Женщина за прилавком положила кексы в маленькую коробочку, завернула в целлофан и перевязала всю упаковку лентой. Я вернулась в свой коттедж и поспешно вошла внутрь. «Застрять в больнице не самое веселое событие. Будь я на его месте, я бы подумала, что это очень заботливо со стороны кого-либо навестить и принести сладости. Пустяки». «Пустяки, – ироничный голос в моей голове, который всегда звучал голосом Лайлы, заговорил. – Тогда зачем ты наряжаешься?» Я замерла, натягивая короткое дизайнерское платье с сине-зеленым цветочным узором гибискуса. «Потому что я не могу выглядеть неопрятно, когда выхожу на улицу». Я оделась, расчесала волосы и распустила их вместо того, чтобы собрать, нанесла легкий макияж. Я скрыла темные круги под глазами, и мое бледное лицо снова приобрело цвет как после энергичной ходьбы. Я выглядела свежо и привлекательно, и мое сердце действительно немного затрепетало, когда я подумала о Кори. «Что ты делаешь? – удивилась Лайла. – Одна ночь вдали от Дрю и… что?» – И ничего, – ответила я. – Он спас мне жизнь. Могу же я навестить человека, который получил пулю из-за меня, и хорошо выглядеть при этом. «И попрощаться. Двигаться дальше. Отпустить». Это немного выбило почву у меня из-под ног, но я кивнула. – И это тоже. Я схватила аккуратную маленькую упаковку кексов и направилась к двери. Еще в коридоре я услышала хор смеющихся мужских голосов. Украдкой заглянув в палату, я увидела полдюжины парней, окруживших его больничную койку. Они поддразнивали его тем, что он дерьмово выглядел, и подшучивали над его героизмом в банке. – Ты либо храбрый ублюдок, либо тупой, как пробка, – сказал один из них. Остальные громко рассмеялись, и это привело меня к острому осознанию, что я – молодая девушка в платье в цветочек с маленькой коробочкой кексов. Я хотела незаметно пойти посидеть в приемной, пока не уйдет компания друзей Кори, но медсестра протиснулась мимо меня, ее голос прорезался сквозь шум, требуя тишины. Все взгляды обратились к двери, и мои глаза встретились с глазами Кори сквозь небольшую толпу его друзей. – Алекс. Он был удивлен, увидев меня. И рад. Легкая улыбка коснулась его губ, и мое глупое сердце снова затрепетало. – Эм, привет, – я расправила плечи и вошла. Мужчины расступились, позволяя мне подойти ближе, и я почувствовала, как все обмениваются взглядами. Я поставила маленькую коробочку на прикроватный столик. – Я подумала, что, может, тебе хочется чего-нибудь помимо больничной еды. Я не знала, что здесь будет половина Лос-Анджелеса, иначе принесла бы больше. Шестеро мужчин – в джинсах и рабочих ботинках, некоторые в клетчатых рубашках, некоторые в футболках с надписью Randall Martin Construction[7] – рассмеялись и сразу же приняли меня в свою компанию. Они мне понравились. Все, кроме одного. Парня, который сидел на стуле рядом с кроватью, мгновенно затравили за то, что он не уступил мне свое место. Но сделав это, он откровенно похотливо подмигнул мне, оглядывая с ног до головы. Я села, и мы начали знакомиться. Имена мужчин сменялись одно за другим, но я сразу выделила двоих: подмигивающий слизняк Дуг Лиман и Виктор Руис, который, как мне показалось, был лучшим другом Кори. В этих двоих было что-то, что напомнило мне нас с Лайлой – непринужденная фамильярность и прямолинейность. Через двадцать минут медсестра вернулась, чтобы попросить всех разойтись, так как громкий смех парней раздавался на всю больницу. – Можете выгнать этих бездельников, – сказал Кори, – но позвольте Алекс остаться. Она только что пришла. Хор охов и свистов последовал за его просьбой, и Кори закатил глаза, а я заметила, что он избегает прямо взглянуть на меня. – Хорошо, мы ушли, – Виктор – Вик, как он настоял себя называть, – отстранился от подоконника, где стоял. – Рад познакомиться с вами, мисс Гарденер. Спасибо, что