— Да нет, не очень. У нас здесь, Логан, и электричество есть, и даже некоторые современные лекарства. — Да я в другом смысле. Это ведь не институт рака? — Нет, слава Богу. — Она помолчала и, понизив голос, добавила: — Я должна тебе кое-что сказать, Логан. Ларсен позвонил директору нашей больницы и наговорил обо мне гадостей. Логан не был удивлен. — Вот сукин сын! И что тот ему ответил? — Это она, ее зовут Антонелла Терруччи. Она сказала, чтобы он катился ко всем чертям. Что она не хочет его слушать. Она меня знает много лет и гораздо лучше, чем он. Логан рассмеялся, представив себе реакцию Ларсена. — Вот здорово. Хоть одна маленькая победа для человечества! — Потом у него невольно вырвалось: — Я завидую тебе. Повисла неловкая пауза. — А ты, Логан? Что у тебя? — Я все еще ищу работу. — Ты в порядке? — Конечно. Но она уже догадалась — это не так. Он ощутил пустоту и беспомощность. Опять молчание. — Слушай, Логан, мне надо идти. Я на дежурстве. — Я тебе скоро позвоню. — Чао, любовь моя. — Он услышал звук поцелуя. — Любимый, — добавила она по-итальянски. Логан сидел, уставившись в желтую телефонную книгу. Еще семь институтов в списке. Но теперь он не был уверен, стоит ли продолжать это дело. Джон Рестон был разочарован, он не ожидал, что будет вот так. Разве он уже не полностью искупил свою вину? Они все еще не доверяют ему. Что надо сделать, чтобы отмежеваться от прошлого? Принести им голову проклятого Логана на блюде с яблоком в зубах? Другие сотрудники, куда менее способные, работали у Стиллмана на курсе. Это прямая дорога к славе. А он все еще болтается в лаборатории Кразаса на черной работе. Поэтому, когда ему сообщили, что его вызывают в офис Стиллмана, он прилетел туда через минуту. — Закрой дверь, — распорядился Стиллман. Рестон примостился на краешке стула. — Я так ждал, что вы меня позовете. Я даже сам собирался прийти. — Хорошо. Это мне нравится. У меня есть серьезные виды на тебя. — Слава Богу. А то я уже просто с ума схожу там. — Рестон улыбнулся. Он приготовился было слушать о замечательном лекарстве Стиллмана. Наконец-то он войдет в приличный круг. Стиллман колебался, изучая его лицо. — Расскажи мне о соединении Q. — О соединении Q? — Рестон не просто недоумевал, он испугался. Неужели они никогда не дадут ему забыть об этом снадобье? — И о другом. Как это вы назвали его? Q-лайт? Ты же участвовал в этом исследовании? Не так ли? — Это было дитя Логана. Всегда. Стиллман подался вперед. — Но доктор Логан ушел. И доктор Комо тоже. Так? А ты остался здесь. Рестон сидел с тупым видом. — Все это оказалось таким несчастьем, — выдавил он из себя. — И больше всего на свете я хочу об этом забыть. — Меня интересует твое честное мнение об этих соединениях. Как человека, лично принимавшего участие в работе. — Я думаю, это просто чушь. Лекарство убивает. — Нет, Рестон, — вспылил Стиллман. — Я хочу, чтобы ты был откровенен со мной. В чем их сила и в чем их слабость? Почему понадобились новые лабораторные исследования? Это во первых. И какие структурные проблемы возникли и обнаружены в молекуле? Рестон колебался, и Стиллман поторопился подбодрить его. — Я обещаю, если мы возобновим работу над этими соединениями, ты будешь играть ведущую роль. И ты можешь отнестись к моим словам как к личной гарантии. Понадобилось время, чтобы все это дошло до Рестона. — Вы думаете продолжить работу над соединением Q? Почему? — Я не догматик. Я ученый. Лекарство показало свою активность. Рестон неловко рассмеялся. — Да, слишком уж, черт побери, активное. — Да, конечно. — Из верхнего ящика стола Стиллман вынул лист бумаги. Рестон увидел химическую структуру соединения Q. — Естественно, вы обсуждали пути уменьшения токсичности. Я бы хотел знать, что это за пути. — А разве вы не занимаетесь своим собственным протоколом? Стиллман без запинки выпалил: — Я могу делать и то, и другое. И Рестон начал подозревать правду — лекарство у этого ублюдка не срабатывает. Но и Стиллман тоже сделал неприятное для себя заключение и перешел на тон более официальный. — Скажите, а вам хотя бы известна химическая структура соединения Q-лайт? В вопросе прозвучала подспудная угроза. И Рестон ее уловил. Но он не знал, как обмануть собеседника. — Я жил и дышал этим соединением Q почти год, — заявил он с некоторой бравадой. — И, если не считать Логана, я больше всех других знаю об этом лекарстве. — Ага. — Работа в лаборатории — не самая сильная моя сторона. Но я делал записи. Стиллман не поверил ни единому слову Рестона. Но он подумал, о чем еще этот парень может проболтаться. — Хорошо. Я просмотрю их. — Да-да, они у меня где-то валяются. У меня куча разных бумаг по протоколу. — Я понимаю. Плохая память и все такое, — благодушно улыбнулся Стиллман. — Я тебе уже сказал, что если мы займемся этим, то ты будешь главным. — Хорошо. — Встреча окончена, и Рестон встал. — А до тех пор не подыщете ли мне что-то более достойное? Я имею в виду работу? — Все понятно. Я посмотрю. Подумаю, — кивнул Стиллман. — А пока, конечно, никакого разговора у нас не было. Понял? Во вторую половину недели у родителей Логан заметил, что отец — а на него это совсем не похоже — очень сдержан. После звонка из Сент-Луиса, который, кажется, поверг сына в удрученное состояние, он ни разу не поинтересовался, как идут поиски. — Ну? — наконец спросил он Дэна утром в субботу, когда они катили вниз по Уэбстер-авеню, главной улице города, в его шестилетнем «шеви». «Вот оно, — подумал Логан. — Начинается». — Что ну? Они ехали в библиотеку, выполняя один из еженедельных ритуалов отца. Ненасытный, хотя и неразборчивый читатель, он тащил домой по десять — двенадцать томов из такой поездки: от Геродота до Джекки Коллинз.