– Я, пожалуй, пойду. Всего хорошего. – Она стала подниматься с лавки, но Алина ее схватила за руку. – Не убегай, пожалуйста. Побудь со мной. – Я? С вами? Зачем? – И не «выкай», я тебя, конечно, старше… – Вы меня еще и старше? Думала, мы ровесницы. – Она так не думала. Просто говорила то, что от нее хотели слышать. Эльза следила за языком и когда была проституткой, и когда занялась бизнесом. С менеджерами, продавцами, разнорабочими она была вежлива и внимательна. Находила к каждому индивидуальный подход. – Если бы ты узнала, сколько мне лет, то офигела бы. – Алин, мне ехать надо. Дела. – Можно мне с тобой? – Она продолжала удерживать ее за запястье. – Куда? – опешила Эльза. – Хоть куда. Я не могу быть сейчас одна. – Скоро Кира закончит давать показания и составит вам, – и тут же поправила саму себя: —…тебе компанию. – Мы поругались. Она послала меня далеко и надолго. – Вы вообще кем друг другу приходитесь? – Партнерами. Тоже несостоявшимися. Вместе хотели открыть реабилитационный центр. Но Кира, столкнувшись с трудностью, сразу сдала назад. То есть не просто отказалась покупать замок Аникяна, а вообще от идеи. Не хочет смотреть другую недвижимость. И на больных ей вдруг стало плевать. Хотя именно она на себе ощутила весь ужас паралича, и она же хотела помогать как выздоравливающим, так и безнадежным. – А тебя-то за что послала? – Я вышла на это предложение. Свела Катерину и Киру. Выходит, я ее подставила, и теперь она проходит свидетелем по делу. А кому это надо? – Да, лишняя докука. – А мне обидно. Я же как лучше хотела. У нас разные истории с Кирой, но боль одна. Она сама лежала, а у меня мама. Девять лет! Сначала один инсульт, потом другой, третий. И это в сорок два, три, пять. Только научим ее с братом, мы по очереди ухаживали, ложку держать, вставать, как снова приступ. А нам работать надо. У него семья. А я так и не обзавелась, потому что не до этого было. Нанимали кого-то. Либо старую соседку, либо бабенку попивающую, которой заработать надо. Был бы за мамой уход нормальный и помощь медицинская, глядишь, жива бы еще была. Но умерла. А следом и брат. – Тоже от инсульта? – Нет. Он от банального гриппа. На ногах переносил и посадил сердце. В общем, я очень людям помогать хочу. Своих не спасла, так хоть чужих… – Ты молодец, – только и сказала Эльза. – Желаю удачи. – То есть сама ты не хочешь этого? – Людям помогать? – Женщина кивнула. – Если возникает желание, я это делаю. – Даешь сто рублей побирушке? – Кто чем может. – У тебя куча денег, давай с тобой откроем реабилитационный центр. – Что-то не хочется. Как и брать тебя с собой. Хоть куда-то. А в следующий раз, когда будешь подкатывать к бабам, или не засирай им мозги, а говори открыто, чего хочешь, или не пялься на их грудь. – Мне просто понравилась работа хирурга, – ответила ей Алина. Такое Эльза допускала. Ее силикошечки привлекали внимание женщин традиционной ориентации. Та же Катя их не просто рассматривала, даже щупала, потому что думала, делать себе бюст или нет. Но Алине Эльза не верила во всем остальном. Разводила она Киру. Но не довела дело до конца. Глава 3 Дело об убийстве Арарата Аникяна перевели в область. Валерия с Димоном тоже приехали в Москву, чтобы помочь столичным коллегам. Прибыли вчера, а уже сегодня явились на службу. И Лера успела побеседовать с парой свидетелей. Димон же все бегал к экспертам. Его что-то беспокоило, но он сам не понимал – что именно. Чутье имелось, а опыта не хватало. А опытная Лера не могла помочь, потому что чуйка ничего не подсказывала. Убить Аникяна могла и бывшая жена, и ее новый избранник, и кто-то из общих друзей или прислуги, даже потенциальная покупательница замка по каким-то причинам, но… Валерия пока не видела никого из этих людей в роли виновного. Думалось, что на территорию проник кто-то извне. Поэтому она потребовала записи с камер по периметру. И настояла на том, чтобы на допрос вызвали всех охранников. Даже тех, кто не дежурил в тот вечер. Пришло время обеда. Лера решила сходить в столовую. Хотелось не просто утолить голод, а полакомиться. Представляя винегрет с селедочкой и рассольник, Лера чувствовала, как наполняется слюной ее рот. Она хотела