— В таком случае будем считать, что ты доверила выбор мне, — улыбнулся Шешель и продемонстрировал какую-то бумагу. Кажется, ту же самую, которую показывал на входе. — О, господин любит риск, ставит на темную лошадку, — с вежливым уважением протянул тот и жестом подозвал официанта с подносом. — Хорошего отдыха. — Господин любит риск? — иронично покосилась на него Чара, пригубив на удивление неплохое вино. — То есть ты уже успел сделать ставку раньше? Тут и такое можно? — Тут все можно, — усмехнулся следователь. — Ты так и не ответил, почему это «статусное мероприятие» устраивают на каком-то заброшенном складе? Почему нельзя где-нибудь в городе? — В городе не успеют, — отозвался Стеван. — Их посадят раньше. — То есть? — То есть это подпольный тотализатор и бои без правил, они в нашей стране незаконны. Пару секунд Чара ошарашенно таращилась на своего спутника, потом мрачно посмотрела на свой бокал и осушила его в несколько глотков. — Шешель, ты… — Она осеклась, не в силах подобрать слова. — Ты чем и как думал, когда тебе пришло в голову сюда прийти?! Боги! И это следователь! — Ты потише с такими признаниями, — со смешком одернул ее спутник. — За такое и убить могут. Хотелось кричать и бить посуду, причем желательно — о чью-то голову. Но вместо этого Чара забрала у следователя ополовиненный бокал и допила вино. — Что ты паникуешь? — весело спросил Стеван, отобрал один из бокалов и обнял спутницу за талию. — Хорошо сидим, бои действительно обещают быть интересными. Какая разница, насколько это законно? — И этот человек попрекал меня прошлыми грехами! — проворчала она. — Теперь он делает незаконные ставки и спрашивает: а что в этом такого?! Тут ей пришлось прервать возмущенное шипение, потому что по знаку Шешеля подоспел один из официантов с бутылкой и наполнил бокалы повторно. Правда, к этому моменту Чара уже взяла себя в руки. — Расслабься и получай удовольствие, — улыбнулся Стеван и поцеловал спутницу в висок. К удивлению Чарген, у нее это даже вскоре получилось. С одной стороны, наблюдать за тем, как незнакомые люди жестоко избивают друг друга, было жутковато и неприятно. Но с другой… это было по-своему красиво, мощь и стойкость сцепляющихся на пятачке пространства мужчин впечатляла, а шумная, активно болеющая за бойцов толпа вокруг делала свое дело. Было во всем этом — в брызгах крови, в улюлюкающей толпе, в звуках и запахах — нечто темное, первобытное, волнующее. Может, если бы Чара чуть больше знала о тех, кто сталкивался на импровизированной арене, она бы тоже активно болела, тем более что сидящие на трибунах люди не слишком-то себя сдерживали, даже женщины. И тогда происходящее понравилось бы ей еще больше. Но зачем сюда приехал Шешель, она понимала все меньше. Особого азарта он явно не испытывал и поглядывал больше по сторонам и на трибуны, чем на бойцов. Но расспрашивать в общем гомоне было невозможно, и Чарген решила отложить серьезный разговор на обратную дорогу, а пока старалась получить удовольствие и проникнуться атмосферой. Тем более, если совсем уж честно, это зрелище раздражало гораздо меньше, чем прошлый «театр». — Пойдем, — вдруг у самого уха велел Шешель и за руку потянул ее за собой. И зачем-то прихватил бокалы, поставленные на пол между кресел — во время боев официанты между рядов не сновали. — Куда? — попыталась понять Чара, но следователь, кажется, не услышал. Они успели спуститься с трибуны, когда по залу прокатился пронзительный свист, а потом слаженный вопль нескольких луженых глоток: — Облава, бляхи! Мгновение промедления, а потом толпа с визгом и воплями хлынула к воротам — тем, через которые входили. Часть кинулась к другой стороне здания, где виднелись еще одни ворота, а Стеван потянул растерянную и оглушенную Чару к боковой стене. — Куда?.. Что ты делаешь? — пробормотала Чарген, не рассчитывая, впрочем, что ее услышат за общим гвалтом, тем более дальние ворота распахнулись, внутрь хлынули люди в форме, и в здании началось нечто совсем уж несусветное. А следователь оттащил спутницу в дальний темный угол, за нагромождение каких-то обломков вроде разбитых ящиков, где был наполовину открыт люк в полу. — Шешель, я тебя убью! — прошипела Чара. — Быстрее, за мной! — шикнул на нее следователь и нырнул в люк. Наверное, регидонские приключения выработали в ней какой-то особый рефлекс, потому что повиновалась Чарген беспрекословно и полезла по сырым ржавым скобам вниз вслед за Стеваном. Испугаться темноты она толком не успела, потому что следователь, спрыгнув, достал карманный светильник — небольшой осветительный шар, утопленный в толстую удобную ручку, — и канализационный сумрак расползся и расступился под напором слабого желтого света. — Подожди, — велел господин Сыщик, когда лестница вдруг кончилась и нога на новом движении провалилась в пустоту. — Иди сюда. — Он обхватил ее за бедра, чуть выше коленей, и Чара, без раздумий доверившись, выпустила скобу. Съехала вдоль его тела вниз, так что платье задралось почти до подмышек. Поставив Чарген на ноги, Стеван схватил ее за руку и потянул дальше по тоннелю, так что оправлять одежду пришлось на бегу. — Шешель, я точно тебя убью! — Хорошо, но потерпи до дома, — со смешком отмахнулся он. По сторонам Чарген старалась не смотреть. Тоннель явно был заброшенным, но, увы, совсем не пустым. То и дело попадались неопрятные груды какого-то мусора, между которыми кишело и шуршало местное население. Крыс Чара не боялась, даже питала к этим умным грызунам некоторую симпатию, но не в таких обстоятельствах и не тогда, когда на их стороне такое численное преимущество. Бег под землей показался бесконечным, но на самом деле прошло всего несколько минут, когда Стеван, пару раз свернув, остановился возле еще одного ряда скоб, которые Чарген в первый момент и не заметила. — Сможешь сама забраться? — спросил следователь у изрядно запыхавшейся спутницы. — А если нет? — мрачно спросила она, неохотно примериваясь к ступенькам, нижняя из которых находилась на уровне ее подмышек. То есть вроде бы и невысоко, но неизвестно, получится подтянуться или нет. — Тогда… Ладно, давай попробуем вот как. Будем надеяться, нас двоих эта штука выдержит. Подсадив Чару, он скомандовал ей подвинуться вбок и вскарабкался уже сам, обгоняя. Разминулись вроде бы без проблем, и Шешель полез вперед открывать люк. Провозился он там долго, порой негромко матерился, но наконец железка с жутким скрежетом поддалась и сдвинулась. От неожиданного пронзительного звука Чарген сначала дернулась, потом нервно вжалась в ступени, прислушиваясь к наступившей следом тишине. Казалось, что там, снаружи, их непременно будут ждать. Но Стеван налег еще и еще, сдвигая люк все больше, и наконец двинулся дальше. Помог выбраться Чаре, подав ей руки и буквально выдернув на свежий воздух, воссоединение с которым она встретила с огромным облегчением. На улице за минувшее время успело стемнеть, поэтому светляк пригодился и здесь, но осматриваться Чарген опять приходилось на бегу. Правда, смотреть было особо не на что: какой-то длинный проход между двумя стенами, заросший чахлым бурьяном и усыпанный чем-то хрустящим под ногами. Над головой через дыры в крыше виднелись клочья тускло белеющих в сумерках облаков. Шаткой деревянной дверце в перегородившей проход стене хватило одного удара ноги следователя, чтобы выпустить людей наружу, — если замок там и был, то, видимо, давно проржавел. Еще одна короткая пробежка вдоль глухого забора закончилась у ворот, которые, к счастью, оказались заперты на простой