— Боже, какая жуть, — сморщилась Грейс. — Уверена, Брюс не будет возражать. Я не был столь в этом убежден, но ей он точно не откажет. Когда подъехали к школе, Грейс поспешила внутрь, я оставил Дункана сторожить останки и направился к Броуди сообщить, что происходит. — Любопытно, — прокомментировал он, вылезая из машины. Мы пошли по тропинке к школе. Это было новое здание, маленькое и с плоской крышей. К двери вели несколько деревянных ступеней. Внутри находился класс, занимавший почти все помещение. Вдоль одной из стен стояли компьютеры, парты выстроились в прямые линии, перед ними висела доска. Однако все ученики собрались вокруг большого стола в глубине, увлеченные краской, кистями и водой. Около дюжины ребятишек разного возраста: от четырех до десяти. Я сразу узнал Анну. При виде меня она робко улыбнулась и продолжила располагать лист бумаги как ей нравилось. Грейс уже сняла куртку и занялась делом. — Надеюсь, на этой неделе у нас не будет эпидемии водоразливания. Что, Адам? — Ничего, госпожа Страчан, — сказал рыжий мальчик, застенчиво улыбаясь. — Вот и прекрасно. Если будете плохо себя вести, перепачкаетесь в краске. Ведь никому не хочется оправдываться перед родителями, верно? Раздался хор смешков. Грейс была живой и воодушевленной, еще прекраснее, чем обычно. Розовощекая, она повернулась к нам с улыбкой и кивнула на дверь в дальнем углу: — Вам туда. Я сказала Брюсу, что вы хотите его видеть. Она снова занялась детьми, тотчас забыв про нас. Дверь была закрыта. Мы постучали, никакого ответа. Я уже подумал, что Камерон испарился, когда раздался его повелительный бас: — Войдите. Переглянувшись с Броуди, я толкнул дверь и шагнул внутрь. Большую часть комнаты занимал письменный стол и шкаф для хранения документов. Камерон стоял к нам спиной и смотрел в окно. Любопытное гостеприимство. Затем развернулся и одарил недружелюбным взглядом. — Слушаю вас. Я напомнил себе, что нам необходимо его содействие. — Нам нужно воспользоваться больницей. Из-за урагана провалилась крыша коттеджа, и надо сохранить где-то уцелевшие останки. Выпуклые глаза хладнокровно нас изучали. — Вы хотите положить туда останки? — Ненадолго, пока не появится возможность увезти их с острова. — А как же мои пациенты? — Брось, Брюс, — вмешался Броуди. — Ты ведешь прием два раза в неделю, и ближайшие два дня свободны. Мы уберем все заблаговременно. Камерон не смягчился. — А если возникнет экстренный случай? — Это и есть экстренный случай! — гаркнул Броуди, теряя терпение. — У нас нет выбора! У Камерона подпрыгнул кадык. — Есть более подходящие места. — Назови хоть одно. — А если я откажу? Броуди посмотрел на него с раздражением: — С какой стати? — Потому что это больница, а не морг. И вряд ли у вас есть право ею распоряжаться! Я открыл рот, чтобы возразить, но тут сзади послышался голос Грейс: — Что-то не так? Она стояла в дверях, вопросительно приподняв одну бровь. Камерон покраснел, словно школьник, застуканный учительницей. — Я всего лишь объяснял им… — Да, я слышала, Брюс. Как и весь класс. У Камерона запрыгал кадык. — Извините. Просто я не считаю, что больницу можно использовать в подобных целях. — Почему нет? — Ну… — Камерон весь съежился и вкрадчиво улыбнулся. — Я ведь медбрат, Грейс, и работаю в этой клинике. Грейс окинула его холодным взглядом. — Вообще-то, Брюс, клиника принадлежит острову. Странно, что мне приходится напоминать тебе об этом. — Нет, конечно, но… — Так что если не можешь предложить других вариантов, то выбора нет. Камерон пытался сохранить пошатнувшееся достоинство. — Что ж… в таком случае, полагаю… — Хорошо. Значит, решено. — Грейс улыбнулась ему: — Почему бы тебе не показать, где что находится? А я пока присмотрю за школой. Камерон уставился на стол, а Грейс вернулась к детям. С лица сошла вся краска, и он стоял весь белый, плотно поджав губы. Может, жена Страчана и помогает ему в школе, однако зарплату ему платит Майкл. Молча Камерон содрал с крючка пальто и вышел. — Зрелищная сцена, — вполголоса произнес Броуди. Больница находилась недалеко от школы и представляла собой крошечную пристройку к местному клубу без отдельного входа. Камерон доехал туда на велосипеде, борясь с ветром, и зашел на застекленное крыльцо. Оставив Дункана в машине с уликами, мы с Броуди последовали внутрь. Клуб выглядел как атавизм Второй мировой: длинное деревянное строение с низкой крышей и панельными окнами. В широком зале наши шаги отдавались глухим эхом, стуча по нелакированным доскам, на которых выцвели призрачные отметки бадминтонного корта. На стенах висели плакаты с приглашением на вечер танцев и рождественскую пантомиму. Старые деревянные стулья были беспорядочно свалены в кучу. Видимо, реконструкция острова так далеко не забралась. — Страчан хотел построить новый клуб, но всем нравится этот, — сказал Броуди, прочтя мои мысли. — Привычка. Некоторые вещи должны оставаться неизменными. Камерон остановился у новой двери и раздраженно перебирал звенящие ключи. В ожидании я подошел к пианино. Крышка была поднята, обнажая клавиши, треснувшие и пожелтевшие. Я нажал на одну, и раздался жалобный звук, быстро растворившийся в тишине. — Вы не могли бы так не делать? — злобно прошипел Камерон и открыл дверь. Маленький кабинет был хорошо оборудован, с сияющими белыми стенами и стальными шкафчиками. Тут имелись автоклав для стерилизации инструментов, аптечка с изобилием лекарств и холодильник. Самое ценное, что там находилось, с моей точки зрения, — это большой стол на колесах из нержавеющей стали и мощная галогеновая лампа. Обнаружилось даже увеличительное стекло для осмотра и зашивания ран. Камерон подошел к столу и демонстративно проверил, чтобы все ящики были заперты. Затем проделал то же самое со шкафами с документами. Закончив, с неприкрытой неприязнью повернулся к нам: — Надеюсь, после вас здесь все останется как есть. У меня нет желания убирать. Не дожидаясь ответа, он направился к двери. — Нам нужен ключ, — сказал Броуди. Поджав губы, Камерон отсоединил ключ от связки и хлопнул им по столу. — А от клуба? — спросил я. — Мы его не закрываем, — сухо ответил он. — Клуб принадлежит всем жителям острова. — И все же я предпочел бы иметь ключ. Камерон снисходительно улыбнулся: — Ничем не могу помочь. Если он и существует, то я не знаю где. Он испытывал глубокое удовлетворение, что может отказать нам хотя бы в этом. — Этот человек кого угодно достанет, — прокомментировал Броуди. Я думал так же. — Ладно, перенесем сюда пакеты с уликами, — сказал я.