо поблагодарил соседку, и снова побежали день за днем. Через две недели Ибрагимова, встревоженная резким ухудшением состояния подруги, налетела на Вадима с упреками. – На рынке затишье, – чуть не плача, объяснил Жрачкин, – я сам в безумной тревоге. Дом хороший, квартира в прекрасном состоянии, но пока никто не проявил интереса. – Ты говорил с Лионовичем? Я же сказала, он иногда сам выкупает жилплощадь. – Пока нет, – простонал Вадюша. – Ситуация в бизнесе изменилась! Я боюсь за маму! Лейла поверила Жрачкину, хотя и очень расстроилась. Почему она сама не связалась со своим знакомым? Вадим сильно изменился с тех пор, как врачи объявили Ксюшу неизлечимо больной, – перестал хамить матери, стал заботливым, даже нежным, покупал дорогие продукты, готовил вкусную еду, по вечерам сидел с ней у телевизора. – Видишь, Лейлочка, Вадюша лучший сын на свете, – радовалась Ксения, – просто у него затянулся период взросления. Я сейчас абсолютно счастлива. Ибрагимова поверила в чудесное превращение монстра в человека. Ксюша права, Вадим действительно стал безупречным сыном. У парня был излишне продолжительный пубертатный период, но сейчас он стал взрослым мужчиной и изменился в лучшую сторону. Лейла простила Вадима и даже опять стала считать его близким человеком. Но вскоре Вадюша привел к матери нотариуса. Узнав, что Ксения оформила на сына дарственную на квартиру, бывшая оценщица пришла в негодование и набросилась на Вадика с упреками: – Думала, ты наконец-то по достоинству оценил свою маму и полюбил ее, но, выходит, я ошибалась! Как ты мог притащить к больной женщине законника, заставить ее переписать на тебя жилплощадь?! Вадим поднял руки. – Тетя Лейла, вы со всех сторон правы, я был полный дурак в студенческие годы. Получил диплом о высшем образовании, но не стал ни взрослым, ни умным. Хорошо, что наконец-то понял: мама для меня – все на свете, надо дать ей как можно больше любви. А насчет нотариуса… Мать сама решила оформить дарственную, а я не возражал. Почему? Да потому что намерен продать квартиру и отправить ее в Германию. Сама она никогда не согласится на подобный шаг, ни за что не подпишет бумаги, то есть акт продажи. Но мама не знает о моих планах в отношении немецкой клиники и теперь, потеряв юридические права на жилплощадь, не сможет мне помешать пустить жилье с молотка. Лейла смутилась. Вадик-то прав! Ксения не захочет, чтобы сын лишился квартиры, и притормозит сделку, а сейчас у парня развязаны руки. Еще через неделю Ибрагимову позвал на юбилей старинный приятель. В ресторане среди гостей Лейла увидела Лионовича и поспешила к нему. Сначала добрые знакомые поболтали о том, о сем, потом она осторожно спросила: – Как бизнес? – Тьфу-тьфу, – заулыбался Сергей, – растем и колосимся. Народ вопит о нищете, но квартиры расхватывает быстрей, чем леденцы на палочке. – Но почему ты отказался помочь Жрачкиным? – рассердилась Лейла. – Я же звонила, просила оказать Вадиму всяческое содействие. Очень некрасиво ты поступил! Лионович поморщился. – Не горячись. Как я мог выкупить квартиру, которую мне не предлагали? – Вадик не обращался в «Белый лебедь»? – не поверила своим ушам Лейла Ахатовна. – Не может быть! Владелец агентства закатил глаза. – Никому не показываю клиентскую базу, но не хочу рушить наши многолетние дружеские отношения. Если не веришь, приезжай завтра в офис, я открою доступ к списку тех, кто приходил или просто звонил нам. Человека с фамилией Жрачкин ты там не найдешь! – Я на самом деле явлюсь в понедельник, – пригрозила Лейла. – Битте, – кивнул Сергей. – Какой мне смысл скрывать от тебя визит человека, которого ты сама в «Белый лебедь» отправила? Ибрагимова приехала в контору, изучила список клиентов и отправилась назад в самом удрученном состоянии. Нет, Вадим остался по-прежнему жестоким, просто его хамство и грубость сменились хитростью и лицемерием. Он не собирался лишаться хорошей квартиры, элементарно ждал кончины матери. Вне себя от негодования Лейла вернулась домой и кинулась к мерзавцу. Дверь в квартиру Жрачкиных почему-то была нараспашку, но Ибрагимова не обратила на это внимания, пробежала на кухню и выпалила в лицо Вадиму, стоящему спиной к окну: – Сволочь! Гад! Как я могла тебе поверить? Он не пошевелился, а Лейла услышала незнакомый голос: – Женщина, престаньте буянить, иначе вызовем полицию. Тут только Ибрагимова увидела за столом полную тетку, которая заполняла какие-то бумаги. – Еще одного нотариуса привел? – заорала Лейла. – Не смейте никакие документы оформлять! Незнакомка подняла голову. – Имейте совесть, в доме смерть. Потом отношения с сыном покойной выясните. Проявите хоть каплю сочувствия, он потерял мать! Вадим стал вытирать лицо платком. – Ксюша умерла! – ахнула Ибрагимова. – В ее случае надо