– Только попробуй сделать хотя бы шаг, Алек, – прошипела Кортни. – Вы должны были спуститься в лобби полчаса назад. Какого черта здесь творится? – Ну, у нас была вечеринка, – начал объяснять Ксандер. – Это заметно, – нетерпеливо бросила Кортни. – Она должна была быть скромной, – продолжил Оливер, – но потом… – Серьезно, что с вами происходит в последнее время, парни? – перебила его Кортни. Мгновением позже покачала головой: – Не важно. Не думаю, что мне хочется услышать ответ на этот вопрос. Пусть кто-нибудь найдет Джей Джея. Даю вам десять минут, чтобы спуститься вниз. И Кортни ушла, хлопнув дверью. – Боже! – выдохнула я, рухнув на диван. – Это все моя вина, да? Мне так жаль, ребята. Сначала никто ничего не говорил, но потом Алек засмеялся. Оливер с Ксандером присоединились к нему, и у меня отвисла челюсть. – Что? Ребята, это не смешно! – Тут нет твоей вины, – со смехом проговорил Оливер. – Не извиняйся. – Но вы устроили эту вечеринку для меня, и теперь Кортни злится. Алек пожал плечами: – Знаешь, что? Я рад. Я удивленно посмотрела на него: – Что? Почему? Оливер кивнул: – Я тоже… Когда в последний раз мы так выводили ее из себя? – спросил он, словно разозлить Кортни – какое-то достижение, к которому он стремился. – Уже и не помню, – ответил Алек. Парни на мгновение задумались, а потом, как придурки, обменялись улыбками. – Да вы психи, – поразилась я, качая головой. – Законченные психи. – Эй, ребята! – произнес в этот момент Ксандер. – Мне нужно отлить. Глава пятнадцатая Девять из десяти отведенных Кортни минут мы сдирали с Ксандера клейкую ленту. Потом парни умылись и вышли за дверь еще через пять минут. Я не знала, какое у них расписание на этот день и когда они вернутся, но мне было плевать, потому что следующие двадцать четыре часа я планировала проспать. Только вот не получилось. Стоило мне прилечь, мысли устремились к этому утру и моему пробуждению с Оливером. Воспоминания вылились в беспокойство, и вскоре я впала в панику. Что между нами произошло? Я молилась, чтобы ничего. Наверное, мы были настолько пьяны, что случайно заснули на одной кровати. Наверное. Но зловредная часть моего мозга нашла самое худшее объяснение из всех возможных: что, если я на него набросилась? Поскольку сон не шел, я включила фильм, но ничто не могло отвлечь меня от тяжелых мыслей. Когда это стало совсем невыносимо, я отправилась в номер к ребятам, чтобы проверить, вернулись ли они. Никого не было, но я решила задержаться, потому что знала: нам с Оливером нужно поговорить. Весь следующий час я обдумывала, что сказать ему. Как только он переступит порог, я подойду к нему и скажу, что произошедшее вчера было случайностью, вызванной выпитой текилой, и это больше никогда не повторится. – Это просто смешно! – воскликнула я и потянула себя за волосы. Покачав головой, я опустилась на диван. Чем дольше я репетировала речь, тем сильнее мне казалось, что разговор с Оливером не такая уж хорошая идея. Большая часть воспоминаний о вечеринке вернулась ко мне в пульсирующих разноцветных вспышках, но когда я старалась представить связанные с ним события – черное пятно. Я могла попросить Ксандера и Алека рассказать мне подробности, но они все еще репетировали с группой. Наверное, если я просто напрямую спрошу у Оливера, что произошло, и перестану так смущаться, обстановка разрядится. Я же могла это сделать, верно? В конце концов, мы были просто друзьями. И тут, как по команде, распахнулась входная дверь, и появился Оливер с тремя огромными пакетами продуктов в руках. Он еле нес их. Один из коричневых пакетов рвался, и парень старался дотащить поклажу до кухни, ничего не растеряв. Я вскочила и бросилась ему на помощь. – Спасибо, Стелла, – сказал Оливер, когда я освободила его от одного пакета. Мы поставили все на стойку рядом с раковиной, и наружу вывалились лук, халапеньо и банка с томатной пастой. – Для чего все это? – Я приготовлю ужин, – ответил Оливер. – Помой руки. Можешь помочь. Мои брови взлетели. Если Оливер и заметил мое замешательство, то ничего не сказал. Он уже разгружал пакеты, причем, доставая банки с бобами, с силой опускал их на стойку. Что-то случилось. Не зная, что делать, я сняла с запястья резинку, убрала волосы в хвост и включила воду. Пока она грелась, я намылила руки. Самое время обсудить прошлый вечер, но я не могла заставить себя упомянуть об этом, хотя больше часа репетировала свою речь. Да и Оливер был чем-то расстроен. – Где все? – спросила я вместо этого и, взяв бумажное полотенце, вытерла руки. Ноздри Оливера раздулись. – Они должны были быть здесь. – Должны были? – Да. Раз в месяц мы устраиваем так называемый семейный ужин. Я готовлю, все остальные помогают. Сегодня такой ужин должен был состояться, но по пути сюда из магазина Джей Джей увидел «Чизкейк Фэктори», и парни решили пойти туда, – раздраженно проговорил Оливер, и его губы изогнулись в неприятной усмешке. Он не ждал от меня ответа. Сразу развернулся и захлопал ящиками в поисках чего-то. Наконец он достал открывашку и воткнул ее в крышку банки. Начал крутить ручку, но лезвие соскользнуло. Еще два захода – результат тот же, лицо парня все больше краснело с каждой неудачной попыткой. Я накрыла его руку своей и отобрала открывашку: – Оливер, ты в порядке? – Все нормально, – процедил парень сквозь сжатые зубы. А через секунду покачал головой и посмотрел на меня: – Извини, Стелла. Я не на тебя злюсь. Просто расстроен. Я бы сказала, немного больше чем «просто расстроен», ведь речь шла о пропущенном ужине, но, наверное, я что-то недопонимала. – Не извиняйся, – улыбнулась я. – Все нормально. Оливер кивнул: – Что ж, похоже, будем только мы вдвоем. Тебе же нравится чили? – Еще бы! После моих слов настроение Оливера улучшилось, он включил какую-то музыку, и мы занялись готовкой. Большую часть следующего часа мы работали молча, только иногда Оливер давал мне какие-нибудь инструкции. Сначала мне было неловко – скорее оттого, что я не могла перестать думать о прошлом вечере, – но готовка фарша показалась таким обыденным делом, что это почему-то меня успокоило. Когда Оливер стал тихонько напевать под радио, я отвернулась от плиты и посмотрела, как он нарезает овощи. Его плечи слегка подергивались, и я поняла, что, если бы вчера между нами что-то произошло, то сейчас он бы не вел себя так непринужденно. Оставив чили кипеть на плите, я накрыла стол для нас двоих, и мы присели в ожидании, когда приготовится еда. – Итак… – произнес Оливер. Он поигрывал ложкой перед собой и не смотрел на меня. Плохо дело, подумала я. Очевидно, я поторопилась с выводами. Он собирался поднять тему прошлого вечера, и если ему при этом было неловко, значит, точно произошло что-то плохое. – Я не подслушивал специально, но услышал ваш с Ксандером разговор перед концертом в понедельник. – Ох! – Не это я ожидала услышать. – Разговор о чем? – О твоей сестре, – затараторил Оливер. – Я хотел сказать раньше, но не было подходящего момента и… Ложка выскользнула из его пальцев и звякнула о тарелку. Потянувшись, я крепко сжала дрожащие руки парня. Оливер поднял голову и посмотрел мне в глаза. – Ты не должен ничего говорить, – сказала я. – Правда, все нормально. Кара… она болеет уже какое-то время… Оливер поморщился и покачал головой, будто разочаровался в себе. – Я всю неделю пытался придумать нужные слова, но думаю, это глупо, да? Ничто не поможет улучшить ситуацию. Просто мысль о том, что кто-то настолько близкий тебе потенциально может внезапно умереть… – Оливер замолчал, его лицо скривилось до такой степени, что невозможно было разобраться в его эмоциях. – Даже представить не могу, как это, должно быть, тяжело. Не ожидала, что это расстроит парня едва не до слез. – Спасибо, Оливер. Это многое для меня значит. – Парень кивнул, и я сжала его руку и добавила: – Если бы Кара сейчас была здесь, то напомнила бы тебе, что до сих пор жива и нужно перестать видеть все в черном свете. – Ты права, – наконец улыбнувшись, ответил Оливер. – Сестре понравился подарок? – Понравился? Да она едва не описалась от радости. Улыбка Оливера стала шире. – Это круто. Представляю, как она отреагировала, когда Пол предложил тебе работу. Что она сказала? – Ну, пригрозила больше никогда со мной не разговаривать, если я от нее откажусь… Как только слова сорвались с губ, мне захотелось засунуть их обратно, потому что Оливер от меня отстранился.