– В каком порядке перечислить? По мере поступления или по степени риска? – Я о твоей проблеме! – выпалила Амена, теряя терпение. И снова этот вопрос. Но полагаю, она не собиралась обсуждать экзистенциальные сложности, вызванные моим существованием. – Меня ударил по голове неопознанный дрон, а потом подстрелили, ты же сама видела! – Я не об этом! Почему ты такой грустный и расстроенный? Теперь даже я увидел, что Амена не просто злится, а еще и в ужасе. – Ты чего-то недоговариваешь, и это меня пугает! Я не герой, как моя вторая мама, и не гений, как все остальные родственники, а просто обычный человек, и у меня есть только ты! Этого я не ожидал. Ну очень далеко от того, что, по моему мнению, она хотела сказать на самом деле, но она была так расстроена, что я невольно сказал правду: – Мой друг погиб. Амена была поражена и непонимающе уставилась на меня: – Какой друг? Кто-то из экипажа? Теперь я уже не мог остановиться: – Нет, этот корабль. Бот-пилот. Он был моим другом, и его убили. Так я думаю. Если бы он был жив, то не допустил бы всего этого. Хм, звучало не очень-то разумно. На лице Амены отразилась сложная гамма чувств. Она шагнула ко мне. Потом попятилась. Остановилась и всплеснула руками. – Слушай, думаю, тебе лучше присесть, – мягко сказала она. Теперь она разговаривала со мной как с бьющейся в истерике женщиной. А что еще хуже, я и вел себя как истеричка. – Нет у меня времени рассиживаться. – Когда я принадлежал Компании, мне не позволялось сидеть. А теперь люди постоянно просят меня сесть. – Мне нужно написать кучу программного кода, чтобы взломать вражескую командную систему. Амена потянулась ко мне, но отдернула руку, когда я отпрянул. – Думаю, сейчас ты слишком расстроен. Это было… совершенно не так. До чего же люди глупы! Конечно, у меня был эмоциональный срыв из-за уничтожения ГИКа, но я полностью пришел в себя, несмотря на падение производительности. Я в полном порядке. И собираюсь убить оставшиеся Цели самым болезненным способом, какой только могу представить. Мне нужно было проверить данные Разведчика № 1, чтобы понять, как мы проходим через кротовую нору и как долго это займет. И тут мне пришло в голову, что у корабля может и не быть конечной точки маршрута, если убийца ГИКа знает, что я уничтожил три Цели, и решил в отместку навечно запереть нас в червоточине. – Вовсе нет, – сказал я. – Это ты расстроена. Знаю, знаю, но тогда ответ показался мне релевантным. Как человек разумный, Амена проигнорировала мои слова. – А не лучше ли писать код сидя? – довольно убедительно заметила она. Но мне все равно хотелось поспорить. Или просто не хотелось садиться. Однако я сел на пол и осторожно поднял чувствительность болевых сенсоров. О да, еще как болит. Амена опустилась передо мной на колени и запрокинула голову, чтобы посмотреть мне в лицо. Это не помогло. – Я знаю, что ты не ешь, но если я могу что-нибудь для тебя раздобыть, из аптечки, например, или одеяло… Я закрыл лицо руками. – Не нужно. Ну да, я был расстроен. Чисто теоретически. И перезагрузка не поможет, потому что сейчас в ней не было необходимости. А что тогда поможет? Захватить контроль над вражеской командной системой и очень, очень сильно ее покалечить – вот что поможет. Дрон показал, что Амена медленно расхаживает туда-сюда, понурив плечи. И тут на столе заворочалась и засопела Элетра. Амена подбежала к ней. – Все хорошо, мы тебя вылечим. Элетра заморгала и уставилась на нее. – Что случилось? – выдавила она. – Рас цел? Амена склонилась над столом. Под таким углом она выглядела старше, по бокам губ пролегли складки. – Мне жаль, но он умер, – очень тихо сказала она. – У вас были странные импланты в спине, причинявшие боль, а Раса имплант убил. Твой мы вытащили, хотя он и тебя почти убил. Ты знаешь, что он в тебе был? Элетра выглядела ошарашенной: – Что?! Нет, это… Не понимаю… Я проверил варианты проникновения, но анализ не принес результатов. Это раздражало. Если система не будет со мной общаться, я не сумею в нее влезть. А вражеская командная система явно работала как единая система. На станциях и планетах, как правило, используют несколько систем, которые взаимодействуют друг с другом. Для безопасности (относительной безопасности). Обычно я обхожу систему защиты, и тогда легко наладить диалог с другими системами либо запутать их, заставив считать, что я – их часть. Есть способы проникнуть и в хорошо защищенные системы, даже в системы с нечитаемым кодом или с незнакомой архитектурой. Времени у меня было немного, и потому я воспользовался самым надежным методом: нашел тупого человека, который предоставит мне доступ. Имплант Раса перестал работать – вероятно, при убийстве Раса спалил собственный источник энергии. Имплант Элетры по-прежнему лежал в контейнере аптечки, где та хранила все необычные предметы, извлеченные из людей. Теперь имплант был покрыт стерилизующей слизью, но все равно функционировал. Я запустил блокирующие сигнал помехи. Разведчик № 2 показал, что Цель № 4 в вестибюле командной палубы отложил аппарат с плоским экраном на скамейку. Теперь Цели что-то обсуждали, позабыв про люк в командный отсек. Выглядели они взволнованными и злыми. Наверное, наконец-то сообразили, что нас нет в командном отсеке. Я обрадовался, что не успел их убить, потому что теперь они могут пригодиться. Я понятия не имел, где находятся вражеские дроны, но логика и модуль оценки угроз подсказывали, что они собрались у задраенных люков нашего отсека. Это может стать проблемой. Я проверил, как дела у Разведчика № 1, просматривавшего изображения на парящих экранах. Там было полно сменяющих друг друга рисунков и цифр, которые с тем же успехом могли оказаться абстрактным искусством. Информация с экранов интерпретировалась сетью ГИКа, а без него была просто бесполезным скопищем данных. Ну почему все так сложно? Я могу выжить почти без атмосферы, но никому не пришла в голову элементарная мысль наделить Киллербота модулем для управления транспортными средствами. Так, погодите-ка, на этом дисплее показывается схема корпуса ГИКа, а вокруг него движутся какие-то волны. Вероятно, это обрело бы смысл, если бы я знал, что происходит в червоточинах. Еще там был таймер, только неясно, какое время он отсчитывает. М-да, ничего полезного. Полезной могла бы оказаться серия «Расцвета и гибели лунного заповедника». Или «Первооткрывателей». В общем, любого сериала. Разве что кроме «Медцентра Аргала». Но сериалы меня успокоят, а я не хотел расставаться со злостью. Я не мог просто сидеть и ждать, наверняка можно что-то сделать. Я встал. – Ой, ты встал, – сказала Амена, сидящая на краю медплатформы рядом с полусонной Элетрой и держа ее за руку. Амена с подозрением покосилась на меня. – Уже? Я думала, ты немного отдохнешь. – Ты что-нибудь в этом понимаешь? Я отправил ей изображения с экранов на мостике ГИКа. Амена быстро заморгала: – Это данные по навигации и уровню энергии, такие поступают пилотам. – Она внимательно посмотрела на мое лицо и раздраженно всплеснула руками. – Если ты и так это знал, зачем спрашивать? Ясно, придется объяснить. – Я получил это от дрона, запертого в командном отсеке. Ты знаешь, как это расшифровать? Амена опять уставилась в пространство, но медленно покачала головой и едва слышно забормотала что-то себе под нос. Потом посмотрела на Элетру, которая снова потеряла сознание, и аккуратно убрала свою ладонь с ее руки. – Судя по ее словам, она вряд ли была на мостике. – Потом Амена подняла брови. – Ты не в курсе, на инженерной палубе есть допстанция? Это еще что? – Допстанция? – Дополнительный наблюдательный пост для группы инженеров. С нее невозможно перехватить управление, если только главный пилот его не передаст. По крайней мере, нельзя было перехватить на тех допстанциях, которые я видела. Но можно получить изображения всех корабельных систем. На всех наших кораблях такие были, но я не знаю, насколько это распространенная практика. Возможно, у нас они были, потому что наши корабли устаревшие, – признала она. Вряд ли такое понадобится на корабле под управлением бота, но проверить не помешает. Мой уровень производительности повысился до восьмидесяти девяти процентов. Не супер, но жить можно. Мне по-прежнему не удавалось найти причину такого падения. Раньше даже многочисленные попадания из реактивной установки не вызывали такого устойчивого снижения. Я вытащил из кармана излучатель Раса и сел на скамейку. – Вот, возьми это на всякий случай. Против вражеских дронов он бесполезен, но на Целях сработает. – Ненавижу отдавать людям оружие, но я не могу оставить ее с голыми руками. – А я в инженерный отсек. – Погоди! – Амена спрыгнула с медплатформы. – Я с тобой. Моя реакция была противоречивой. Я испытал (в произвольном порядке): 1) злость – и на нее, и на себя; 2) привычную подозрительность. Когда я работал по контракту от Компании, прилипшие ко мне клиенты обычно либо подставляли меня под выстрел, либо громко призывали к тому, чтобы бросить поврежденного автостража, потому что меня слишком долго грузить в транспортное средство. А люди еще удивляются, почему я им не доверяю; 3) всепоглощающее желание убить все, что может ей угрожать. – Кто-то должен остаться с раненой.