Глава 1 Вася с детства была трудным ребенком. Да, именно была, а не был... Девочке, родившейся тридцать три года назад, дали имя Василиса, посчитав его необычным, очень русским, что называется народным, словно из присказки «Василиса-краса – длинная коса». Родителям виделся образ милой, спокойной девушки, любящей рукоделие, умеющий вкусно готовить и убирать жилище, примерной жены для будущего мужа, обладающей лучшими чертами настоящей женщины. И это не было их навязчивой идеей. Дело в том, что Василисе было с кого брать пример – именно такой была ее мама Изольда Игоревна. И именно такими мама мечтала видеть своих дочерей – старшую Антонину и младшую Василису. Антонина такой и получилась, а вот Василиса... «Сорванец! Озорница! Хулиганка! Пацан в юбке! Ей бы мальчишкой родиться! Эх, родители точно вторым ребенком парня хотели...» – вот далеко не полный перечень того, что Василиса слышала в своей жизни. Целыми днями она возилась только с мальчишками, играя с ними в подвижные и драчливые игры, лазила по деревьям, стреляла из рогатки, с разбегу бросалась в озеро и заливисто свистела в два пальца. Василиса ходила лохматая с торчащими во все стороны волосами, вечно исцарапанными руками, сбитыми коленками и постоянными синяками. Родители диву давались. – Василиска, ну в кого ты такая? – сетовали они. – Посмотри на сестру! Почему ты не берешь пример с нее? Тося – просто ангел, а ты словно бесенок! Василиса не любила читать, не любила слезливые мелодрамы, в школу ее тоже надо было гнать из-под палки. Она часто прогуливала занятия и хулиганила на уроках, а на переменках дралась с мальчишками. Но при этом по части знаний за ней было не угнаться, девочка все схватывала на лету, контрольные по математике, физике и химии выполняла за пять минут, а в остальное время мешала другим ученикам и учителю. Часто ее удаляли из класса, родителей же, наоборот, очень часто вызывали в школу для понятно каких бесед с учителями и завучем. «Не ребенок, а чертенок какой-то, – жаловались педагоги. – И сестра этой непоседы – наша лучшая ученица Тося! С трудом верится! Антонина – пример для подражания: всегда опрятна, аккуратна, собрана, от нее слова дерзкого не услышишь, круглая отличница и по предметам, и по поведению. Да они с Василисой просто небо и земля! Никогда бы не подумали, что девочки воспитываются в одной семье!» Правда, за хорошую успеваемость в школе Василисе прощали вечные двойки по поведению, устав бороться с ее бьющим через край темпераментом. Психологи посоветовали растерянным родителям загрузить дочку различными занятиями в кружках, чтобы у нее физически не оставалось времени на «невинные шалости». Куда только Василису не записали! И в конный спорт, и в бассейн, и в секцию волейбола, и на ритмическую гимнастику... И везде она успевала, везде становилась лидером. Все звали ее просто Вася, отчего у ее мамы Изольды Игоревны становилось плохо с сердцем. Почему-то в сложившейся ситуации она стала винить себя и мужа Николая Сергеевича. – Мы с тобой еще только женихаться стали, а уже о сыне поговаривали. Я тебе угодить хотела – ты ведь человек активный, спортивный, ходишь и на байдарках с мужиками, и в походы, и на рыбалку, и в горы, вот я всегда и думала, что тебе будет интересно этим заниматься с сыном. Что ты сможешь его вырастить таким же спортивным, увлеченным и привить ему здоровый образ жизни... – плача, говорила мужу Изольда Игоревна. – Успокойся, дорогая, я и девочкам был рад, – пытался (правда, безрезультатно) успокоить жену Николай Сергеевич Лапин. – Я так хотела, чтобы первенец у нас был – сын! Именно для тебя хотела! Родилась Антонина. Мы все ее полюбили, были счастливы, но мысль о будущем напарнике и соратнике в твоих увлечениях не давала мне покоя. Поэтому я, когда через два года поняла, что снова беременна, сразу же стала просить господа, чтобы на сей раз точно оказался мальчик. Я все время думала об этом – и вот что наделала! Богом была заложена девочка, а я своими навязчивыми просьбами спровоцировала у нее мальчишеский характер и хулиганское поведение... – Успокойся, дорогая, не говори ерунды. Девочки тоже бывают разные. Ну и плевать, что она такая активная! Василиска умная и добрая... – Но вся в синяках, а дневник в замечаниях, – сердилась Изольда Игоревна. – Я вижу, как она похожа на тебя. Думаешь, я не понимаю, что ты прячешь улыбку, пытаясь строго говорить с ней? Ты просто гордишься, что Василиса – настоящая сорви-голова! Наверное, вспоминаешь детство и узнаешь в ней себя, так? Но ты забыл одну важную вещь: она – не мальчишка, а – девочка! А выглядит как бесенок! – Зато твоя... то есть наша старшая дочь полностью соответствует твоим представлениям о примерной девочке, – сквозь смех возражал Николай Сергеевич. – Да уж, Тося – вся в меня! Но материнское сердце безумно болит и за Василису. Что с ней будет, когда она вырастет? Кому она будет нужна? – Ничего, не пропадет, – заверял муж. – Меня сильно пугает, как бы она не пошла не по той дорожке. – Василиса умная девочка, я не сомневаюсь, мы еще будем ею гордиться, – уверял жену Николай Сергеевич. И ему никогда в жизни не пришлось пожалеть о том, что у него нет сына. Действительно, эту роль с усердием исполняла Вася. Они ходили в походы и на рыбалку, играли в домино и карты, смотрели футбол и друг в друге души не чаяли. А ведь еще неизвестно, каким бы получился сын. – Папина дочка, – так ласково называл ее Николай Сергеевич, не в силах скрыть, что Василиса – его любимица. А Тося и не обижалась, потому что никогда бы в жизни не пошла в лес с палаткой за плечами, по ее словам, «кормить комаров», совершенно не интересовалась домино и недолюбливала футбол. Старшая дочь была нежной, покладистой, с удовольствием научилась у мамы вязать спицами и крючком, кулинарным изыскам и шитью. Антонина и Изольда Игоревна часами могли бродить по магазинам, рассматривать разные безделушки, сплетничали обо всем на свете и высаживали фиалки на дачной клумбе. Внешне девочки тоже были разные. Тося высокая, с хорошей фигурой, у нее открытое, красивое лицо с веснушками, большие зеленые глаза, и длинные рыжие густые волосы. А как выглядит Вася, даже родители толком не знали. Все детство они только и делали, что отмывали ее от гудрона, красок и грязи. Все школьные годы боролись с ее упрямыми челками, закрывающими лицо, пытались вытащить пирсинг из ушей, носа и языка и заставляли носить юбку. Но в конце концов они увидели, что их младшая дочь из гадкого утенка превратилась в прекрасного лебедя. Время взяло свое. Как ни странно, Василиса выросла в очень красивую девушку с утонченной, романтической внешностью, которая совсем не вязалась с ее характером. Вася была худенькой, выше среднего роста, со светлыми волосами, постриженными под каре, которые, правда, прямо не лежали, так как слегка вились. У нее были большие голубые глаза и аккуратные черты лица. Этакая хрупкая студентка какого-нибудь архитектурного института... Родители с ужасом думали о профессии, которую выберет их младшая дочь, потому что в старших классах та угрожала, что пойдет в армию, станет каскадером, водолазом или спортсменкой-мотогонщицей. Учительница, которая прекрасно относилась к своей ученице, советовала родителям: – Василиса должна идти в технический вуз. У нее абсолютно математический склад ума, железная логика, холодный рассудок и огромные способности к точным наукам. Она может любого мальчишку за пояс заткнуть! Вася в последний момент вняла доводам взрослых и рассудка и, не став калечить себя дальше в спортивно-безумном направлении, поступила в один из престижнейших московских вузов на факультет, связанный с физикой, кибернетикой и приборостроением. Там Василисе пришлось несладко – с нее как с единственной девушки на потоке, вместо того чтобы сдувать пылинки, спрашивали с утроенной силой. Особенно зверствовал физик Кондрашов. Он просто взбесился, когда увидел ее у себя в аудитории на лекции: «Куда мир катится? Что будет с наукой, если сюда стали брать баб? Наверняка блатная! Какой-то крутой папаша исполнил дочкин каприз, желание учиться среди мальчиков. Что может женщина в нашей серьезной, архисложной и абсолютно мужской области? Разве ее легкомысленная головка удержит в голове хоть малую часть формул, расчетов и теорем из того объема, что способен запомнить мужчина? Да ведь девчонка думает только о косметике, мальчиках и своей внешности. Нет, следует на корню пресечь ненужную практику брать на факультет девиц и гнать ее отсюда в шею. Наука не для женских мозгов, и надо дать понять другим особям женского пола, что здесь им не место, чтобы они сюда нос не совали. А то сейчас на факультете одна эта детка, в следующем году их будет уже пара-тройка... начнутся сплетни, интриги... Мужики тоже перестанут думать – женские особи начнут их отвлекать своими короткими юбками от лекций и семинаров. И куда мы докатимся?» Так думал старший научный сотрудник Кондрашов, преподаватель, очень требовательно относящийся к студентам. И если бы он был какой-то старой каргой, то есть старым сычом, или пнем, его брюзжание еще можно было бы понять. Но Петр Леонидович был молодым голубоглазым блондином лет тридцати пяти, вполне симпатичным. Правда, он много сил положил на то, чтобы выглядеть лет на двадцать старше. Прическа у Петра Леонидовича была старомодной, под «горшок», щеки заросли противнейшей бородкой, которая, по мнению Василисы, мужчинам-блондинам совсем не идет. У преподавателя же она была к тому же какой-то рыжей, неухоженной. А на зачетах и экзаменах, во время которых Кондрашов просто упивался кровью студентов, борода так и вовсе тряслась отдельно от лица хозяина, словно жила своей собственной жизнью. Ночами иногда Васе снился кошмарный сон: она, словно кролик, сидит перед Петром Леонидовичем, а тот с покрасневшим лицом, брызжа слюной, бушует как ураган. Василиса замечает, что его борода нечиста, в ней застряли кусочки еды. С ужасом понимает: он сожрал предыдущего студента! Вася просыпается в холодном поту, вздыхая: «Надо же такому присниться...» Но и в жизни господин Кондрашов делал все, чтобы испортить кровь, нервы и жизнь студентке Лапиной Василисе Николаевне. Это замечали все, но управы на него не находилось, поскольку он был любимым в прошлом студентом декана факультета, а ныне талантливым молодым ученым и преподавателем. Петр Леонидович постоянно следил за тем, как Василиса посещает его лекции, что сделать было легко, ведь единственная девушка являлась на потоке, так сказать, «бельмом в глазу». Стоило ей пропустить хоть одно занятие, причем даже по уважительной причине, из-за болезни, он тут же засыпал ее вопросами именно по пропущенному материалу. Одногруппники это уже знали и всегда старались помочь Василисе, к которой так предвзято относились, – писали ей лекции под копирку. Но по части учебы Вася могла дать фору любому. Все остальные могли в аудитории отдыхать и даже откровенно спать, поскольку вредный преподаватель спрашивал только студентку-девушку, пытаясь подловить ее хоть на чем-нибудь. Только ничего у него не получалось – Василиса знала все. И не просто знала – могла логически объяснить и решить любую задачу, что уж никак нельзя было зазубрить. И Петр Леонидович сдался. – Вы, Лапина, не женщина! – выдохнул Кондрашов, раскрасневшись, так и не смирившись с мыслью, что женщина способна знать его предмет, как он сам. – Очень даже женщина, можете спросить у моего мужа, – ответила девушка, забирая зачетку со стола с твердой пятеркой по его предмету. Кстати, о муже. Отбоя от кавалеров у Василисы не было еще со школьной поры. Сначала ребята, конечно, принимали ее за «своего чувака», но вскоре отметили, что Василиса стала весьма привлекательной девушкой, да еще и с характером без капризов. Так что с ней вполне можно было и дружить, и крутить любовь. Более того – за нее развернулось настоящее сражение. На передний план быстро выдвинулся друг детства Миша Комаров. Вернее, он просто был физически всех сильней, вот и отбил ее у других ребят, применив силу и ловкость. Потому те в страхе быть поверженными близко к ней и не подходили. Конечно, Василиса в семнадцатилетнем возрасте ни о каком замужестве не помышляла, но когда поступила в институт и оказалась одной девушкой среди двухсот парней, честно говоря, испугалась и быстро выскочила замуж за Мишу. Это хоть как-то сбавило обороты внимания некоторых настырных парней. С Мишей они поселились в общежитии семейного типа, и началось их совместное сосуществование. Комаров работал тренером по тяжелой атлетике в одной из тогда еще нелегально работавших «качалок». Но как-то сразу жизнь молодоженов не заладилась. Василиса поняла, что замуж выйти – это вовсе не спрятаться за кого-то от чего-то, а наоборот, вместе решать проблемы и задачи. Решать же что-либо с Мишей без повышенных тонов совершенно не получалось. Они оказались очень разными. И чем больше Василиса уходила в учебу, тем больше отдалялась от мужа. В интеллектуальном плане между ними пролегла просто пропасть. Миша это чувствовал и бесился. Он понимал, что теряет ее, но не понимал, как Вася могла променять живого человека на высшую математику, которая – всего лишь числа. Миша постепенно стал срываться: – Раньше ты была человеком! Такой свой парень! А теперь что с тобой? Куда ты вознеслась? О чем ты думаешь? Мы абсолютно не понимаем друг друга! Вернее, перестали понимать! Ты отдалилась от меня! – Люди растут и меняются, – отвечала Василиса с горечью, полностью соглашаясь с ним. – По-твоему, я тупой? – Я этого не говорила. – Но так думаешь. И ведешь себя так, что и я понял. Ты стала заносчивой сучкой! – А ты стал тупым болваном! В общем, получался не разговор, а сплошные оскорбления. В тупик заходили любые беседы. При этом Михаил связал отчуждение жены с тем, что у нее появился любовник, и начал изводить ее бешеной, не знающей границ ревностью. Он провожал и встречал Василису из института, ловя каждый взгляд, брошенный на нее мужчиной, и прислушиваясь к каждому «Привет!», что кричали ей однокурсники при встрече. Тогда он заводился с новой силой: – А они умные? Умные, да? Ты спишь с ними? С ними что, интереснее? Все реплики Василисы в ответ типа «Прекрати!», «Возьми себя в руки!», «Это глупо!», «У тебя нет ни малейшего повода!» не возымели никакого действия, и супруги расстались, так как Михаил даже поднял на жену руку. Но это случилось, уже когда Василиса училась на последнем курсе. Узнав о разводе своей симпатичной сокурсницы, многие ребята снова кинулись в бой, желая утешить одногруппницу. Именно в данный период жизни к Васе и «подкатил» ее бывший преподаватель Петр Леонидович Кондрашов – с букетом цветов, помятой коробкой конфет и трогательным взглядом. – Здравствуй, – сглотнул он. – Здравствуй... те, – ответила она. – Я к тебе. – Вижу, – кивнула Вася, хотя до сих пор не верила своим глазам. – Хочу пригласить тебя на свидание. – А у меня при виде вас ноги отнялись, боюсь, вряд ли я двинусь с места. – Здесь недалеко кафе... – мялся как школьник Петр Леонидович. – А еще при воспоминании о вас меня подташнивает. Кушать тоже не смогу, – несколько обнаглела Василиса. – Я много чего пересмотрел и должен попросить у тебя прощения. – Правда? А чего так? – Судя по твоему сарказму, совесть проснулась, – буркнул в ответ мужчина. Так Василиса пошла с ним сначала в кафе. А затем и еще раз в кафе. Почему в тот момент она решила, что Петр – тот человек, который ей нужен, она не знала. Скорее всего, просто на контрасте с Мишей показался таковым. Умный, строгий, преподаватель... И потом, его явно холостяцкий вид вызвал у нее, как и у любой нормальной женщины, волну жалости. А может быть, и интереса. Все-таки преподаватель... Сразу после диплома сыграли свадьбу. Пришел весь институт, все поздравляли и радовались за них. А некоторые, кто знал их прошлое общение, искренне удивлялись. Затем Василиса была принята на конкурсной основе в научно-исследовательский институт закрытого типа. Но на работу ее взяли без протекции мужа и деканата, а за знания, ведь тестовый контроль она прошла на «отлично». В институте ее ценили и приняли с уважением, без учета по половому признаку, а исключительно по способностям. Там Василиса проработала семь лет. Ровно столько, сколько длился ее брак с Петром Леонидовичем Кондрашовым. Они расстались без шума, криков и скандалов, но не сохранили хорошие отношения. Петра в браке с Василисой устраивало все, а вот она почувствовала себя после развода словно вырвавшейся на свободу птицей. Жизнь с таким человеком давно превратилась в нескончаемый кошмар. Супруг придирался к каждой мелочи, был дотошен до одури, мог бубнить целый вечер только из-за того, что в прихожей его встретили тапки, стоявшие не в том порядке – левый на месте правого. При этом Петр много знал, был умен, а в своей области даже гениален. И Вася терпела его как могла, помня, что предыдущий брак спасти не удалось. Но она стала ловить себя на том, что делает все возможное, чтобы как можно меньше бывать дома. Василиса допоздна задерживалась на работе, с радостью принимала любые предложения друзей по проведению совместных встреч и праздников, приглашения в гости. Очень любила выезжать на природу, на спортивные соревнования. Но всего этого в жизни Васи осталось очень мало, так как бывшие друзья-мужчины уже обросли семьями, остепенились. Петр же совершенно не разделял ее пристрастия проводить свободное время вне дома. Для него лучшим отдыхом было сидение на диване с книгой. К тому же супруги не обзавелись ребенком. Одним словом, сошедшие на нет отношения закончились полным разладом и разводом. Однако это был не последний семейный опыт Василисы. Но если два предыдущих брака она считала просто ошибками по неопытности, то третий – полностью своей виной. Это был очень недолгий брак, длившийся всего год, но он окончательно подорвал веру молодой женщины в сильный пол. С Романом Кулаковым Василиса познакомилась в ночном клубе, куда ее притащили подружки после второго развода, чтобы она пришла в себя. Да и просто потому, что Петр не позволял ей ходить в увеселительные заведения. Роман был соучредителем одного из коммерческих банков, жил на широкую ногу и очень быстро вскружил голову Василисе. После скучно-напряженной супружеской жизни он показался ей «мужчиной мечты». Мужчина имел красивую внешность, ум и обаяние, и Василисе почудилось, что счастье наконец-то улыбнулось ей – она встретила человека, совместившего в себе все самые лучшие мужские качества. Она искренне верила, что третий брак станет последним в ее жизни. Тем более и подруги подбадривали: «Бог троицу любит».