холодную закуску и суп, еще кусок ржаного хлеба, на который можно намазать горчицу. Направляясь к лифту, Лера увидела знакомое лицо и притормозила. – Павел? – обратилась она к мужчине. Головастому, ушастому, смуглому. Но загар покрывал лицо не целиком. Вокруг глаз имелись белые круги. Точно как у пса Лютика. Он был весь золотисто-коричневым, а на морде светлые пятна, как у панды. Охранник же с дипломом филолога часто носил очки от солнца, вот и загорел так странно. Только сейчас Лера отметила, что его глаз косит. А над ним шрам. Ранение, скорее всего. Полученное на второй чеченской. – Валерия, здравствуйте, – откликнулся Павел. – Извините, отчества не помню. – Ничего. По имени тоже можно. Добрый день. Давали показания? – Да, от следователя вышел. Но, боюсь, ничем не помог. – Как ваши дела? Нашли новую работу? – Не до этого пока. Лютик болеет. Лечу. – Вы забрали его к себе? – Не мог бросить в замке. Он там пропал бы. – Что с псом? – поинтересовалась Лера. Она направлялась к лифту, и Павел шел рядом. Им обоим нужно было спуститься вниз. Ей в столовую, ему – на выход. – Отравился чем-то. Еще тогда, в замке. Кто-то накормил его объедками со стола. А Лютик привык к «Роял конину» и бычьим яйцам. – Надеюсь, он поправится. – Обязательно. – Вам обоим желаю всего самого наилучшего. – Благодарю. И вам того же. Они распрощались, достигнув первого этажа. Лера тут за направилась к столовой. Оттуда доносились замечательные запахи. Но, к ее сожалению, рассольника в тот день не предлагали. Пришлось взять борщ. И, конечно же, винегрет с селёдочкой. Благо он каждый день был в меню. Водрузив на поднос две тарелки, блюдце с хлебом и стакан компота, Лера направилась к угловому столику. Усевшись, стала обедать. Но только винегрет был съеден с удовольствием. Когда ярко-красная холодная закуска сменилась идентичного цвета супом, подполковник Светлова рухнула в бездну воспоминаний… Мясник умер на зоне семь месяцев назад. Его убил такой же, как он, осужденный. Тоже с пожизненным сроком. Он отправил на тот свет не меньше людей, чем Мясник. Но не намеренно. Водил автобус с туристами по Золотому кольцу. Вкалывал, чтобы содержать большую семью с тремя детьми, один из них с ДЦП. Уставал, не высыпался. Чтобы снять стресс, иногда выпивал. Уснул за рулем, и автобус слетел с шоссе, перевернулся несколько раз, врезался в здание недостроенной гостиницы. Из двадцати двух человек, находящихся в салоне, половина погибла. Кто сразу при аварии, кто потом, уже в больнице. Водитель оклемался. И пошел под суд. Он не пил перед тем, как сесть за руль, но хорошо принял до этого, и в крови что-то осталось. И получил водила по максимуму. Так два мужчины с разной историей оказались на равных. Оба убийцы, приговоренные к пожизненному сроку. Лера, что естественно, отслеживала судьбу Мясника. И знала, куда он попал. Она могла изучить дела тех, кто отбывал наказание вместе с ним. В основном это были отморозки. Не маньяки, но бандиты. И только водила оказался нормальным. Да, из-за него погибли люди, и ему с этим жить, но он не желал никому зла. У ее отца, работающего на железной дороге, был друг и коллега. Машинист. Он сбил двух ребят, перебегающих пути. Гудел, тормозил… А все равно поезд пацанов снес. Один погиб. Второму ноги отрезало. Папиного друга осудили. Дали два года. И это немного, если учесть тот факт, что он убил ребенка, а второго покалечил. Но он по сути не виноват! Хотя оказалось, что скорость была превышена. Поэтому срок дали, пусть и незначительный. Для чего она узнавала о тех, кто сидит вместе с Мясником? Думала, кому бы поручить его казнь. Сама не смогла грохнуть. Государство тоже отказалось от смертных приговоров. И вот маньяк живет себе да поживает. Да, в заключении. Но он дышит, ест, попивает чаек, спокойно спит, читает, ходит на прогулки, пусть и раз в день. Как раз во время прогулки его можно пришить. Те, к кому применена высшая мера, сидят отдельно и общаются только друг с другом. У них мало шансов на освобождение. Но если кому-то дать надежду, все сделают в лучшем виде. Лера могла сговориться с любым отморозком, и Мясника порешили бы. Но она саму себя убедила в том, что это ни к чему хорошему не