Я качаю головой. Лицо мое пылает, но я не допущу, чтобы он увидел меня в слезах. — Но я же был хорошим мальчиком всю эту неделю, разве нет? — снова вступает Кэм. — Соблюдал наши договоренности и никому не рассказал про твое прошлое. Даже о том, что мы с тобой знакомы — хотя это благодаря нашей дружбе вы все тут и наслаждаетесь моим роскошным шале. — Мы с тобой не друзья. Ты мне угрожал, — отвечаю я приглушенно. — Сказал, что я должна заставить Хьюго работать с твоей компанией или ты обнародуешь то, что произошло в тот день. И проследишь, чтобы вся вина пала на меня — с учетом твоих нынешних контактов и высокого положения на курорте. Он хохочет. — Но я же не заставлял тебя выходить замуж за Хьюго — ты сама подсуетилась… — Окидывает меня взглядом с головы до ног. — Выглядишь ты еще ничего, хоть тебе под сорок. Думаю, простого минета или чего-то в этом роде для неизбалованного и благодарного малыша Хьюго вполне хватило бы. — Я вышла за него не из-за тебя, — шепчу я в ответ, хотя сама понимаю, что это лишь наполовину правда. Просто в тот момент так было легче. Я могла дать Кэмерону то, чего он хочет — чтобы он никому не рассказал о моем прошлом, — а заодно избавиться от необходимости самой платить по счетам; в общем, убить одним выстрелом двух зайцев. Я даже почитала статьи про Хьюго, прежде чем идти на ту вечеринку в Музее национальной истории, чтобы разобраться, что он за человек и какой к нему нужен подход — лишь бы Кэмерон не дышал больше мне в спину. Я не планировала выходить замуж за Хьюго и в мыслях не имела, но это оказалось неплохим решением всех моих проблем. Никто не захочет работать с организатором мероприятий, которого считают убийцей, быть другом или любовником такого человека. Мне и самой-то тяжело с этим жить, а мысль о том, что правда может выплыть наружу, для меня вообще невыносима. — Мне плевать, зачем ты за него вышла, — это не мое дело, — отвечает Кэмерон. — Можешь играть с ним в счастливую семейку или отрезать ему член, если захочешь; главное, чтобы через него бронировали мои шале. В нашем бизнесе, когда на курорте находят труп, продажам может потребоваться дополнительный толчок. Я незаметно провожу ладонью по лицу, потому что, несмотря на мои усилия, слезы все-таки текут. Кэмерон закатывает глаза. — Господи боже, Андреа, это произошло двадцать лет назад! Всем уже все равно. Надо жить дальше. — Мне не все равно, — хрипло говорю я. — И не называй меня так. Кэмерон усмехается. — Ну да, теперь ты у нас Реа, правильно? — саркастически замечает он. — Реа Редбуш. Элегантная Реа Редбуш, замужем за богатеньким Хьюго. Новая жизнь, совершенно другой человек… Я понял, что тебе не все равно. А мне — да. Так что постарайся обращаться с вашим новым гостем повежливей, будь так добра. Кстати, я тоже не собираюсь отсиживаться в кустах. Сегодня приду на ужин, принесу свои соболезнования и тому подобное. Мне нечего стыдиться, нечего бояться, и тебе тоже, хотя за прошедшие годы ты всячески показывала, что боишься, даже очень. Давай уже, отращивай яйца. Увидимся позже. * * * Мне претит возвращаться обратно в шале, но дольше отсутствовать уже нельзя. Я пробираюсь через заднюю дверь и поднимаюсь к нам в комнату. Стаскиваю с себя промокшую верхнюю одежду, ложусь на кровать и крепко зажмуриваю глаза. Довольно скоро дверь спальни открывается. — Дорогая? — Хьюго присаживается рядом со мной. — Слава богу, ты вернулась… Я так беспокоился за тебя — в такую-то погоду!.. Как ты себя чувствуешь? Я открываю глаза. — Не очень. У меня был приступ мигрени, и я совершенно вымотана. — Тяжелый вздох. — Наверное, это от нервов. Прости за то, что так себя вела. Мне надо было… побыть в одиночестве. Хьюго с отсутствующим видом гладит меня по ноге. — Ничего; главное, что ты вернулась, целая и невредимая. Хотя я по-прежнему считаю, что тебе не следовало выходить в такую погоду, да еще с головной болью, — ворчит он, но уже добродушно. Я чувствую прилив любви к нему, что случается крайне редко. Бедняжка Хьюго… Он заслуживает кого-то лучше, чем я. — Ты спустишься к ужину? — продолжает Хьюго. — Милли просила узнать. Я умираю с голода, но ни за что не решусь спуститься и просидеть весь ужин за одним столом с братом покойного. Конечно, мне вряд ли удастся вообще избежать встреч с ним, пока мы тут, но сегодня я этого точно не выдержу. Я не думала ни о чем другом с первого момента, как узнала, что он приезжает, — гадала, что же мне делать. Прятаться от него? Признаться во всем? Или вежливо улыбаться и надеяться на лучшее? Конечно, Кэмерон прав. Я не помню, как он выглядит. Скорее всего, он не узнает нас. Но даже если и так, я все равно знаю, что мы убили его брата. Я не могу сидеть с ним за столом и поддерживать светскую беседу. Приподнимаюсь, пытаясь изобразить слабость. — Думаю, мне лучше остаться в спальне, если ты не против. Может быть, попросишь Милли прислать мне супу или чего-нибудь еще? Я бы не отказалась от легкого ужина, но просто не высижу внизу за столом. Он целует меня в лоб. — Ну конечно. Уверен, Милли не станет возражать. Но я буду скучать по тебе. Я сжимаю его руку. — Это так мило, Хьюго! Я тоже буду по тебе скучать. И это почти правда. 48 Январь 2020 года, Ла-Мадьер, Франция Для меня это огромное потрясение, что тело отца нашли, и я реагирую единственным способом, который знаю, единственным, к которому обращалась всегда: изображаю улыбку и делаю свое дело. Хотя я снова режу себя, стоит мне остаться одной, — а ведь мне удалось на время избавиться от этой привычки. Она приносит короткое облегчение от всего ужаса и кошмара, что творятся вокруг, и от воспоминаний детства. Никто ничего не замечает — прятать шрамы очень легко, когда привык к этому, как я. Мне не удалось увидеться с отцом, пока он был жив, поэтому я решила, что самое малое, что можно сделать, это воздать ему последний долг, когда он уже умер. Я хочу взглянуть на его тело и провести какое-то время с ним. Замена плохая, но для меня это важно. Очень сложно остаться одной, но как только у меня выдается пара свободных часов, я спускаюсь с горы в госпиталь, чтобы узнать, можно ли мне увидеть моего отца. Мой французский далек от совершенства, но все равно женщина, с которой я говорю, понимает, что я — дочь покойного. Вот только, по ее словам, без паспорта и прочих бумаг мне нельзя увидеть его тело. Это просто смешно — к ним что, регулярно заглядывают случайные люди, чтобы полюбоваться на мертвецов, которые не имеют к ним отношения? Насколько я поняла, она упоминает о брате покойного, который должен приехать в ближайшие дни. Может, стоит переговорить с моим дядей, если я хочу увидеть тело, советует она мне. Поэтому я отвечаю «мерси, мадам», хотя на самом деле мне хочется сказать «что ж ты за дрянь», потом выхожу на улицу и стараюсь продышаться. Увидеть отца сейчас — не самое главное. Отомстить моему дяде за то, что он сделал, от лица мамы — вот что важно. Но для исполнения моего плана — а он складывается у меня в голове в мгновение ока, как будто именно так и должно было случиться — надо обеспечить себе легкий доступ к убийце отца, к человеку, который разрушил маме жизнь. Поэтому по дороге назад в шале я нахожу Мэтта и говорю, что слышала, как Кэмерон в телефонном разговоре обещал поселить брата покойного в одном из своих шале. Я добавляю, что он наверняка застесняется и рассердится, если узнает, что я подслушала его, поэтому предлагаю, чтобы Мэтт сделал вид, будто его попросили в туристическом центре — я знаю, как это происходит на таких курортах. Смотрю на Мэтта сквозь полуопущенные ресницы и прикасаюсь к его руке, предлагая потом встретиться с ним где-нибудь в баре. Я видела, как он пускал слюни на Реа всю эту неделю, — Мэтт готов кидаться на всех без разбора. Мне плевать, на что придется пойти — просто выпить, отсосать ему или трахнуться, — я готова. Надо иметь дядюшку Адама как можно ближе к себе. Потом я заглядываю в шале «Альпака» — Мэтт сказал, оно единственное свободно. Найти его просто. Я натягиваю рукав свитера на кулак и разбиваю окно. Забираюсь внутрь и до отказа открываю краны. Позднее зайду и сделаю так, чтобы это выглядело как случайность. Даже если Кэмерон селит его бесплатно, я уверена, что для него будет немыслимо разместить гостя не по высшему стандарту. К счастью, в нашем шале есть свободная комната, а сам дом — лучший на курорте. Так что все складывается в мою пользу. 49 Январь 2020 года, Ла-Мадьер, Франция Хьюго Реа по-прежнему говорит, что плохо себя чувствует. Я, может, и не очень прозорлив, но с ней явно что-то происходит. Она опять отказалась спуститься к ужину, сославшись на мигрень, от которой никогда не страдала, сколько мы с ней знакомы. И мне очень хотелось бы знать, куда она бегала в такую погоду. Встречалась с кем-то? Может, с Мэттом? Или с Саймоном? Или Саймон был в шале, когда она уходила? Да, кажется, был… Я не помню. От всех этих странностей у меня самого уже болит голова. А может, Реа просто еще не отошла от нашей ссоры из-за детей, хотя мне показалось, мы все решили… Я люблю ее всем сердцем, честно, но иногда ее так трудно понять! Как обычно, ради ужина Милли расстаралась, и шампанское льется рекой, но атмосфера за столом странная. Меня бесит, что снова явился Кэмерон. Этот придурок только и делает, что расхваливает свои шале — прямо-таки потрясающие по сравнению с остальными на курорте, — и каждый раз, когда он открывает рот, мне приходится любоваться на комки черной и красной икры у него на языке, которые периодически еще и вылетают оттуда. Это отвратительно. Саймон кивает и поддакивает словам Кэмерона, а Кэсс сидит на диване, уставившись в пространство. Бедняжка Кэсс! Саймон практически игнорировал ее все это время. И снова я задумываюсь, не было ли у них с Реа романа, о котором я не знаю. Спрашивать ее нельзя — по крайней мере, не в нынешнем состоянии. Мы усаживаемся за стол. На закуску сегодня фуа-гра, и Кэмерон расхваливает поставщика, как будто нам есть до этого дело. Кэсс по-прежнему таращится в пустоту. Адам пытается делать вид, что слушает Кэмерона, но ему это плохо удается. Внезапно я ощущаю зависть к Реа: сидит сейчас себе в нашей комнате и не слушает этого зануду Кэмерона… Наверное, мне тоже надо было отказаться от ужина. 50 Январь 2020 года, Ла-Мадьер, Франция На ужин сегодня ризотто. С лесными грибами. Рис — арборио, и я всем сказала, что грибы у меня от местного поставщика, но не потому, что у него они лучше, чем в супермаркете, а потому, что в «Сноу-Сноу» принято использовать выражения вроде «собранный вручную», «местного производства» или «крафтовый», как в рекламных проспектах. Полный идиотизм! Ризотто готовится быстро и легко, тут нет никакой магии. Людям кажется, что нужны особые навыки, чтобы приготовить его правильно, но это не так: просто покупаешь все ингредиенты, бросаешь в кастрюлю и мешаешь. Любой дурак так сможет. Я обжариваю «местные» грибы с чесноком, луком и пряными травами (естественно, свежими) в сотейнике, потом засыпаю рис и вливаю бульон, который сварила из остатков курицы раньше на неделе — никаких бульонных кубиков тут не допускается. Дальше остается только мешать, мешать и мешать.