сказать: отмучилась, – печально сказала врач. – Смерть наступила до прибытия «Скорой», но, учитывая диагноз, мы ничем бы ей не помогли, приехав раньше. – Он убил мать… – прошептала Лейла, указывая на Вадима пальцем. – Перестаньте! – гаркнула врач. – Ступайте вон. Чтобы не встречаться с Вадимом, Лейла даже не пошла на похороны и поминки – очень боялась, что не сможет сдержаться, и погребение Ксюши превратится в базарный скандал. Впрочем, бывшая оценщица не знала, накрывал ли сын стол, чтобы достойно помянуть мать, Вадим мог пожалеть денег на блины и водку. Лейла пошла на погост на девятый день и, вот уж чудо, столкнулась у свежей могилы с Вадиком. Ибрагимова плохо помнит, что она наговорила подлецу, пришла в себя лишь в конторе кладбища, где две бабки совали ей в трясущиеся руки стакан с горячим чаем. После той встречи Лейла не общается со Жрачкиным. Ключи от квартиры Ксении она хотела выбросить, но Ибрагимовой казалось, что, кинув связку в мусор, она окончательно убьет подругу. Пока они висели на крючке в шкафу, Ксюша вроде как оставалась живой. Глава 25 – Вадим убийца! – горько воскликнула рассказчица и посмотрела на меня. – У Ксюши был шанс выздороветь, а сын его не использовал. – Он так и не узнал имени отца? – спросила я. Ибрагимова переменила позу. – Ну, он небось разобрал документы матери, нашел свою метрику. – А там указано: «Иван Гаврилович Стебунков»? – уточнила я. – Конечно, – кивнула Лейла Ахатовна. – Но Вадиму давно исполнилось восемнадцать, на алименты он претендовать не может. Если мерзавец поедет к бывшему супругу Ксюши, тот его пошлет по известному адресу. – Странно, что Вадим раньше до этого не докопался, – запоздало удивилась я. Лейла усмехнулась. – Ксюша, когда мальчик начал спрашивать про отца, отдала все документы мне, велела спрятать. Паспорт она ему сделала сама, Вадим в милицию не ходил. Заплатила паспортистке, и та нарушила закон. Ксения сама везде расписалась, принесла Вадиму готовый документ. Она очень не хотела, чтобы сын правду узнал. После смерти подруги я швырнула негодяю в лицо все его документы. – Вы не рассказали Вадиму про Габриэля? – спросила я. – Он не в курсе, что отец иностранец? Ибрагимова уперлась локтями в колени. – Нет. Ксения просила ничего не сообщать сыну, и я держала язык за зубами. Да и какая теперь разница? Я не знаю ни фамилии Габриэля, ни из какой он страны. Единственное, что сообщила Ксюша: молодой человек прибыл в ее вуз на кратковременную стажировку, а ей велели сопровождать его в Суздаль и Владимир. Ничего у Ксюши от той связи не осталось. – Ничего, кроме кольца и сына, – поправила я. – Лучше б дело ограничилось одним кольцом! – в сердцах воскликнула собеседница. – Сколько негодяй крови у матери выпил… Подозреваю, что его отец настоящая скотина! – Наверное, просто не придал значения мимолетной интрижке, – вздохнула я. – Купил девушке золотое колечко и отбыл на родину с чистой совестью. – А она его всю жизнь любила, – тихо произнесла Лейла Ахатовна. – Много раз я ей твердила: «Забудь. Переверни эту страницу». Даже пыталась знакомить с кавалерами. Но нет! Кстати, и Вадим подталкивал мать к браку. – Вот видите, – обрадовалась я, – не все в нем плохо. – Из чистого расчета старался, – возразила Ибрагимова. – Я знакомила Ксюшу со зрелыми, прекрасно обеспеченными людьми. Вадим надеялся получить богатого отчима, который купит ему все, что он пожелает. В присутствии очередного претендента на руку матери мерзавец вел себя подобострастно – бегал на цырлах, заваривал чай, старался понравиться потенциальному жениху. Парня с младых ногтей волновали только деньги, более ничего. Он мечтал о богатстве и исходил завистью, если узнавал, что кто-то неожиданно получил наследство. Вот сейчас мне вспомнилась знаменательная история. Пошли мы с Ксюшей в кино и Вадика, ему тогда лет восемь было, прихватили, не хотели одного дома оставлять. Действие фильма крутилось вокруг получения наследства. Вышли после сеанса на улицу, мальчик попросил мороженое, самую большую порцию. Ксюша ему ответила: «Денег до получки осталось чуть, возьму тебе маленький стаканчик». Что тут началось! Негодник ногами топал, плакал, требовал огромный брикет. Даже продавщица не выдержала, сказал: «Мамаша, наподдайте капризнику, пока он вам на шею не сел». Но Ксюша, конечно же, купила сыночку пломбир. Тот сожрал его и вдруг говорит: «Мам, а у нас никого нет, чтобы умер и гору денег оставил? Почему в фильме герою так повезло? За что ему столько золота? Почему не мне? Хочу наследство!» И опять истерику закатил. Позавидовал несуществующему человеку, ничего в фильме, кроме денег, не увидел. Таким он на всю жизнь и остался. С генами не поспоришь, что росло, то и выросло. Лейла Ахатовна помолчала мгновение и продолжила: