Мальчик побежал и передал ее просьбу одному из трех джентльменов, беседовавших неподалеку от нее. Тот направился к девушке. — Да? — холодно произнес он. Его тон сразу убил в Керри всю решимость. — Не нужна ли вам работница? — пробормотала она. — Нет! — отрезал он и резко отвернулся. Керри, совершенно растерянная, направилась к выходу, мальчик вежливо распахнул перед нею двери, а она стремилась поскорее слиться с толпою на улице. Ее еще недавно бодрое настроение было испорчено. Некоторое время она бродила без всякой цели, сворачивая то в одну улицу, то в другую, проходя мимо многих роскошных торговых контор, но не находя в себе мужества повторить свое предложение. Настал полдень, а с ним пришел и голод. Выбрав скромный ресторан, Керри вошла, но с испугом убедилась, что цены ей не по карману. Она могла позволить себе лишь тарелку супу. Быстро справившись с ним, она снова вышла на улицу. Все же это несколько подкрепило ее и придало ей смелости продолжать поиски. Пройдя несколько кварталов и не зная, на чем остановить свой выбор, Керри вновь набрела на фирму «Сторм и Кинг» и на этот раз заставила себя войти. Несколько джентльменов о чем-то совещались в двух-трех шагах от нее, но никто из них не обратил внимания на Керри. Она остановилась, нервничая и глядя в пол. Когда она уже совсем было отчаялась, ее окликнул служащий, сидевший у одного из многочисленных столов за барьером. — Кого вам угодно? — спросил он. — Мне все равно кого, — ответила Керри. — Кого-нибудь. Я ищу работу. — Стало быть, вам нужно мистера Мак-Мануса, — ответил служащий. — Присядьте! — добавил он, указывая на стул у стены, и снова принялся неторопливо писать. Наконец с улицы вошел коротенький толстый человечек. — Мистер Мак-Манус! — окликнул его писавший. — Эта молодая особа хочет вас видеть. Низенький джентльмен повернулся в сторону Керри. Она встала и подошла к нему. — Чем могу быть вам полезен, мисс? — спросил он, разглядывая ее с нескрываемым любопытством. — Не найдется ли у вас какой-нибудь работы? — Какой именно? — О, какой угодно! — пролепетала она. — У вас есть какой-нибудь опыт в оптовой торговле мануфактурой? — Нет, сэр. — Но вы, может быть, стенографистка или переписчица? — Нет, сэр. — В таком случае у нас ничего для вас нет, — сказал он. — Мы нанимаем только квалифицированных служащих. Керри начала отступать к двери, но жалобное выражение ее лица подействовало на мистера Мак-Мануса. — Вы вообще когда-нибудь служили? — спросил он. — Нет, сэр. — Тогда вы едва ли найдете место в таких оптовых фирмах, как наша. Вы не пробовали обратиться в универсальный магазин? Керри призналась, что не пробовала. — На вашем месте я раньше всего попытал бы счастья в универсальных магазинах. Там часто требуются такие барышни, как вы, — добавил он, дружелюбно глядя на нее. — Благодарю вас! — ответила Керри, сразу ожившая от проблеска дружеского участия. — Да, вы непременно попытайте счастья в универсальных магазинах, — повторил он, когда Керри уже направлялась к выходу, и пошел дальше. В то время универсальные магазины только-только стали пользоваться успехом и было их еще немного. Первые три в Соединенных Штатах открылись в Чикаго приблизительно в 1884 году. Из объявлений в газете «Дейли ньюс» Керри запомнила названия нескольких магазинов и теперь пустилась их разыскивать. Слова мистера Мак-Мануса вновь придали ей бодрости, которая совсем было исчезла: девушка прониклась надеждой, что в этом новом деле найдется кое-что и для нее. Довольно долго она бродила наугад, надеясь случайно очутиться у одного из таких зданий. Как легко удовлетворяется человек, когда он в трудном положении, одной видимостью поисков выхода! Наконец она решила обратиться к полисмену, и тот сказал ей, что надо пройти еще два квартала, там и будет «Базар». Описание этих громадных комбинатов розничной торговли, если они когда-нибудь сойдут со сцены, составит интересную главу в истории экономического развития нашей страны. До сих пор никогда и нигде в мире не наблюдалось такого расцвета этого скромного вида торговли. Подобные комбинаты были созданы с расчетом наиболее эффективно использовать розничную продажу; каждый из них состоял из сотен магазинов, объединенных в одно целое, исходя из самых существенных соображений экономии. И они процветали, эти красивые, шумные магазины, с целой армией продавцов, которыми правил сонм начальников. Керри медленно шла по заполненным покупателями проходам, пораженная необыкновенной выставкой безделушек, драгоценностей, одежды, письменных принадлежностей. Каждый новый прилавок открывал перед нею ослепительное и заманчивое зрелище. Как ни трудно ей было устоять против манящей силы каждой безделушки и каждой драгоценности, все же она не позволила себе задержаться нигде. Все здесь было нужно ей, все ей хотелось иметь. Очаровательные туфельки, чулки, изящные плиссированные юбки, кружева, ленты, гребенки, кошелечки — каждый предмет внушал желание обладать им, и Керри с особой остротой сознавала, что ни один из них ей не по средствам. Она ищет кусок хлеба, она отверженная, без работы, и каждый продавец с первого взгляда может угадать в ней нищую, нуждающуюся в заработке. Впрочем, не следует считать Керри нервной, чересчур впечатлительной девушкой, неожиданно выброшенной в холодный, расчетливый, лишенный поэзии мир. Нет, она, безусловно, не была такой. Но женщины всегда особо чувствительны к вещам, которые могут их украсить. Керри испытывала неодолимое влечение ко всем новым и красивым предметам дамского туалета и со щемящим сердцем наблюдала за нарядно одетыми дамами, которые задевали ее, протискиваясь вперед, и, не обращая на нее ни малейшего внимания, пожирали глазами все, что видели на прилавках. Керри была еще незнакома с внешним обликом своих более счастливых сестер — обитательниц большого города. Не имела она до сих пор представления и о продавщицах большого магазина, по сравнению с которыми она показалась себе очень жалкой. По большей части это были хорошенькие, даже красивые девушки, вид у всех был независимый и равнодушный, что придавало наиболее интересным из них особую пикантность. Одеты они были мило, даже нарядно, и, встречаясь с ними взглядом, Керри тотчас же убеждалась, что они сурово осуждают ее за недостатки туалета и тот особый отпечаток, который, по ощущению Керри, явно доказывал, что она собою ничего не представляет. Пламя зависти вспыхнуло в душе Керри. Она начала смутно понимать, как много заманчивого таит в себе большой город: богатство, изящество, комфорт — все, что может украсить женщину. И ее мучительно потянуло к нарядным платьям и к красивым вещам. Контора универсального магазина находилась во втором этаже, Керри порасспросила, где это, и ей показали, как туда пройти. Там уже ждали несколько девушек, которые, как и она, искали работу. Но, как истые жительницы большого города, они держались более независимо и самоуверенно. Девушки не замедлили подвергнуть Керри мучительному осмотру с ног до головы. Примерно минут через сорок пять она дождалась своей очереди. — Ну, — сказал подвижной молодой еврей с резкими манерами, сидевший у окна за раздвижным письменным столом. — Вы уже служили в магазинах? — Нет, сэр, — призналась Керри. — Значит, не служили! — вслух отметил он, окидывая ее проницательным взглядом. — Нет, сэр, — повторила Керри. — Гм! Видите ли, мы предпочитаем продавщиц с некоторым опытом. Думаю, что вы нам не подойдете. Керри еще постояла с минуту, не зная, считать ли разговор оконченным. — Вы напрасно ждете! — услышала она. — Не забывайте, мы здесь очень заняты. Керри быстро направилась к двери. — Стойте-ка! — окликнул ее молодой человек. — Оставьте нам ваше имя и адрес. Иногда нам бывают нужны девушки. Когда Керри выбралась наконец на улицу, к глазам ее подступили слезы — не столько из-за этого холодного приема, сколько из-за всех удручающих впечатлений дня. Она очень устала и переволновалась. Отказавшись от мысли обратиться в другие магазины, она пошла бродить по улицам, чувствуя себя как-то спокойнее и безопаснее среди толпы. Бесцельно скитаясь по городу, Керри свернула на