засов с этой стороны. А за воротами… — Ого! — выдохнула Чарген, растерянно наблюдая, как Стеван невозмутимо открывает машину и дверь для спутницы. — Ныряй, поехали. — Куда? — мрачно спросила она, но села. — Домой. Можно заехать куда-нибудь перекусить. — Куда?! — раздраженно повторила Чара. — Нас ни в какое приличное место не пустят! Мое платье на тряпку похоже от этих идиотских ступеней! И босоножку я, кажется, порвала… — Да, об этом я не подумал, — задумчиво покосился на нее Шешель. — Да ты вообще ни о чем не подумал! Какого… зачем тебя понесло в это идиотское место?! Почему нельзя было просто спокойно сходить в ресторан?! — Это было бы скучно. — Он пожал плечами. — Какой ужас! Зато вот сейчас повеселились! Я просто счастлива! Вот именно побега от облавы стражи через канализацию мне не хватало для полного счастья! Прекрасно, ну что теперь? Зачем ты остановился? Решил высадить? — Не говори глупостей, — отмахнулся Стеван. Он действительно остановил автомобиль, заглушил двигатель и, нашарив под сиденьем ручку, сдвинул то подальше назад. — Ты что делаешь? — опешила она. — Собираюсь тебя успокаивать. Иди сюда. Шешель обеими руками взял Чару за талию, потянул к себе. После короткой упрямой борьбы Чарген все же сдалась и оказалась у него на коленях, позволила крепко себя обнять и устало пристроила голову на уютном плече. — Признайся, ты специально издеваешься, да? Не могу поверить, что случайно можно устроить такое! — Извини, ты права. Не надо было тебя сюда тащить. Мне казалось, это будет забавно, а ты азартна и любишь приключения… — Я, может, и азартна, но еще от прошлых приключений не до конца отошла! И я тебе уже, кажется, говорила, что страшно устала от всего этого и хочу нормальной, спокойной жизни, — проворчала Чара и тут наконец сообразила, что еще в сказанном прозвучало не так, неправильно: — Погоди. Что значит «тащить меня»? Ты вообще зачем сюда приехал?! — Осмотреться, понаблюдать кое за кем. Тут была назначена встреча пары интересных людей, надо было удостовериться, что это действительно так, и посмотреть, как они будут общаться, кто, что и кому передаст… — То есть ты сюда потащился по службе? — Ну да. — И ты знал, что здесь начнется это безобразие с облавой? Но какого же… Почему нельзя было просто показать страже удостоверение? Зачем нас понесло в канализацию?! — Ну тихо, не дерись, — ворчливо велел он, перехватил руки Чарген и покрепче прижал ее к себе. — Облаву проводили совсем другие люди, которые понятия не имели, зачем я там. Помяли бы, и я уж не говорю о том, что полночи пришлось бы провести за решеткой… — Шешель, ты идиот! Полный! Нена… Хм!.. Мм! Сначала Стеван просто закрыл ей рот доступным способом, но потом Чарген все же расслабилась, позволила вовлечь себя в поцелуй. Наверное, стоило бы проявить твердость, но его губы очень быстро, как по волшебству, делали ее мягкой и податливой, особенно когда целовал он вот так — неспешно, ласково, чутко. — Ладно, уговорил, — через пару минут тяжело вздохнула Чара и опять уткнулась лбом ему в шею. — На что? — растерялся следователь. — Я согласна, только прекрати вот это все! — На что согласна? — продолжил недоумевать тот. — Замуж. Я поняла, стоило сразу думать головой, от кого я хочу нормальных ухаживаний. Для этого надо было заводить нормального мужчину, а не… В общем, нет уж, хватит! Еще пары таких свиданий я не выдержу и точно тебя сожру! Ладно, с паучихой, так и быть, поделюсь кусочком, надеюсь, она не отравится. Не знаю, что ты нашел в этом смешного, я совершенно серьезно! Если именно в этом была твоя стратегия — замучить меня так, чтобы я махнула на все рукой, — поздравляю, она оказалась успешна! — Мысль интересная, и она меня посещала, — честно признался Шешель. — Но я решил не рисковать.