Глава 18 Тряпкина открыла буфет, достала оттуда корзиночку с печеньем, включила электрочайник и подошла к столу. – Ну, вообще-то существует презумпция невиновности, это вы должны доказать, что я убила Бориса, а не мне надо оправдываться. Дура я! Чувствовала, не закончится добром поездка к Боре, и Аня, наша старшая по бараку, не советовала, предупреждала: «Плюнь на него, Зинка, эту гадину Господь накажет». Но меня жизнь на зоне убедила: может, Боженька и справедливый, и добрый, но есть места, куда он забывает заглянуть. И видно, у Создателя тоже вип-клиенты есть, иначе почему Борису так везло? – Его убили, – напомнила я. – Найдете кто, подскажите адрес, пошлю ему букет цветов, – огрызнулась Тряпкина. – Что вам сделал Борис? – поразилась я. – Мертвого человека принято прощать. Зина потерла подбородок и начала рассказ, который поначалу не вызвал у меня ни малейшего удивления. В деревенском бедном домике бабушка Елена Петровна воспитывала внучку-сироту. Какие деньги у пенсионерки, всю жизнь работавшей в колхозе птичницей? Слезы. А за погибших родителей Зине платили совсем крохотное пособие. Старушку выручал огород. Елена Петровна засаживала овощами весь участок, а осенью шла торговать на рынок, Зине вменялось в обязанность таскать мешки и быть у бабушки на подхвате. На этом простая история завершается и начинается сказка. Однажды у Елены Петровны отоваривался импозантный молодой мужчина. Он явно не нуждался в деньгах и, похоже, впервые зарулил на базар. Бабушка взвесила корнеплоды и крикнула: – Зинка, принеси большой пакет! Девятиклассница вылезла из-под прилавка, где перебирала морковку, и протянула старухе сумку. – Девочка, тебе кто-нибудь говорил, какая ты красавица? – спросил покупатель, потом обратился к бабушке: – Вашей внучке надо прийти в модельное агентство, у нее есть все данные, чтобы покорить мировой подиум. – Иди займись морквой, – сурово велела Зине Елена Петровна, – встала тут и бездельничаешь. Зина послушно юркнула под ободранный прилавок, но навострила уши и услышала продолжение разговора. – Девочка потрясающе хороша, – восхитился покупатель, – не упустите шанса, вот вам визитка, позвоните мне непременно, я помогу ей с карьерой. – Спасибо за заботу, мил человек, – церемонно ответила пенсионерка, – недосуг нам по городу шляться, да и денег на разъезды нет. – Вот, возьмите, – произнес покупатель. – Милостыню не просим, – с достоинством отказалась Елена Петровна, – коли желаете от лишних средств избавиться, через дорогу от рынка церковь стоит, нищим на паперти отдайте. Зине об учебе думать надо, на хилых тройках едет. Кому сирота-дура нужна? Красота ее не спасет, да и никто Зинку у нас принцессой не считает, лоб ведром, глаза вразлет, губошлепка, тощая, как грабли, и волос на трех овец, не промыть их без шампуня. Вот Надя Румянцева – та хороша: груди, как арбузы. – Сироту обязаны взять в вуз бесплатно, – не успокаивался покупатель, – вы не знаете своих прав, я адвокат. Непременно мне позвоните, я вам все объясню бесплатно. Беседа стихла, через пару минут к ногам сидевшей под прилавком Зины спланировала визитная карточка, а над головой раздался сердитый бубнеж старухи: – Нашелся благодетель! Бесплатно он балду учиться пристроит! Ага! Зинка! Девочка живо спрятала визитку в карман и спросила: – Что, бабушка? – Знай, ничего за просто так не делается! – зло воскликнула Елена Петровна. – Денег он не попросит! Значит, на диване ноги раздвинуть придется! Если этот хлыщ вернется и к тебе пристанет, сразу зови меня! Нашлась принцесса! Чучело огородное, поскорей бы тебя замуж выдать. Зина не обиделась на Елену Петровну, она знала, что бабушка любит ее, беспокоится за нее. И Тряпкина не считала себя даже симпатичной. Иногда она разглядывала свое отражение в зеркале и очень расстраивалась. Все черты казались слишком крупными: лоб, глаза, губы, только нос был маленький. Зато в фигуре не было никакого объема. В шестнадцать лет Зина еще не носила лифчик, весила меньше овчарки Ники и была выше всех мальчиков в классе. Копна темно-каштановых вьющихся волос тоже доставляла одни неприятности, бабушка злилась, что на их мытье уходит много шампуня, учительница приказывала стянуть непослушные локоны в хвост. Зина покорно забирала их махрушкой, а та рвалась. Одноклассники не обращали внимания на нескладную девочку. «Тряпка», «жердь», «оглобля» – каких только кличек не удостаивалась Зина! Почему она спрятала визитку со смешной фамилией «Ветошь», девочка не знала, но убрала карточку. Вынула ее после того, как получила совсем не «красный» аттестат, и смело позвонила мужчине. Набрав номер, Зина сказала: – В прошлом году вы покупали у моей бабушки картошку и сказали, что поможете мне, если я к вам обращусь. Борис Олегович сразу понял, кто его беспокоит. – Красавица с рынка? Помню вас! – Я окончила