Джексон-стрит, неподалеку от реки, и медленно пошла по южной стороне этой оживленной улицы. Внезапно в глаза ей бросился клочок оберточной бумаги, приколотый к двери, с надписью, сделанной чернилами: «Требуются упаковщицы и строчильщицы». Керри постояла в нерешительности и вошла. Фирма «Шпайгельхайм и Кo », фабрика детских шляп, занимала один этаж в доме. Помещение, шириною в пятьдесят футов и длиною около восьмидесяти, было мрачное, загроможденное машинами и рабочими столами; лишь в самых темных углах горели электрические лампочки. Тут работало много женщин и несколько мужчин. Девушки, все в пыли, с масляными пятнами на лице, были в тонких бесформенных бумажных платьях, большинство — в стоптанных ботинках. Многие засучили рукава, обнажив худые руки, другие из-за духоты расстегнули верхние пуговки платья. Это были типичные работницы из низкооплачиваемых слоев — неряшливые, сутулые, почти все бледные от пребывания в спертом воздухе. Однако застенчивостью они вовсе не отличались — они были неудержимо любопытны, дерзки на язык и сыпали жаргонными словечками. Керри осматривалась в полном смятении, твердо зная одно: здесь работать она не хочет. Если не считать смущавших ее косых взглядов, никто не обращал на девушку ни малейшего внимания. Керри стояла, пока наконец ее присутствие не было замечено всеми, кто находился в мастерской. Лишь тогда кто-то дал знать мастеру, и тот появился в фартуке, без пиджака, в рубашке с засученными до самых плеч рукавами. — Вы хотели меня видеть? — спросил он. — Не нужна ли вам работница? — Керри уже успела понять, что лучше всего действовать напрямик. — Вы умеете прострачивать детские шапочки? — Нет, сэр! — А вообще вам знакома такая работа? Керри ответила, что незнакома. — Гм! — произнес мастер и задумчиво почесал за ухом. — Нам, видите ли, нужна работница. Но мы предпочитаем опытных. У нас нет времени обучать новичков. Он умолк и отвернулся к окну. — Впрочем, — добавил он, подумав, — мы можем поставить вас на отделку. — Сколько вы платите в неделю? — осмелилась спросить Керри; мягкость этого человека и простота общения придали ей немного бодрости. — Три с половиной, — ответил он. — Ох! — чуть было не вырвалось у Керри, но она вовремя сдержалась, и ее возмущение осталось невысказанным. — Мы не особенно нуждаемся сейчас в людях, — небрежным тоном продолжал мастер, глядя на Керри, как на тюк с тряпьем. — Впрочем, можете прийти в понедельник утром, и я вас поставлю на работу, — добавил он. — Благодарю вас, — чуть слышно произнесла Керри. — Если придете, захватите с собой передник, — сказал мастер. И он ушел, оставив Керри возле лифта и не поинтересовавшись даже, как ее зовут. Хотя внешний вид мастерской и нищенская недельная оплата и нанесли удар светлым надеждам Керри, все же ее приободрило сознание, что после многих неудач ей наконец предложили работу. Как ни скромны были притязания девушки, она не могла себе представить, что возьмется за эту работу. Она привыкла все же к лучшему. Привычка к вольному деревенскому воздуху вызывала в ней внутренний протест против этой тесноты и духоты. Она не знала, что такое жить в грязи. Сестра содержала свою квартиру опрятно. Здесь же все засалено, потолки низкие, а девушки сплошь неряхи и, видимо, ожесточены. Они, наверно, испорченные и злые, решила она. А все-таки ей предлагают работу! Право, Чикаго не так уж неприступен, если в первый же день здесь можно найти место. Впоследствии она подыщет себе что-нибудь другое, получше. Однако дальнейшие поиски не дали ничего утешительного. В местах более приятных или солидных ей отказывали категорически и самым ледяным тоном. В других конторах требовались только опытные работницы. Не раз девушка наталкивалась на крайне грубые приемы, и особенно обидный ответ она выслушала на одной фабрике готового платья, когда, взобравшись на четвертый этаж, решила справиться, нет ли у них работы. — Нет, нет! — крикнул ей мастер, дюжий, коренастый мужчина, хозяйничавший в скудно освещенной мастерской. — Нам никого не нужно. И нечего сюда таскаться!