– О господи, простите меня! Это все я, я, я! Последовало долгое, тягостное молчание. – Мы с вами такие разные. Вы вооружены, вам известны какие-то тайны – вы живете в каком-то другом мире, совсем не таком, к какому привыкла я. Если бы даже я… если бы мы… Я не идиотка. У меня есть свой опыт, и я хорошо знаю жизнь и то, как действуют властные структуры в существующей политической системе. Вы совершенно неожиданно ворвались в мою жизнь, но я вам поверила и хотела помочь. Но мне все же хотелось обеспечить себе дополнительную безопасность. Заручиться поддержкой некоего союзника. Вы велели мне купить четыре телефона. Я сняла в банкомате деньги и купила пять. И разыграла свою карту, которой могла воспользоваться только один раз. Это было умно и дальновидно – позаботиться на всякий случай о себе в ситуации, которую я практически не могла контролировать. Я все сделала правильно, и мой план тоже должен был сработать. Это увеличило бы наши шансы на успех и, кроме того, позволяло мне подстраховаться на случай, если бы вы… Если бы меня обманули или просто подставили. – И ты позвонила с пятого телефона ему, – сказал Кондор. – Кому? – не поняла Фэй. – Сенатору, который передо мной в долгу, – пояснила Мерль. – Я позвонила ему вчера. И сказала, что он должен быть готов помочь мне в одной истории, в которой замешан некий правдоискатель из ЦРУ. Что познакомилась я с этим человеком из ЦРУ в Библиотеке Конгресса. И еще я сказала, что если он поучаствует в этой истории, то может стать героем, ну а если нет, с него все равно будут взятки гладки. – И ты сказала… – И я сказала «Кондор». Я произнесла это слово. Я должна была предвидеть, что он обязательно постарается прикрыть свою задницу. Наверное, он кому-нибудь позвонил и попросил навести справки, собрать какое-нибудь досье, создал у себя в компьютере папку под названием «Кондор», куда сложил всю полученную информацию. Так что твоя система, наверное, уже вчера вечером поняла, что он как-то с тобой связан. – Но они не знали, где именно мы должны были с ним пересечься, – сказал Кондор. – Понимаешь, сегодня утром, перед тем как мы покинули квартиру Криса, я пошла в туалет с телефоном – он был спрятан под одеждой. И с этого телефона отправила сенатору смс-сообщение. Я написала ему, что он, что бы ни случилось – пожар, тайфун, экстренные слушания, – должен в 9:15 встретить меня и еще троих человек у главного входа в Харт-билдинг и проводить нас в помещения сенатского комитета по разведке. Чем больше людей, тем безопаснее, верно? Тем более когда один из этих людей – сенатор. Я думала, что это будет умно – использовать его в качестве щита. – Твой телефон! – сказал Кондор. – Они получили возможность отслеживать все наши передвижения с того момента, как ты отправила сенатору смс-сообщение. Благодаря системе джи-пи-эс они знали, на какую стоянку мы приехали, знали, что мы идем от нее пешком. Один парень из команды ликвидаторов с помощью портативного компьютера получал и обрабатывал данные, второй… Интересно, где он успел раздобыть велосипед… Мерль вскочила на ноги так быстро, что ни Кондор, ни Фэй не успели ей помешать. – О боже! – воскликнула она. – Значит, они и сейчас следят за нами! – Телефон! Достань его, отсоедини… – Нет! – сказала Мерль. И шепотом еще раз повторила: – Нет. Из-за моей глупости погиб Крис. Теперь моя глупость должна дать вам возможность остаться в живых. На щеках женщины блеснули слезы. Кондор шагнул вперед – он хотел утешить Мерль. Она обхватила ладонями его лицо – и вдруг нанесла ему резкий удар коленом в пах. Кондор рухнул на колени, от боли беззвучно хватая ртом воздух. Сквозь выступившие слезы он видел, как Фэй пытается встать, а Мерль бежит вверх по покрытому травой склону в сторону людной улицы. Еще несколько секунд – и она исчезла. – Пойдем, – сказала Фэй, помогая Кондору подняться. – Ты ее теперь уже не догонишь. Она сделала ошибку и пытается исправить ее. Она знает, что перемещения ее телефона контролируются, и будет бежать, пока не… Из-за нее убили Криса. Теперь благодаря ей у нас есть немного времени. Фэй и Кондор отсоединили от своих телефонов батареи, забросили их и корпуса аппаратов в кусты и зашагали по косогору вверх – пожилой усталый мужчина и раненая женщина. – Мне хочется ее пристрелить, – призналась Фэй, с каждым шагом опиравшаяся на плечо Кондора все тяжелее. – А мне хочется застрелиться, – отозвался Кондор, чувствуя, как боль в паху уступает место более мучительной боли. Они остановились, спрятали кобуры с оружием под одеждой и двинулись дальше. Кондору удалось довести Фэй до расположенной около отеля стоянки такси, рядом с которой находилась остановка автобуса-шаттла. Голова Фэй была прикрыта розовым капюшоном, чтобы скрыть все еще продолжавшую кровоточить рану. Чувствовалось, что силы молодой женщины на пределе. Поддерживая Фэй левой рукой, Кондор направился к раздвижным стеклянным дверям гостиницы. Его правая рука на всякий случай плотно прижимала к телу полу кожаной куртки. Вокруг сновали взбудораженные юноши и девушки в сопровождении солидных мужчин и женщин – по всей видимости, родителей. «Студенты-первокурсники, – подумал Кондор. – Хотя нет – скорее, школьники, которые вскоре станут студентами». По всей видимости, молодые люди приехали на экскурсию. Весной многие школы устраивали для своих учеников поездки в Вашингтон, федеральный округ Колумбия. В столице много университетов и колледжей, да и сам город посмотреть не мешает. Обычно в такие путешествия молодые люди отправлялись с папами и мамами, а также братьями и сестрами, в результате чего экскурсия превращалась в веселое семейное приключение. В толпу у входа в отель ввинтился мальчишка лет девяти в испачканных голубых джинсах – очевидно, чей-то младший брат. Пока он продирался сквозь частокол тел, пластиковый значок с символикой какого-то университета и надписью «гость» отцепился от лацкана его куртки и упал ему под ноги, но мальчишка, не заметив этого, помчался дальше. Кондор поднял значок до того, как на него успели наступить. «Все мы гости на этой земле», – подумал он. В глубине вестибюля стояли диваны и кресла с толстыми подушками, а еще дальше, в кафе, где при желании можно было выпить кофе или коктейль, – столики и стулья. Поскольку до расчетного часа, то есть до одиннадцати утра, времени оставалось совсем немного, большинство диванов и кресел было занято приготовившимися к отъезду из отеля постояльцами, которые бдительно приглядывали за своим багажом или – в некоторых случаях – школьниками, вероятно, размышлявшими о том, что дома им жилось не так уж плохо. Отъезжающие в последний момент избавлялись от всего лишнего – рекламных брошюр, папок со стандартным комплектом материалов, рассказывавших об особенностях гостиницы, и прочей макулатуры. Все это выкладывалось прямо на столики кафе. Пожилая женщина, опершись на черную трость, с трудом поднялась с одного из кресел. Кондор тотчас усадил на освободившееся место Фэй и надвинул ей на лоб капюшон, чтобы окружающие не видели застывшую на ее лице гримасу боли. Затем он снял с себя рюкзак, который надел еще в Чайна-тауне, и положил его Фэй на колени. – Никому не показывай свое лицо. И постарайся выглядеть как можно моложе. Проинструктировав напарницу, он принялся расхаживать взад-вперед по вестибюлю, прочесывая толпу. Прошел вдоль стойки кафе, где бариста продавал шоколадки, пирожные и прочие кондитерские изделия. Миновал стойку портье, где одетые в черные костюмы служащие отеля что-то объясняли большой группе торопящихся в аэропорт туристов. Вскоре у него в руках оказался пластиковый пакет с символикой того самого университета, что и значок с надписью «гость». Открылись двери лифта. Из кабины торопливо вышли издерганный мужчина и мрачная девочка лет десяти, вероятно, его дочь, которую крепко держала за руку стервозного вида мамаша. Чуть позади, сгорбившись, шагала другая дочь, постарше, безучастно глядя сквозь женщину, давшую ей жизнь. – Шевелись! Стивенсы припарковались прямо у входа – они отвезут нас в аэропорт! – рявкнула женщина на отца двух ее дочерей. Мужчина, отставший на несколько шагов, положил карточку электронного ключа от номера на верхнюю крышку полированного ящика с надписью «для ключей», в передней стенке которого была сделана прорезь. Как Кондор забрал карточку, никто не видел. Часы над стойкой портье показывали 10:57. Кондор подождал немного, опасаясь, что кто-нибудь из членов семейства, собиравшегося ехать в аэропорт на машине Стивенсов, вернется в отель за какими-нибудь забытыми вещами. Но этого не произошло. За вращающейся стеклянной дверью гостиницы Кондор разглядел автомобиль, беззаботно припаркованный прямо на стоянке такси и вплотную к остановке автобуса-шаттла. Какая-то женщина лет тридцати пяти в деловом костюме (черный пиджак и такая же юбка), весь вид которой выражал уверенность в себе, расположилась за столом консьержа и включила стоящий на нем стационарный компьютер. Кондор и роскошно одетая дама с айфоном в руке подошли к ней практически одновременно. Кондор жестом дал понять, что пропускает даму вперед. Поблагодарив его, она присела к столу и завела разговор с сотрудницей отеля, которая поприветствовала ее улыбкой, одновременно краем глаза взглянув на седовласого пожилого мужчину в кожаной куртке, вежливо