заботитесь об этом парне, – сказал он, а затем громко выпроводил остальных мужчин. В палате стало невероятно тихо, когда друзья Кори ушли, и между нами повисло короткое молчание. – Я не ожидал увидеть тебя снова так скоро, – сказал Кори. – Спасибо, что пришла. – О чем речь! Он выглядел намного лучше со вчерашнего дня. Ему сняли носовую канюлю, его смуглое лицо снова обрело цвет, хрипота в голосе исчезла, и остался лишь низкий сиплый тон. «Он выглядит прекрасно, – подумала я. – И именно поэтому мне лучше уйти. Это должен быть мой последний визит». – Ты хорошо выглядишь, – сказала я. – Действительно хорошо. – Ты выглядишь… великолепно, – сказал он, и я не знала, куда мне скрыться от этих глубоких темных глаз. У его больничного халата были короткие рукава, и я заметила татуировку на внутренней стороне его правого предплечья. Два отпечатка, похожие на отпечатки пальцев. Это были детские ножки, выполненные с идеальной детализацией, как будто татуировка была совсем свежей. Над маленькими ножками было написано имя «Каллиопа Роуэн Бишоп». Ниже – дата рождения. – Я не замечала ее раньше, – прокомментировала я. – Это потрясающе. – Да, парень, к которому я хожу, действительно хорош, – согласился Кори. – Он сделал отпечатки с больничной справки, которую нам дали, когда родилась Кэлли. – У тебя есть другие татуировки? – спросила я как можно более непринужденно. Я догадывалась, что есть. Не догадывалась, а фантазировала. Я откашлялась. – Только три. Большая здесь, – он похлопал себя по левому плечу, на котором я спала три дня, – и еще одна на спине. Я кивнула, совершенно не зная, как продолжить разговор. – А у тебя есть татуировка? – спросил он, и я почувствовала себя так странно от мысли, что есть еще что-то, чего мы друг о друге не знаем. Я разгладила свое платье. – Нет, эм, у меня их нет, – ответила я, и передо мной возник образ Джорджии, у которой обе руки от узких плеч до кистей были набиты татуировками. «Должно быть, ему нравятся женщины с татуировками». – Ладно, я ненадолго. Я просто гуляла сегодня и проходила мимо этой пекарни, она мне нравится… Я потянулась за кексами, но он перехватил мою руку: – Как ты? Лучше? Я кивнула, уставившись на наши сцепленные руки: – Вроде да. А ты? – Говорят, что меня выпишут через несколько дней. – Правда? Это здорово, Кори, – мне не терпелось отдернуть руку, и в то же время мне хотелось крепко держаться за него. – Смотрю, к тебе вернулось твое кольцо, – тихо сказал он, взглянув на огромный камень на другой моей руке. – Это хорошо. – Эм, да, – я положила левую руку на колени. – Ты виделся с Кэлли? – Еще нет. Джорджия обещала привести ее скоро. – Хорошо. Он повернул голову и посмотрел на меня. Похоже, он заметил, что я чувствую себя неловко. – В чем дело? Ты можешь рассказать мне, Алекс. Поговори со мной. И я почти рассказала. Я хотела рассказать ему, что съехала из дома Дрю. Что я захотела пожить отдельно. Что даже после разговора в ФБР я все еще чувствовала себя разбитой изнутри. Что меня выгнали с работы. Что мне было некомфортно идти по залитой солнцем, многолюдной улице, где я чувствовала себя голой и беззащитной. Что меня во всех смыслах лишили прошлой жизни и я понятия не имела, что с этим делать. Я так сильно хотела рассказать ему все это – но как это могло помочь? Временный катарсис. Кори имел отношение к ситуации с ограблением банка, и я должна была сначала полностью отпустить эту ситуацию, если хотела двигаться дальше. – Я не смогу… вернуться, – прошептала я. – Не думаю, что это хорошая идея. – О, – его глаза затуманились, и он отпустил мою руку. – Хорошо. – Я выхожу замуж за Дрю. – Я знаю. – Мне пора. – Хорошо. Спасибо за кексы. – Пожалуйста. Ладно… – я медленно встала, не желая завершать все таким образом: неудобным, неловким и неправдоподобным. – Прощай, Кори. – Прощай, Александра.