приведет. Прав был Рахметов, нужно было убивать при возможности. Сколько раз, не сто и не двести – миллион, Валерия вспоминала его слова! Но время назад не повернуть. Поэтому приходится мириться с действительностью: Мясник жив и отбывает наказание. Причем не на галерах. Не в шахтах. Он не роет канал, не чистит выгребные ямы. Даже не шьет варежки. Он сидит в одиночке. Еду ему приносят. Книги тоже. И раз в день выводят на прогулку. Сколько раз Лера представляла себе, как ему загоняют заточку под ребро! Но Мясник на зоне строгого режима. Там охрана всегда в повышенной боевой готовности. Однако и ее можно подкупить. Если есть цель лишить человека жизни – ты ее достигнешь. Тем более что у Валерии Светловой имеются еще и возможности. И она некоторое время рассматривала варианты, пока не поняла, что, заказав Мясника, сделает исполнителя еще хуже. Он и так с грехами на душе, а тут еще один возьмет из-за нее. И выходит, что она рассадник зла. Тогда она от своей идеи отказалась. Но, изучив дела, прониклась сочувствием к водиле. Решила помочь ему. Стала общаться с мужчиной. Предполагала, что сможет скостить ему срок до двадцати лет, а он уже отбыл шесть. Лера даже приехала на зону, чтобы с ним пообщаться. И мужчина ей очень понравился. Простой, добродушный, трепетно относящийся к своей семье. Они разоткровенничались друг с другом. Лера сказала, что ее мужа убил маньяк, но не упомянула о том, что он отбывает в одном блоке с водилой. Но тот как-то узнал. Не сразу, по прошествии полугода. Ему отказали в апелляции, и даже Лерины связи не помогли. Водила, естественно, был раздавлен. Но и благодарен Светловой за попытку ему помочь. Всем было плевать на него, и только она сделала хоть что-то. Водила, у которого от того, как несправедливо с ним поступает система, равняя с монстром, озлобился. И решил выместить гнев на том, кто не был достоин жизни. Убийце мужа Валерии и еще восьми человек… Мясника не пырнули заточкой. Его не разорвали и не затоптали, а накормили битым стеклом. Зэкам давали еду в алюминиевой посуде, но на прогулке водила нашел донышко от бутылки из-под лимонада. Поднял, унес с собой в камеру. Размельчил. Потом добавлял стеклянное крошево в кашу, что давали Мяснику. А у него была эта возможность, поскольку он помогал по хозяйству надзирателям. Ему даже доверяли толкать тележки с едой для заключенных в одиночках. А кормили на зоне ужасно. Скудно и невкусно. Осужденные даже не жевали пищу, проглатывали, чтобы хоть чем-то успокоить урчащий желудок. Мясник сначала начал испражняться с кровью, но это никого не волновало. Потом харкать ею. Тут уж пришлось тюремному начальству среагировать и проверить его на туберкулез. Он оказался здоровым. Пока в больничке лежал, даже на поправку пошел. Но стоило в камеру вернуться, как все возобновилось. А умер Мясник, когда в его горло воткнулся большой кусок стекла. Захлебнулся кровью. Естественно, после его кончины провели расследование. Но виновность водилы не доказали. Он сам признался в содеянном. И только Лере: отправил ей записку через «откинувшегося». Сначала она узнала о том, что Мясник сдох, потом – кто помог ему отправиться в ад. И вроде бы испытала облегчение. Даже недостойную христианки радость. Но кошмары никуда не делись. И скорбь не притупилась. Не стало легче и даже спокойнее. Лера поняла, что боль уйдет лишь тогда, когда умрет она сама. Глава 4 Папу похоронили рядом с мамой. Бабушка давно позаботилась о месте на кладбище. Но берегла его для себя. Не думала, что зять скончается раньше. В последний путь мужчину провожало два десятка человек. Половина пришла только затем, чтобы выпить на поминках. Тетя Лена, вдова, не приехала. Когда Туся позвонила ей и сообщила о случившемся, она сухо выразила свои соболезнования и отключилась. Больше общаться не захотела. Как и помочь деньгами. Соседи, чем смогли, подсобили. Но больше Марк, чужой человек. Он связался с Тусей через день после того, как они познакомились. Весело болтал, пока не понял, что собеседница не расположена шутить. Спросил, в чем дело. Она ответила. Умер папа, завтра похороны. Марк приехал на них. Привез деньги. Много! Так много, что Туся отказалась их принимать.