шагнувшего в сторону и теперь терпеливо дожидающегося своей очереди. Всем своим видом он давал понять, что понимает, какая нагрузка ложится на плечи служащей такого большого отеля. В 11:04 женщина с айфоном встала и вышла на улицу, где на подковообразной подъездной дорожке ее дожидалось такси. Вежливый мужчина уселся на стул напротив сотрудницы в черном пиджаке и юбке. Любой наблюдательный человек заметил бы, что выглядит он очень усталым. К лацкану его куртки был прикреплен гостевой значок с эмблемой одного из столичных университетов. Пакет с той же символикой, в котором, как видно, были ознакомительные брошюры, которые мужчине вручили во время посещения вуза, он положил на стол. – Извините меня, – сказал мужчина и вздохнул. – Но со мной стряслась неожиданная неприятность. – Чем я могу вам помочь, сэр? – У вас случайно нет машины времени для гостей? Или, может, здесь можно как-нибудь поменять дочь на какую-нибудь другую девушку? Простите, это неудачная шутка. Я люблю свою дочь. Мы с женой ни на кого бы ее не променяли, но… Все говорят, что год перед поступлением в университет всегда бывает очень трудным. Женщина ободряюще улыбнулась, давая понять, что готова слушать дальше. – Я знаю, уже слишком поздно, но у стойки портье такая очередь, а я увидел вас только сейчас и сразу решил обратиться к вам… но та женщина, с которой вы только что разговаривали, очень торопилась… Понимаете, мы вчера подумали: почему бы не разрешить взрослой дочери провести вечер с соседкой по комнате и ее родителями? В общем, мы разрешили. Сегодня утром, выйдя в вестибюль, мы увидели, что она нас там ждет, как мы и договаривались, но… Взгляните на нее, только незаметно. Вон она, видите? С розовым капюшоном на голове. По глазам женщины Кондор понял, что она увидела девушку с накинутым на голову розовым капюшоном, сгорбившуюся в кресле и явно старавшуюся сделаться как можно более незаметной. – Мы собирались вместе со Стивенсами поехать к ним в гости в Виргинию, а завтра сесть на самолет в аэропорту Даллеса и полететь домой. Но вот теперь она сидит там и прячет от всех огромную, жуткую ссадину и шишку на голове и говорит, что ни к каким Стивенсам она не поедет и в школу не пойдет, что она хочет домой. С матерью говорить она отказывается наотрез. А младшая дочь… не хочется даже рассказывать… в общем, ее надо везти домой, и мать, то есть моя жена, должна постоянно быть с ней рядом. В любом случае, младшей дочери не следует оставаться здесь с Калли – мне вовсе не хочется, чтобы вся эта история произвела на девочку тягостное впечатление. Женщина за столиком поджала накрашенные губы. – Скажите, сэр, вашей старшей дочери нужна медицинская помощь? – Нет, не нужна. Я сам когда-то был врачом… В общем, мы решили разделиться. Младшая, Деб, и моя жена поедут к Стивенсам. А я останусь здесь с Калли и постараюсь выяснить у нее, что произошло. А завтра мы все встретимся в аэропорту Даллеса. Вот только я, признаться, не успел выяснить, рассчиталась ли жена за наше пребывание здесь. Понимаете… Седовласый мужчина положил на стол перед консьержкой карточку электронного ключа. Это было весьма весомое подтверждение правдивости его рассказа. – Понимаете, пока я ждал, когда вы освободитесь, я пропустил расчетное время. Проверьте, пожалуйста, оплачен ли наш номер. Консьержка вставила карточку в считывающее устройство. – Да, мистер Кордингли, вас рассчитали в автоматическом режиме. – Понимаю. Но в этом-то и состоит проблема. Со мной дочь, она в очень плохом эмоциональном состоянии и может в любой момент расплакаться. На самолет нам нужно только завтра. Но я не успел продлить наше пребывание здесь до одиннадцати часов. У стойки портье была очередь, вы были заняты, и пока я ждал… – Значит, вы хотите продлить ваше пребывание в отеле? – Именно так. Пожалуйста, помогите мне. Если нужно, мы готовы перебраться в другой номер… Выяснилось, что им действительно придется жить в другом номере – 725-м, в западном крыле, с двумя односпальными кроватями. Оплата будет с той же кредитной карты? Конечно. И вот наконец они одни. Кондор растянулся на одной из свежезастеленных кроватей. Фэй улеглась на другую и расплакалась. «Мне тоже впору разрыдаться», – подумал Кондор. Он закрыл глаза и – как ему показалось – тут же открыл их. По свету за окном ему сразу стало ясно, что прошло довольно много времени. Он взглянул на часы – они показывали четыре пополудни. – Подожди-ка, – неожиданно раздался рядом голос Фэй. Сев на кровати, Кондор увидел, что она тоже сидит, спустив ноги на пол, и смотрит на него. – Компьютер Мерль по-прежнему в рюкзаке, верно? Кондор молча достал лэптоп и передал его Фэй.