Логан завернул за угол и направился прямо к Пенсильвания-авеню, в Национальный архив. Ему нужен был том, где записаны все прибывшие из Европы в Нью-Йорк в 1890–1940 годах. За день до этого в библиотеке Нью-Йорка он с удивлением узнал, что это можно найти только здесь. — Вас интересует что-то конкретное? — спросил молодой человек, протягивая ему толстый том. — В общем-то, одно имя. Но я не знаю ни дату, ни точный год. Молодой человек напряженно улыбнулся. — Тогда, надеюсь, вы располагаете временем. Поскольку в томе были данные только о прибытии и отправлении, а списки индивидуальных пассажиров можно было посмотреть на микрофильме, Логану оставалось надеяться на удачу. Евреи-беженцы уезжали из Германии через Гамбург, главный порт страны. Возможно, также, они покинули страну между январем 1933 года, когда Гитлер сделался немецким канцлером, и концом 1938-го. И, хотя несколько компаний обеспечивали связь между севером Германии и Нью-Йорком, Логан решил сосредоточиться на наиболее известной линии — Гамбург-Америка. На ней одновременно работали три парохода — «Потсдам», «Бремен» и «Любек». И каждый из них за год раз пятнадцать ходил туда и обратно. Том почти рассыпался. Но еще хуже вышло с микрофильмом — на каждой странице помешался список из полутора тысяч имен, и не по алфавиту. Утомительно читать колонки фамилий час за часом. Отдельные личности, целые семьи — тысячи, десятки тысяч почти не отличимых друг от друга имен. Он начал с «Бремена». Заметив, что несколько раз отвлекся — глаза смотрели, а ум не включался, — он заставлял себя начать список сначала. Он не мог позволить себе пропустить хотя бы одно имя. Фальцхайм. Просидев все утро, Логан ничего не нашел. Самое близкое имя к искомому, он его аккуратно выписал, было Пфальцштайн, Эрнст. К середине дня Логан уже перешел к «Потсдаму». И добрался до августа 1934 года, когда сделал вторую пометку, имя Форсшайм показалось ему похожим, Леопольд. А сразу за ним — Форсшайм Хильда и Форсшайм Грета. Целый клан Форсшаймов, как он понял. Через час с дурной от усталости головой Дэн позвонил в лабораторию. — Ты в Вашингтоне? — воскликнул Перес. — Какого черта? — Слушай, сделай одолжение. У тебя под рукой телефонная книга? — Старик, Боже мой, и ты ради этого туда поперся? — Я просто хочу проверить на тебе пару имен. Найди букву П. Пфальцштайн. — Что? Он продиктовал по буквам. До Логана донеслось шуршание страниц. — Ничего. Знаешь, надо было тебя запереть. — А как насчет Форсшайм? На Ф? Тот вздохнул. — Есть одно. — И где? — Да тут, по-соседству. Вашингтон-Хейтс, 802, Запад, 190-я улица. Логан записал. — Хорошо, спасибо. — Будешь искать? — Думаю, да. Я позвоню, когда вернусь домой. Была уже половина пятого. Логан вышел из здания и взял такси. Он не мог упустить шанс снова встретиться с ней. Водитель подвез его к станции метро Фогги Боттом, на 23-й улице, и завернул за ближайший угол. С этого места ему было хорошо видно всех, шедших к станции из здания, где работала Эми. Он ждал минут десять, как вдруг увидел ее. Она шла быстро и, как он и надеялся, была одна. Он медленно двинулся ей навстречу. — Эми, — окликнул он ее, притворившись, что наткнулся на нее случайно. Она испуганно улыбнулась. — Привет. — Потом узнала, и, к его удивлению, ее улыбка стала искренней. — Я чувствовала, что ты появишься. Взяв его под руку, она быстро пошла за угол. — Куда мы? — Я пытаюсь сообразить, где бы нам поговорить. — А мне казалось, ты не хотела. — Ты меня застал в плохом состоянии и дома. — Она оглянулась через плечо. — Ты думаешь, за тобой следят? — Не знаю. Может, нам надо просто подальше отойти. — Она неловко рассмеялась. — Я не очень-то большой специалист в этом деле. — Эми, а что случилось с Джоном? Она промолчала и ускорила шаг, повернув налево на 82-ю улицу, а потом, выйдя на 22-ю улицу, быстро оглянулась. — А что тебе Атлас сказал? — Что его нашли в кабинете и что он принял таблетки. — То же самое и мне. — И ты веришь? — Пожалуй, нет. — Глубокая боль стояла в ее глазах. — Дэн, ты же знал Джонни. Разве он способен на самоубийство? — Это меня и потрясло. — Черт побери, он мало знал людей, которые так удивительно спокойны, не мучаются сомнениями или угрызениями совести, даже когда следовало бы. — Не знаю. Не знаю, чему верить. — Примерно полквартала они шли молча. — Эти требовали от него данных по соединению Q и сильно давили. У Логана застыла кровь. — Стиллман? Она кивнула. — Они хотели узнать, как работало соединение. А он не мог им рассказать. Потому что — давай называть вещи своими именами — он не был вовлечен в эту работу. — Правильно. — Логан вдруг увидел: хвастливый, беззащитный Рестон, глупый, горящий желанием дать им то, что они хотят, отчаянно играющий роль знатока. И такой беспомощный. Он пытался задать вопрос так, чтобы он прозвучал безобидно. — А для чего им это было нужно? Она покачала головой. — Очевидно, они думали про соединение Q куда больше, чем делали вид. И ты знаешь, как Джонни донимал их. — Что ты имеешь в виду? — Он как бы бросал им вызов, поддразнивал. — Она улыбнулась. — Ну, может, он преувеличивал. Пройдя пять кварталов, поворачивая куда глаза глядят, они вдруг оказались на шумной Коннектикут-авеню. Теперь, выложив все, что могла, Эми расслабилась. И даже забыла о вероятном хвосте, увязавшемся за ними. Она кивнула на ближайший бар-ресторан. — Я думаю, мне стоит выпить. Но этот разговор на Логана подействовал иначе. Хотя за годы работы в медицине он научился сохранять внешнее спокойствие, во рту у него все пересохло, и он чувствовал какую-то невесомость в ногах. — Нет, я, пожалуй, в другой раз. — Не думай о нем слишком плохо, Дэн. Он, конечно, был негодяем, но намеренно никому не делал зла. — Девушка повернулась, готовая уйти. Черт побери, что это могло значить? — Ну, пока, Эми. Будь осторожней. — Смешно, но я хотела тебе сказать то же самое.