школу, хочу поступить в институт, любой, только в Москве, – оттарабанила Зина. – Денег нет, но я готова платить как пожелаете. В трубке молчали, и Тряпкина, чтобы Ветошь понял серьезность ее намерений, добавила: – На диване. – Тебе так хочется учиться? – спросил Борис Олегович. – Нет, – откровенно призналась Зина, – просто в деревне надоело, в городе веселей и женихов много. А у нас тут одни убогие калеки. – Записывай адрес, – велел Борис Олегович. Зинаида надела лучшее платье, собственноручно соорудила прическу, накрасилась взятой у подруги Кати косметикой, одолжила у соседки Наташи сумку, у Оли туфли и ринулась в столицу. Дальше началось волшебство. Борис Олегович с полпинка пристроил Зиночку в институт и выбил ей общежитие плюс «сиротскую» стипендию. Бабушка ошалела от радости, но с пристрастием допросила внучку и, выяснив, что Ветошь ту и пальцем не тронул, заквохтала: – Ох, понятен расклад! Хитер монгол! Ждет, когда тебе восемнадцать стукнет, чтобы можно было развратничать без проблем с Уголовным кодексом. – Да ладно тебе, – отмахнулась Зина, – чего из-за ерунды беспокоиться. Бабушка скончалась, когда внучка закончила первый курс. Хоронил Елену Петровну Борис. После поминок Зина заперла дом, спрятала ключ под крыльцо и уехала в Москву. Покидая родные пенаты, она обернулась и подумала: «Никогда сюда не вернусь, лучше сдохнуть в столице на помойке, чем тут жить». Жизнь стала походить на нереально счастливый сон. Зина уверенно побеждала на конкурсах красоты, Борис восхищался ею, правда, до постели у них дело не дошло, но Зинуля чувствовала, вот победит она на всероссийском конкурсе, отправится в Европу, получит там корону, и Боря предложит ей руку и сердце. Кроме модельного бизнеса, Борис занимался еще чем-то, имел армию друзей, постоянно носился по делам, искрил от бурной деятельности. Зиночка уже не была глупенькой деревенской школьницей, она понимала: красота – скоропортящийся товар, времени у нее в запасе немного, надо успеть захватить все титулы, удачно выйти замуж и рожать детей. Из всех попадавших в зону внимания Тряпкиной мужчин Борис был наиболее подходящим на роль супруга. Он не пил, не употреблял наркотиков, не гонялся за бабами, не спал с мужиками и пользовался всеобщей любовью. Каждая из красавиц-конкурсанток не задумываясь кинется с таким парнем в загс. Зиночка решила во что бы то ни стало получить статус госпожи Ветошь и утроила старания на конкурсном поприще. Тряпкина понимала: сейчас она звезда, значит, ей гарантировано повышенное внимание Бори. За победу на одном конкурсе Зинаиде вручили машину. Конечно, не «Бентли» и не «Феррари», а скромненькую отечественную тачку, но Зина была на вершине блаженства. Машина! У нее! Собственная! Тряпкина честно отучилась на курсах, не сдав пять раз экзамены, на шестой не совсем законно получила права и решила съездить в родную деревню. – Эй, ты куда собралась? – возмутился Борис, которому Зина сказала о своем намерении отбыть на выходные из столицы. Девушка быстро заговорила: – Надо проверить дом, хозяйство, чего да как. Вдруг хулиганы стекла выбили. – Там красть нечего, – усмехнулся Ветошь. – Все равно, – уперлась Зина. – Ладно, – согласился Борис, – договорюсь, тебя туда-назад отвезут. – Нет, я сама, – объявила Тряпкина. Борис Олегович опешил: – Сама за рулем? – Да! – гордо заявила Зина. – Права у меня есть, машина стоит под окном. Ветошь не одобрил ее затею: – Безумная идея, твои водительские навыки нулевые. – Если не ездить, опыта не наберусь, – парировала Зиночка. Спорили они долго, потом Борис расхохотался. – Признайся, золотце, на дом тебе наплевать. Хочешь соседям нос утереть. Вот вам, жабы зеленые! Смеялись надо мной, нищей Зиной, а я на собственном авто прикатила из Москвы. И в столицу назад через час умчусь. Вы же, гадюки, коровам хвосты крутить останетесь. Я не прав? Зина покраснела до такой степени, что ей показалось: щеки сейчас лопнут, как спелые помидоры. – Понятное желание, – продолжил Ветошь, – но в твоем визите не хватает одной детали. – Какой? – пролепетала сконфуженная Зинуля. – Мужика, – засмеялся он, – девушка за рулем прекрасна, но, если рядом нет «прынца», картинка получается с изъяном. Соседи зашепчут: «На колеса заработала, а одна. Никто ею не заинтересовался». Еще жалеть начнут, запричитают: «Ой, Зиночка, как ты похудела, осунулась, джинсы в дырках!» – Рваный деним в самой моде! – фыркнула Тряпкина. – Но не у твоих деревенских соседей, – развеселился Борис, – тебе нужен мужик. Непременно. – И где его взять? – пригорюнилась Зинуля. – Я не подойду? – засмеялся Ветошь. – Оденусь модно: ботинки с калошами, пиджак, галстук, шляпа, портфель прихвачу. В пятницу Зина, вспотев от напряжения, заехала за Борисом на какую-то тусовку. Он сел на заднее сиденье, открыл банку энергетического напитка, осушил ее и велел: