Тесш выпрямился и посмотрел прямо в глаза бывшему хозяину. – Флот! Главным калибром – огонь! * * * Адмирал Фултон мрачно смотрел на проекционный экран, где во всех подробностях отображался надвигающийся на нас строй кораблей противника. Жаберы явно не собирались уклоняться от боя. Их командующий не хуже меня понимал, что наша быстрая расправа над единственным линкором третьей эскадры была не чем иным, как просто результатом пятикратного численного преимущества и эффекта неожиданности. Ни на то, ни на другое теперь мы рассчитывать не могли. – Прошли рубеж пуска торпед, – доложил командир «Невидимок». – Распределить цели. Атакуем только линкоры. Полный залп! – Торпеды ушли. Авианосцы кваргов выпускают истребители и носители зондов-сканеров. – Сколько торпед мы потеряем при преодолении завесы? – Прорвется процентов двадцать, господин командующий. Сеть не подавлена. При этом стрелять по торпедам будут не только кварги, но и жаберы, а у них зенитные средства намного эффективнее. – Рубеж открытия огня главным калибром, – обернулся ко мне Слин-ат. – «Черным Драконам» беглый огонь по линкорам жаберов. Корабли кваргов не трогать! – Господни командующий, торпеды вошли в зону действия зенитных систем противника. Огонь по ним ведут только жаберы. Кварги не стреляют и, судя по эффективности огня жаберов, не передают им данные со сканеров своей противоторпедной завесы! Я молча смотрел на проекционный экран, понимая, что сейчас увижу, и что за этим последует. – Линкоры кваргов открыли огонь по кораблям жаберов! – выкрикнул оператор контроля пространства. Я видел, как засверкали вспышками защитные поля линкоров и крейсеров противника. Этот огонь не мог причинить кораблям жаберов серьезного вреда, но все же он пришелся очень кстати, внеся расстройство в ряды противника, и отвлекая его от ведения заградительного огня по приближающейся волне торпед. Ответ врага не заставил себя ждать, и корабли кваргов один за другим стали исчезать во вспышках взрывов, когда многочисленные плазменные пушки тяжелых кораблей жаберов начали практически в упор расстреливать их линкоры, не имеющие защитных полей. До боли стиснув кулаки, я смотрел на картину избиения флота кваргов, только несколько часов успевших почувствовать себя свободными, и сейчас отдававших свои жизни за то, чтобы времена рабства их расы больше никогда не вернулись. Мы ничем не могли им помочь – наш флот был еще слишком далеко. – Рубеж срабатывания боеголовок торпед! – пришел доклад от командира «Невидимок», и почти сразу космос перед строем жаберов озарился тысячами вспышек взрывающихся головных частей торпед, от которых к линкорам врага рванулись плазменный сгустки, выпущенные одноразовыми плазменными пушками. Щиты кораблей противника вспыхнули сотнями попаданий, и внутри строя жаберов распустилось пять огненных цветков. – Линкоры противника открыли огонь главным калибром, – сосредоточенно произнес Слин-ат, заставляя «Сталинград» совершить маневр уклонения. Тем не менее, щит флагмана трижды вспыхнул от попаданий вражеских снарядов, а через несколько секунд принял еще два попадания. – Противник сосредоточил весь огонь на «Черных Драконах», – сообщил Фултон, делая какие-то расчеты на своем планшете, – При такой интенсивности огня наши щиты продержатся около трех минут. – Поздно, адмирал, выйти из боя мы уже не сможем – слишком велика скорость сближения флотов. Продолжать огонь по линкорам противника! Расстояние до противника сократилось, и теперь уже весь наш флот озарялся вспышками стартовых разрядов орудий главного калибра, сосредоточенно посылавших в шесть еще державшихся линкоров противника сотни снарядов в минуту. Но и крейсера жаберов теперь доставали до наших кораблей. Начался тот самый линейный бой, мастером которого считался адмирал Нельсон, и который я глубоко ненавидел. Но все наши козыри уже были выложены на стол, и ничего иного, кроме лобового столкновения, нам не оставалось. – Сообщение от адмиралтейства! – Обработайте сами. Я ознакомлюсь позже. – Наблюдаю выход из прыжка эскадры кваргов, – в голосе оператора контроля пространства слышалось удивление. – Тридцать семь вымпелов, включая двенадцать аналогов наших «Титанов». Курс на нас. – Вызов с одного из их кораблей! – Включайте. В углу проекционного экрана высветился объем, отобразивший еще довольно молодого кварга, пристальным взглядом посмотревшего мне в глаза. – Приветствую вас, адмирал, – слегка кивнул он, – я глава Клитч, звездная система Дельты Эридана. Ваше командование разрешило нашим кораблям пройти через транспортное кольцо для участия в сражении. Прошу поставить моему флоту боевую задачу. Сказать, что я слегка обалдел от этого заявления, значит, ничего не сказать, но сейчас нам требовалась любая помощь, и я решил, что разбираться со всеми этими странностями мне придется позже, если это позже у меня будет. – Глава Клитч, примите координаты вектора атаки, – произнес я, отправляя командиру кваргов