Мак обнаружил это следующим вечером, лежа в кровати и готовясь отходить ко сну в комнате постоялого двора, где они остановились после дня пути по Королевскому тракту обратно в имперскую столицу. Ариана спрашивала, почему они уехали, не попрощавшись. Он мысленно ответил, что не хочет мешать им с Даенниром и лишь потом осознал, что происходит. Осознав же, чуть не вышел из-за этой тонкой промежуточной грани обратно в реальность… усилием воли удержал себя за ней. Попробовал пояснить, что желает ей счастья… всё ещё неуверенный в реальности ментального разговора. И тут началось! — Значит, вот как ты видишь моё счастье! Жизнь с человеком, который мне безразличен, только ради богатства и титула?.. — Даже сквозь тонкую грань между сном и реальностью он чувствовал её гнев. — Ариана, Даеннир хороший человек! Я общался с ним в Ивлегане, мы почти стали друзьями. Дай ему шанс! То, что он сделал — это очень благородный поступок с его стороны. И потом, титул ведь тоже не совсем бесполезная вещь. Император привык думать только о себе, а принц хочет изменить законы Империи, он заботится о благе людей. Ты сможешь участвовать в этом, сможешь сделать лучше жизнь миллионов по всей Империи, если… вы с Даенниром будете вместе. Последняя фраза далась с большим трудом, даже в мыслях её было тяжело произнести. Он опять чуть не вывалился в реальность… удержался лишь потому, что хотел знать, что она ответит. Какое-то время Ариана молчала, а потом выпалила: — Где было это воплощение благородства и человеколюбия раньше? — судя по тону, её опять захлестнул гнев. — Ещё хотя бы год или месяц тому назад? Теперь уже Мак молчал, не зная что ответить. Ариана сейчас в точности озвучила его мысли в момент, когда Даеннир сделал ей своё предложение в тронном зале. Только тогда Мак мысленно добавлял что-то вроде «лучше надо было приглядывать за своими принцессами». Тогда его тоже переполнял гнев… и какое-то другое, очень неприятное чувство. — Мне показалось, что он искренен в своих словах и чувствах, — это было всё, что он мог сейчас сказать в защиту Даеннира. — Возможно. Как бы там ни было, для меня есть только один путь и один человек, рядом с которым я хотела бы быть. Я знаю, что смогу сделать гораздо больше для людей, если пойду по этому пути. И вот теперь Мак уже точно провалился из полусна в реальность, так и не дослушав, что она хотела сказать! Он сел и потёр голову рукой… Что происходит?.. Почему раньше ментальная связь не включалась, если она никуда не делась после заклятия Золотой цепи? Подумав немного, он вспомнил, что в ночь, когда они убрали заклятие, он вообще не спал, а на следующую ночь провалился в глубокий сон сразу же, как только голова коснулась подушки. Очевидно, что связь включается, когда он находится в состоянии полусна. Интересно, у Арианы так же — то есть она может отправлять ему вопросы, будучи в состоянии полусна или всё же находясь в реальности? Да и почему вообще всё осталось? То ли дар принцессы этому поспособствовал, то ли его дар в сочетании с древней магией… теперь уже было не до отслеживания деталей и не до выяснения. Интересно, что имела в виду Ариана, какой единственный путь, по которому она хотела идти? Где-то на краю сознания теплилась мысль, что ответ давно известен… Но поверить ей помешала другая мысль, такая ехидная, с голосом Джаса: «Принцессы выходят замуж за принцев, а не за беглых преступников. Или ты об этом забыл, Максимиан Фейн?» Нет, он не забыл. Ариана умная девушка, она не может не понимать этого. Она, конечно же, примет верное решение. *** Следующий день в дороге прошёл, как и предыдущий. Они снова ехали мимо холмов, покрытых выгоревшей на солнце бело-жёлтой травой. Во время обеденной остановки Мак с Джасом нашли небольшую поляну за скалами на окраине рощи. Место было вполне подходящее, чтобы поговорить без свидетелей и попытаться объяснить боевому магу с высшим чёрным посвящением основы светлой магии. Место вполне к этому располагало. Но не располагали прежние знания Джаса. Мак так и не смог втолковать ему, что в светлой магии цель не оправдывает средства. Нельзя использовать силы зла для достижения светлых целей, иначе всё разрушится — не только ментальный образ цели, который уже сформировался в пространстве, но и навыки владельца светлой магией будут постепенно разрушаться и приходить в негодность, теряя при этом силу. Мак ещё умолчал о том, что каждое обращение к силам тьмы разрушает заодно и тело мага… В какой-то момент он задумался о том, стоит ли вообще игра свеч? Он так уверенно пообещал Джасу, что всё получится просто потому, что заметил у того зачатки светлого дара… Но ведь одно это и в самом деле не гарантирует положительный результат! То, что предстоит сейчас сделать Джасу — это полная смена убеждений, смена точки зрения на каждую ситуацию жизни. Пойдёт ли он на такое? Заметив, в какой-то момент, что Мак застыл, с сомнением разглядывая скалы, на поверхности которых он рисовал схемы и символы, Джас нетерпеливо спросил: — И долго этому учиться?.. — Придётся попотеть, Джас! — Мак ещё держал в руке кусок засохшей красной глины, которым писал, и тон его был холодным, почти резким… Затем, глянув в светло-голубые глаза командира чёрных, он смягчился. — Но ты справишься, я в этом уверен! *** На постоялом дворе деревушки Сент-Анс, куда они прибыли вечером того дня, не оказалось мест. Вообще никаких: даже поселить магов по два человека в комнате хозяин таверны не мог — свободных комнат не было вовсе, да и чердак уже снимал какой-то господин. Пока Джас разговаривал с ним и интересовался, нельзя ли ли переночевать у кого-то из жителей местной деревушки — возможно, кто-то сдаёт комнаты, Мак смотрел на заходящее багряное солнце над сиреневыми холмами и думал о том, что не так уж плохо будет переночевать под открытым небом, если их будут сопровождать такие виды. В конце концов, так и пришлось сделать. Обойдя несколько домов, которые казались самыми большими, а их хозяева — зажиточными, они с Джасом поняли, что разместить на ночевку здесь получится только двух, максимум трёх человек… А ехать до следующей деревни не было смысла в такое позднее время, солнце уже почти скрылось за горизонтом, не оставляя им никаких шансов. Поэтому Джас принял решение разбить небольшой лагерь прямо на окраине деревушки, за речкой, в некотором отдалении от последних её дворов. И теперь Мак лежал на земле и смотрел на звёздное небо, слушая, как неподалеку шумит вода, а ветер шелестит листьями небольших деревьев, к которым они привязали лошадей. Кто-то из магов уже вовсю храпел и возможно, видел десятый сон… Возле догорающего костра сидел на страже рыжеволосый маг Райд, который днём ехал в повозке с продуктами и имел возможность выспаться. Через два часа его должен был сменить Кристол, один из тех магов, что сопровождали Джаса в таверне Аквенира, когда Мак впервые столкнулся с этим отрядом боевых чёрных магов. То ли из-за непривычной обстановки, то ли из-за чужого громкого храпа Мак никак не мог заснуть, поэтому просто лежал и думал. За эти дни накопилось так много всего, что он хотел бы понять. С момента встречи с Джасом и представителями его отряда в таверне Аквенира прошло чуть больше недели, но Мак уже привык ощущать себя частью этой небольшой группы людей. Чёрные маги из Нордвинтера сначала недовольно косились на него и смотрели хмуро из-за его привычки шутить и громко смеяться, которая происходила из свойственного ему качества замечать нечто забавное во всём, что их окружало. Однако, спустя пару дней они уже начали подшучивать над ним, а потом и вместе с ним. Последние же два дня выдались особенно богатыми на шутки и прибаутки, а во время обеда он даже удостоился нескольких дружеских хлопков по спине со стороны Кристола и Райда. Такое ощущение, что они прошли с этими магами не один бой и проехали не одну дорогу в Аэлан и обратно, а все дороги Империи исходили вдоль и поперёк. И Мак хотел продлить это ощущение… По правде говоря, он хотел, чтобы оно осталось навсегда! За четыре года после бегства из Нордвинтера он привык везде быть один. Даже если какое-то время он находился среди группы людей, он всё равно был один, готовый в любой момент сорваться и бежать неизвестно куда, лишь бы не попасть в руки полиции Нордвинтера. Мак усмехнулся: выходит, теперь он хочет, чтобы эта группа людей, одно из подразделений этой самой полиции, отряд её отборных войск, стала чем-то вроде его семьи… Ну не раскатал ли он губу?.. А если учесть, что за последний год его преследовали ещё и маги-ищейки императора с имперскими войсками в придачу, то теперь ему осталось только пожелать, чтобы они тоже стали частью его семьи. Почему бы и нет?.. Для полного счастья стоит добавить туда императора вместе с принцем Даенниром. О да, у него будет огромная семья! Мак чуть не расхохотался посреди ночи, еле удержал себя, согнувшись пополам и перевернувшись на другой бок, отворачиваясь от костра и с улыбкой глядящего на него Райда… Кажется, рыжеволосый маг подумал, что вечно радостному целителю снится какой-то очень весёлый сон. А целитель тем временем, снова чуть не зашёлся в хохоте, думая о том, как же здорово, что в Аэлане император и принц не слишком-то заинтересовались его персоной, иначе вся его большая «семья» давно бы его отловила и была бы уже с ним! Романтически настроенный Даеннир перетянул всё внимание императора на себя. И, похоже, ещё долго будет перетягивать… ведь принц не намерен просто так сдаться и отказаться от Арианы. А для императора это, похоже, как нож по сердцу — переписывание законов Империи, отмена договоров магического долга… Ариана…Это то единственное, о чём он думал без внутреннего хохота и без саркастических шуток над ситуацией — ибо это слишком серьёзно. Настолько, что порой вообще запрещал себе думать об этой девушке. Иначе бы просто не выдержал… И не было бы никакого вечно радостного целителя, который может лечить людей и вдохновлять их одним своим видом. Был бы депрессивный комок тьмы, а потом бы и того не стало… Знаем, проходили. Он не хотел, чтобы любовь толкала его на необдуманные сумбурные поступки, типа мысленной проверки заклятия Золотой цепи, которое с его даром работает даже в таком варианте… Ещё и последствия остаются! Вот зачем ему эти остатки ментальной связи с Арианой, если он решил о ней больше не думать?.. В какой-то степени он был даже рад, что Даеннир заметил Ариану… хоть и после того, как её потерял — как иронично! Но, по крайней мере, у принца хватило благородства пойти напролом, против общественных догм и понятий о приличии, против законов Империи и даже против своего отца. Мак одновременно желал и не желал, чтобы у Даеннира всё получилось. Одна его часть говорила, что это просто чудесно — для Арианы это лучшая партия! Они даже чем-то похожи с Даенниром. Когда он встретил их возле Королевской библиотеки, они так здорово смотрелись… Ариана даже улыбалась как-то по-особенному, наверное, была счастлива. Наверное, каждая девушка чувствует себя счастливой рядом с наследником императора: он очень образован, умён, обходителен, внимателен к людям. Он легко находит общий язык с любым человеком: Мак и сам радовался их так легко возникшей дружбе прошлым летом в Ивлегане. А другая часть Мака в это время желала, чтобы Даеннир просто исчез! Провалился бы сквозь землю, растворился в пространстве, испепелился бы сам собой, будто его и не было… Несмотря на дружеские чувства, несмотря на его благородство и интерес к Ариане, несмотря то, что он лучшая для неё партия, несмотря на улыбку Арианы во время разговора с ним… Точнее — как раз из-за неё, из-за этой улыбки принц был достоин того, чтобы исчезнуть, раствориться, испепелиться! Опять?.. Да что же это?! Он же договорился с собой не ходить в эту сторону… Мак усилием воли переключился на воспоминания о сегодняшнем разговоре с Джасом. Чёрному магу придётся многое объяснить и показать. Легко не будет. Но Джас сильный, он справится. Мак вспомнил своего учителя Кселиара, который дал ему высшее посвящение светлой магии в Эраноре. Около трёх месяцев практики перед посвящением они с учителем провели в пустыне Гиман, где почти ничего не ели, кроме скудной растительности и ягод, каким-то чудом произрастающих среди песков и скал. Кселиар рисовал схемы и символы заклинаний и магических печатей на скалах, требуя от Мака их полного и безоговорочного запоминания. Пока они шли от одной скалы к другой, говорить ни о чём не разрешалось. Потом Мак должен был полностью воспроизвести рисунок учителя на следующей скале и проверить его работу, наполнив линии магической силой. Он быстро стёр руки в кровь, рисуя и перерисовывая символы, постоянно мучаясь жаждой и гневом на то, что пить разрешалось только во время полуденной остановки. В конце концов, ему стало всё равно. Кожа на руках загрубела, ощущение жажды прошло, а скудные ягоды вполне удовлетворяли его потребность в еде. Он уже не хотел пить, но пил воду просто так, чтобы поддержать тело, которое невероятным образом окрепло и сохранялось теперь за счёт духовных сил. Практика стала для него тем ещё уроком терпения и выносливости! Конечно, подвергать Джаса такому истязанию нет смысла. Да и нет необходимости прокачивать его выносливость — он и так уже прошёл эти уроки терпения на тренировках чёрных боевых магов. Но кое-какие правила ввести на время сокращенной практики всё-таки придётся. Мак подробно расписал в голове правила для практики Джаса и не заметил, как провалился в странный и жуткий сон. *** Во сне он видел своё тело будто бы сверху. И по какой-то причине он лежал сейчас не на поляне возле небольшой рощи у деревушки Сент-Анс, а посреди серых камней пустыни Гиман. Свет луны хорошо освещал всё вокруг, а тело и камни вокруг него покрывали чуть волнистые бледно-жёлтые линии, слегка светящиеся в полутьме. Скалы вокруг него тоже были покрыты этими линиями. В следующую секунду какой-то незнакомый голос громко произнёс фразу, слова которой эхом отразились от камней и скал: — Что ж, ты активировал печать изменений!!!..изменений!..изменений! Голос не спрашивал, а утверждал. И Мак, во сне откуда-то понимавший, что за печать изменений имеется в виду, ответил: — Да. В ту же секунду линии на его теле и камнях засветились пронзительно ярким золотым светом и изогнулись в узоры или символы, которые Мак силился, но не мог прочитать. Этими узорами-символами было покрыто всё — его тело, которое лежало на траве, серые камни вокруг и окружающие его скалы. Казалось, эти узоры уходили по поверхности пустыни аж за горизонт, над которым сияла луна. От каждой линии ввысь примерно на полметра поднимался истончающийся столб света, так что сейчас казалось, что это уже не линии, а ленты света, расчертившие собой всё пространство. Мак заворожено смотрел на своё тело и на всё пространство пустыни с этими лентами. Он чувствовал благоговение и восхищение от этого зрелища и мог поклясться, что никогда в жизни такого не видел. Ещё мгновение позволив ему полюбоваться на себя, ленты пронзительного света вошли в поверхность пустыни, словно ножи. Эти ножи прошли через камни, через песок, через скалы… и резко прошили тело Мака. Он чувствовал, как световые ножи проходят через него, ощущал боль, понимал, что задыхается и не может пошевелить ни рукой, ни ногой, не может вдохнуть воздух, но ничего сделать с этим не мог… до момента, пока ленты света не исчезли, полностью прорезав землю и всё, что было на ней. Очертания странных узоров остались на песке и камнях, но больше уже не светились. Мак судорожно вдохнул в лёгкие воздух…