– Верно. – Маневин кашлянул. – Нужно обсудить результаты. Я посмотрела на длиннющий список продуктов, среди которых были такие, как «охлажденный, ни в коем случае не замороженный тунец», «белая спаржа из Франции», «какао нормальное, не быстрорастворимое», и сказала: – Могу приехать прямо сейчас. – Но я не в офисе, – предупредил Феликс Жанович. – И лучше нам пошушукаться в каком-нибудь нейтральном месте. Как насчет кафе «Библиотека»? Я обрадовалась. – Отличная идея! Мне езды до него минут десять. Договорившись с Маневиным, я перезвонила Вадиму и сказала: – Надежда заказала непростые продукты. Их можно приобрести только в «Рае гурмана». – Так поезжай туда, – ответил фэншуист. – Супермаркет далеко, он огромный, я потрачу часа три, не меньше, – заныла я. – Пока доберусь до места, найду рыбу, выберу спаржу… – Мы никуда не торопимся, – покладисто сказал знаток народных примет, – так что времени у тебя вагон. Наденька запланировала какой-то особый ужин, но она еще в ванной, душ принимает. Думаю, готовить начнет нескоро. Я засунула телефон в карман. У этих двоих дело уже дошло до романтической трапезы, вот почему в списке есть строчка: «Четыре белых свечи, бутылка французского шампанского». Скаредную Нину затрясло бы от ярости при одной мысли о вине, которым собрались насладиться ее супруг и сестра. А Вадик, похоже, совершенно не обеспокоен состоянием здоровья жены. Нина в коме? Ну и пусть отдыхает… – Быстро доехали! – воскликнул Феликс, когда я вошла в полутемное помещение, стилизованное под старинный читальный зал, и села за круглый столик. – Что закажете? Рыбу? Мясо? – Завтракать поздно, обедать рано, лучше кофе, – попросила я. – Со специями – кардамон, гвоздика, перец. Он варится в турке на песке. Когда официант, приняв заказ, отошел, Феликс Жанович завел светскую беседу: – Вам нравится «Библиотека»? – Я впервые тут, – ответила я. – Очень редко посещаю рестораны, максимум, что могу себе позволить, – поход в «Быстроцыпу». Интерьер здесь мрачноват, не находите? – Согласен, – кивнул Маневин. – Лично я предпочитаю «Кармен-холл», там светло и окна огромные. – В «Кармен» узкие бойницы! Прямо щели! – возразила я. – Вечно путаюсь в названиях, – вздохнул профессор, – я имел в виду «Тореадор». – Что с анализом? – я решила закончить пустой треп и приступить к главному. Профессор вынул из одного кармана листок, из другого очки и торжественно произнес: – Исследуемая жидкость является настойкой дурмана. Это растение семейства пасленовых, очень ядовито, особенно опасны его семена. Оказывает спазмолитическое действие на гладкую мускулатуру, вызывает хрипоту, головную боль, жажду, частый пульс, тошноту, понос, галлюцинации, вспышки немотивированной злобности, истерику. В последующем развивается коматозное состояние. – Очень ядовит… Тошнота, понос, галлюцинации… – повторила я. – Сколько с меня за исследование? Маневин объявил цену. Я порылась в кошельке, набрала нужную сумму и смутилась. – Простите, купюры мелкие. – Но от этого они не перестали быть деньгами, – улыбнулся Феликс Жанович. – Похоже, ваши подозрения оправдались. Этой настойкой легко отравить человека. Попробуйте пирожные, они свежайшие. Минут пятнадцать мы болтали о разных пустяках. Вдруг Феликс Жанович, постоянно жестикулировавший, сделал резкое движение рукой и уронил тарелку. Упав на пол, она рассыпалась на мелкие осколки. – Вот косорукий медведь… – отругал себя Маневин. – Официант! Включите посуду в счет. Я встала. – Мне пора, спасибо за кофе и сделанный анализ. Феликс тоже поднялся. – Ерунда, пустяковая задачка. Это я должен вас благодарить за приятно проведенное время. Вы любите воду? – В смысле? – не поняла я. – Вроде погода наладилась, – улыбнулся он, – давайте поедем в парк. Можно взять лодку, поплавать по пруду. – Мне надо вернуться на работу, – покачала я головой. – Тогда после нее вечером встретимся. Покатаемся при луне, – не сдавался Маневин. – Завтра мне опять на работу, – я подыскивала вежливые причины для отказа. – Вставать рано. Вадим Иванович живет в седьмом доме на улице Бубнова, движение там одностороннее, чтобы доехать, приходится кружить. Я всегда по утрам попадаю в пробку. Как-нибудь в другой раз. Спасибо за приглашение. – Давайте провожу вас, – засуетился Маневин. – Не надо, – возразила я. – Не люблю, когда меня с церемониями доставляют к автомобилю. Чтобы не дать Феликсу Жановичу возможности настаивать, я быстро отошла от столика. Распахнула дубовую дверь, вошла в холл, захлопнула дверь и – очутилась в кромешной темноте. Растерялась, сделала шаг и стукнулась обо что-то лбом. В ту же секунду моего лба коснулось нечто вроде барабанной палочки, причем это нечто было мягким и раскачивалось, а затем до лица дотронулась пушистая шкурка. Я в недоумении подняла руку, нащупала морду, оскаленные зубы и закричала: – Помогите! Сзади послышался скрип. Потом тихий смех и голос Феликса: – Дашенька, что вас напугало? Я выскочила назад в зал, увидела официанта, профессора и сердито произнесла: – Дизайнер «Библиотеки» перестарался, воссоздавая интерьер старинного книгохранилища! Почему в холле не горит свет? И на меня там накинулась кошка! Представляете, я хотела выйти, а она подскочила до уровня моего лица, чем-то стукнула по лбу и… – Дашенька, похоже, вы и сейчас держите сию кисоньку мертвой хваткой, – сдавленно произнес Феликс Жанович. Тут только я сообразила, что на самом деле сжимаю рукой хвост зверька, а он мирно висит вниз головой, не демонстрируя ни малейших признаков агрессии. – Простите, господа, но это не кошка, а лиса, – сказал официант. Я вздрогнула. – В кафе живет хищница? Без клетки? – Мадам, у вас в руках горжетка, – уточнил сотрудник «Библиотеки». – Вчера приходила госпожа Краснова, наша постоянная посетительница, и забыла ее здесь. Она смахивает на живую лису с головой, зубами, лапами. Но мумия не кусается. – Чучело! – обрадовался Феликс Жанович. – Никогда не мог понять любовь дам к изделиям из шкур невинно убиенных представителей фауны. – Женщины! – закатил глаза официант. – У них свои причуды. Ко мне вернулся дар речи. – И в чью умную голову пришла идея повесить горжетку в центре холла? Кстати, когда я пришла в кафе, там ничего подобного не было. Вы разыгрываете посетителей? Человек хочет выйти на улицу из весьма тускло освещенного зала, но все же снабженного источником света, и попадает в предбанник, где напрочь отсутствуют бра-торшеры, касается лицом трупа лисы… Все смеются, всем весело? Позвольте напомнить: первое апреля давно миновало, и мне сей прикол не показался забавным. – Но, мадам, – смиренно сказал официант, – вы попали не в холл… – А в цирк? – обозлилась я. – В зоопарк? Или, может, в уголок дедушки Дурова? Не разобрала в темноте! – Вы, простите, попали в шкаф, – закончил фразу лакей. – Что?! – оторопела я. Феликс Жанович покраснел. – Скоро лето, поэтому гардероб, куда посетители сдают пальто и куртки, закрыт, – пояснил официант. – Но некоторые дамы не расстаются с мехами, и мы их помещаем в этот шкаф. В смысле, шубки вешаем в шкаф, клиентки сидят в зале. Сейчас модно и в теплое время вечером накинуть на платье жилет из норки или… Профессор закашлялся, потом не выдержал и расхохотался. Служитель же «Библиотеки» продолжал: – Или шарф соболиный. Вы перепутали двери, вошли в шкаф, а там висела вешалка с горжеткой. Прошу, вам сюда! Навесив на лицо сладкую улыбку, парень толкнул другую, тоже деревянную резную дверь, и я увидела хорошо освещенное помещение холла с полом, выложенным плиткой. Смутилась и бросила на ходу: – Спасибо. И поспешила на выход. – Простите, мадам, – крикнул мне в спину официант, – вы бы не могли оставить горжетку? За ней скоро приедут! Я сделала судорожный вдох. Ну, Даша, ну, молодец! Мало того, что влезла в гардероб, налетела лицом на вешалку с горжеткой, перепугалась, переполошила всех, так еще несешься на улицу, держа в руках останки бедняжки лисы. Главное, не оглядываться, потому что мои щеки, похоже, полыхают огнем.