данные о направлении удара, – Дополнительная задача – заблокировать противнику путь выхода из зоны гравитационного ограничения. – Принято, командующий, – ответил кварг и отключился. Мой флагман продолжал содрогаться от принимаемых на щит попаданий. – Защитное поле перегружено, – доложил Слин-ат, – Ресурс тридцать процентов. Дистанция до противника сократилась до критической, и в бой вступили плазменные пушки. У нас это оружие имелось только на «Титанах» и «Черных Драконах», а у жаберов – на всех кораблях. Еще два вражеских линкора исчезли во вспышках взрывов, но и для нас белая полоса в этом сражении закончилась. На тактической проекции практически одновременно погасли метки двух «Черных Драконов». – Линкоры «Брюссель» и «Адмирал Син-та» потеряны. – Лечь на курс расхождения с флотом противника. Перенести огонь на крейсера! Мы расходились с флотом противника на минимальном расстоянии, осыпая друг друга снарядами и плазменными сгустками. Боеспособных линкоров у жаберов уже не осталось, но зато их крейсера повреждений практически не имели, и теперь они вели огонь по нашим кораблям из всего бортового оружия. Это был самый опасный момент в моем плане сражения. Ценой за выбитые линкоры врага стала необходимость подставить наш флот под уничтожающий огонь плазменных пушек его крейсеров. Конечно, мы отвечали из всех стволов, но на короткой дистанции огневая мощь наших флотов все же была несравнима. Тактика жаберов изменилась. Теперь они вели беглый огонь по всем кораблям нашего флота, нанося не имевшим защитных полей линкорам и дредноутам тяжелые потери. Но зато давление на «Черных Драконов» сильно ослабло. Похоже, один из уничтоженных линкоров противника был флагманом, и с его гибелью командование принял кто-то из командиров крейсеров. Во всяком случае, в действиях противника больше не чувствовалось той железной воли, которая заставляла флот жаберов действовать, как хорошо отлаженный механизм. – Щит сейчас отключится. Ресурс три процента, – невозмутимо доложил Слин-ат. Почти сразу после его слов «Сталинград» сотрясся от нескольких попаданий, и тактическая проекция запестрела красными строчками списка полученных повреждений. Но мы уже расходились с крейсерами жаберов. Набранная флотами скорость теперь играла против них, и с каждой секундой эффективность огня плазменных орудий снижалась, пока, наконец, мы не вышли из зоны их досягаемости. – Флоту начать торможение и приготовиться к развороту. Адмирал Фултон, доложите о потерях. Начальник штаба вывел на экран список кораблей флота. Потерянные вымпелы подсвечивались красным, поврежденные – цветами от желто-зеленого до оранжевого, в зависимости от степени потери боеспособности. Зелеными остались только «Невидимки» и авианосцы, по которым жаберы практически не стреляли. Мы потеряли три «Черных Дракона», четыре «Титана» и почти половину тяжелых кораблей других типов. Боеспособность флота оценивалась вычислителем флагмана в тридцать процентов от начальной. По-хорошему, бой следовало заканчивать. Мы и так сделали больше, чем могли, уничтожив все линкоры и семь крейсеров противника, считая с теми, что погибли в первой фазе сражения. Но восемь крейсеров врага еще сохранили боеспособность и сейчас двигались к выходу из зоны гравитационного ограничения с явным намерением совершить прыжок из системы. А навстречу им шла эскадра кваргов под командованием главы Клитча, не имевшая в лобовом столкновении с жаберами ни единого шанса. Но, видимо, командир жаберов имел иное мнение на этот счет. Безусловно, он лучше знал состояние своих кораблей, тоже, скорее всего, имевших повреждения, и эскадра жаберов изменила курс, стремясь избежать боя с кваргами. Но сегодня явно был не их день. Два сигнала, прозвучавших почти одновременно, оповестили нас о выходе из гипера еще двух эскадр кваргов. Одна из них оказалась довольно далеко от места событий, а вот вторая вполне успевала помочь Клитчу перехватить жаберов. Я приказал открыть канал связи с флагманом кваргов. – Глава Клитч, мой флот не успеет догнать эскадру противника до того, как вы вступите с ней в бой. Даже с учетом прибывшего к вам подкрепления исход сражения вряд ли будет в вашу пользу – врагов слишком много. Я отменяю свой приказ и рекомендую вам уклониться от боя. – Простите, адмирал, но я не могу дать им уйти, – ответил Килтч, – с вами или без вас, мы их уничтожим. Или погибнем. Вам не понять… Вы никогда не были рабом, адмирал. Я смотрел на молодого кварга и у меня перед глазами стояла недавняя сцена самоубийственной атаки кораблей главы Тесша на почти три десятка линкоров и крейсеров жаберов. Я понимал одно – переубедить Клитча не в моих силах. – Хорошо, глава, мы сделаем все от нас зависящее, чтобы помочь вам. Удачи в бою! – Благодарю, адмирал, она нам понадобится. Изображение кварга свернулось в точку, а я еще некоторое время смотрел на опустевший экран, прикидывая варианты. Самыми быстрыми кораблями нашего флота были «Титаны» и «Черные Драконы», снабженные двумя типами двигателей, нашими и выращенными ящерами. Но единственный оставшийся в строю «Титан» и второй «Черный Дракон» имели слишком тяжелые повреждения. – Слин-ат, – обратился я к командиру своего флагмана, «Сталинград» способен выдержать сорок минут форсажа двигателей? – Выдержит, адмирал, – ящер чуть не пританцовывал от возбуждения, – повреждения не затронули ходовую часть. Главный калибр тоже в строю, если что. – Приступайте к разгону, – усмехнулся я про себя манере доклада командира линкора, но совершенно не удивился. Ящеры – еще те любители плевать с высокой тумбы на всяческие формальности. И все-таки к началу схватки мы не успели, хотя Слин-ат и накручивал хвосты подчиненным с такой интенсивностью, что я был уверен – за этот бой «Сталинград» сожжет весь свой ресурс двигателей. Жаберы предприняли еще две попытки смены курса, каждый раз теряя на этом время и скорость, но зажатые с двух сторон эскадрами кваргов, поняли, в конце концов, что уйти без боя им не дадут. Практически сбитые в ноль щиты их крейсеров за время этой гонки успели частично восстановиться, и жаберы чувствовали себя достаточно уверенно, понимая, что некоторое время смогут расстреливать корабли кваргов, как в тире. Я же пока мог только бессильно наблюдать за ходом этого избиения. Крейсера жаберов превосходили линкоры кваргов буквально по всем статьям. Почти в полтора раза по дальности и точности стрельбы главным калибром, во много раз по боевой живучести, и я уж молчу о средствах радиоэлектронной борьбы. И это только на дальней дистанции, а на ближней вступали в дело плазменные пушки. Кварги тоже отлично это знали, но, похоже, сейчас им не было до преимущества жаберов никакого дела. Перед решающей схваткой их эскадры успели объединиться, и теперь, построившись в свой классический боевой ордер, напоминающий выпуклую линзу, их флот надвигался на корабли жаберов, стремясь как можно быстрее сократить дистанцию. Внешнюю поверхность строя, обращенную к противнику, формировали самые крупные линкоры. Как я знал от пленных, кварги называли этот тип кораблей «Меч Справедливости». Про себя я невесело усмехнулся мысли о том, что, пожалуй, впервые это название соответствует истинному положению дел. Буквально каждые десять секунд очередной «Меч» вспыхивал гроздью попаданий и распадался на бесформенные обломки, либо вспухал вспышкой внутреннего взрыва. Но бреши в строю немедленно заполнялись подтягивавшимися из глубины линкорами второго эшелона. Замена эта была, конечно, не вполне равноценной, ведь стандартные линкоры в разы уступали «Мечам» по огневой мощи. Тем не менее, потери кваргов не останавливали. Из двадцати девяти «Мечей Справедливости», начавших сражение, до рубежа открытия огня добрались шестнадцать. Если бы у жаберов была возможность отступить, они бы просто расстреляли все корабли кваргов с безопасного расстояния, но сзади приближался мой флот во главе с сильно ушедшим вперед «Сталинградом». Новая встреча с его пушками совершенно не входила в планы лягушек, поэтому жаберы решили прорываться к границам системы. Орудия кваргов открыли огонь и на защитных полях кораблей жаберов заплясали вспышки взрывов. Полностью восстановиться щиты крейсеров еще не успели, и теперь судьба жаберов зависела от того, смогут ли они выдержать огонь более слабого, но многочисленного противника. После объединения эскадр флот кваргов насчитывал почти шестьдесят тяжелых кораблей. Две трети «Мечей Справедливости» уже разлетались по космосу остывающими обломками, но их уничтожение отвлекло жаберов от других кораблей, и обычные линкоры кваргов почти не пострадали. Сейчас расстояние уже позволяло всем кораблям стрелять по противнику, и плотность огня кваргов значительно возросла. Не желая попадать под перекрестный огонь, жаберы еще раз изменили курс, пытаясь вырваться из ловушки, разойдясь с кораблями кваргов на параллельных курсах. Но глава Клитч не собирался позволять им разорвать дистанцию и тоже изменил курс, пытаясь разрезать строй противника. Плазменные пушки жаберов производили в боевом ордере кваргов ужасающее опустошение. Линкору хватало двух-трех попаданий плазменных сгустков, чтобы полностью потерять боеспособность, но отступать кварги не собирались. Смена курса противником и очередная потеря им скорости позволила «Сталинграду» существенно сократить дистанцию до крейсеров жаберов. – Они сейчас их всех перебьют, – мрачно констатировал Фултон, вызвав глухое ворчание Слин-ата, бросившего уничтожающий взгляд на начальника инженерной службы. Но тут кварги добились первого успеха. Шедший головным крейсер жаберов уже некоторое время назад лишился щита, но еще не потерял ход. Теперь же он получил одновременно несколько попаданий и развалился на три неравных фрагмента, содрогающихся от внутренних взрывов. Уклоняясь от столкновения с обломками, жаберы нарушили строй и их корабли окончательно смешались с линкорами кваргов.