Он указывает мне на свой компьютер, и я подхожу, останавливаясь за его спиной и наклоняюсь, чтобы посмотреть на экран. А там Сент. Видео, на котором в каждом его мельчайшем движении заметна сила. Я таю, услышав, как он отвечает на вопросы в своего рода интервью на тему нефтяных цен в штате. Дурацкие, дурацкие трясущиеся коленки. Мы смотрим видео пару минут, потом Валентайн произносит: — Твой бывший. Он не мой бывший, думаю я печально, мечтая, чтобы хоть на мгновение мне хватило храбрости носить это звание. — Он, правда, умеет захватить все внимание. Он выступает с речью на этой неделе в Маккормик Плэйс. Подумываю попросить Хелен разрешить мне пойти туда. Разве что ты захочешь? — Вэл смотрит на меня через плечо, обернувшись. Я огорчено качаю головой. Затем пожимаю плечами. Затем киваю. — Я бы хотела, но не могу. Валентайн опускает глаза, думаю, он вспомнил о всех тех гневных письмах, что приходили после публикации статьи Виктории. — Тебе надо чаще выходить. Хочешь на этих выходных пойти в клуб со мной и моим нынешним? — На этих выходных у меня ночевка. Но ты продолжай отрываться за нас обоих. Я найду способ выкупить тебя из тюрьмы. Он смеется, пока я возвращаюсь к себе за стол. Я намерена работать, несмотря на этот ступор. Хочу создать идеальную статью о свиданиях, ту, что поможет любой девчонке, вроде меня, встретить и привлечь парня, которого она захочет. Вздыхая, я открываю окно браузера и ищу форумы, где обсуждают свидания. Хочу найти, что больше всего беспокоит девушек, которые идут на первое свидание новичков, но, не успев подумать, уже открываю другую вкладку. Кликаю на ссылку на пресс-конференцию. Вставляю наушники, включаю звук и смотрю на Сента на видео. Он стоит за подиумом, возведенном на улице. На заднем плане стоят люди, все стулья заняты. В основном, бизнесменами. Хотя я замечаю рядом нескольких фанаток, следующих за ним по пятам. Ветер слегка ерошит его волосы. Голос в динамиках звучит низким и глубоким. Хоть и звук идет через компьютер, а не лично, на коже все равно появляются мурашки. Дурацкая, дурацкая кожа. Камера берет крупный план, я смотрю на его глаза, удерживающие контакт с аудиторией, и чувствую дрожь. Даже при разговоре со всеми этими незнакомцами его глаза излучают больше тепла, чем холодная настороженность, с которой он смотрел на меня вчера. Я думаю о том пылающем огне в его глазах, который появлялся, когда он снимал с меня свою рубашку, сжигая меня до угольков к тому времени, как я лежала обнаженная, ждущая его прикосновений. А еще о дразнящих искорках, источающих надежду, когда он смотрел на меня, продолжая просить и просить меня, терпеливо и настойчиво, стать его девушкой. Ненавижу, что я больше никогда не буду его «малышкой». Весь день заглядываю в почту... но от него ничего. В результате, для своей статьи о свиданиях я написала всего пару предложений. Валентайн и Сэнди идут в ближайшую кафешку за сэндвичами, и, когда мы пересекаем холл здания, Валентайн зовет: — Пойдем, Рейчел. — Думаю, я просто... — я качаю головой. — Пойду, попытаюсь поработать дома. — Глупости, — отвечает он, когда мы выходим на улицу. Сэнди останавливает его. — Пусти ее домой, Вэл. — Я волнуюсь за эту девчонку. Она последнее время постоянно грустит. — Не переживай за меня, у меня все отлично, — заверяю я их, махая такси. — Увидимся завтра, ребята. ГЛАВА 5 Друзья Валентайн не единственный «волнующийся». Мои подруги тоже. И позже тем вечером они настаивают на Девичнике. Уинн была непреклонна, настаивая на том, чтобы мы обсудили вопрос с работой. Предполагаю, что Джина рассказала ей о предложении от Малкольма, раз никто больше не знает о моем писательском застое. Даже мои подруги. Мне просто совсем не нравится быть такой беспомощной после того, как все случилось. Я стараюсь вернуться к нормальному состоянию, хоть уже и не понимаю, каково это. Немногое, что еще меня поддерживает — вот эти встречи за бокалом с Уинн и Джиной в течение недели. Мы сидим за высоким столиком у окна. Здесь удобно. И все равно, я как ненормальная, постоянно обновляю почту. — Не знаю, с чего ты решила, что он так скоро захочет с тобой поговорить о том, что случилось, прошло всего четыре недели, а произошедшее было... что ж, могут вообще уйти годы, — говорит Уинн. — Вау, Уинн, — ворчу я. — Что, я стараюсь быть честной, Рейчел! Я отодвигаю в сторону бокал с коктейлем. В голове всплывает образ его руки, тянущейся к моему колену под столом... Игривые зеленые глаза, дразнящие меня, пока я не в силах больше выносить... Я люблю своих подруг, мы всю жизнь были вместе. Они зовут мою маму «Мамой», знают обо мне все, но сейчас, пока Уинн просит рассказать все о той работе и Джина вводит ее в курс событий, я молча потягиваю коктейль, стараясь не выдавать, насколько мне на самом деле грустно. Мои друзья знают обо мне все, но, в то же время, ничего. Они не знают, что, пока я тут сижу, вспоминаю все случаи, когда Малкольм дразнил меня из-за моего страха выйти из зоны комфорта. Посмеивался, призывая выйти из коробки, говорил, что подхватит меня. А что теперь? — Не важно, почему он выждал четыре недели, — прерываю я их спор на тему того, почему ему потребовалось столько времени, чтобы связаться со мной. — Я просто хочу, чтобы он поговорил со мной. Хочу узнать, обидела ли я его и смогу ли все исправить. Хочу шанс объясниться, попросить прощения. — Сомневаешься, что обидела его? — ошарашено спрашивает Уинн. — Эммет сказал, что он бы никогда и не взглянул на тебя, если бы ты не забралась ему под кожу. — Любопытно, — говорит Джина. Затем продолжает, повернувшись ко мне. — Не только ты страдаешь по нему, не думаешь, что он тоже постоянно думает о тебе? — Я не хочу, чтобы мы стали призраками воспоминаний в жизнях друг друга. Хочу, чтобы все вернулось, как когда он... верил мне. Уинн закатывает глаза. — Ты можешь затащить его в постель, может он и допустит тебя к себе, но доверия его ты уже не добьешься. Я холодею от этой мысли. — Это правда, доверие ему очень важно, если не смогу доказать, что мне можно доверять, то я обречена быть одной из его девушек «на четыре ночи». — Как тебе показалось, он даст тебе еще один шанс? — спрашивает Уинн. Я молчу. — Рейчел? — Нет, Уинн. Он меня больше не хочет. Но мне нужно попросить прощения. Я только... — я качаю головой. — Я не знаю, что делать. — Пока мне приносят еще один бокал, я смотрю на Уинн, понимая кое-что. — Так вы с Эмметом говорили о нас? — Э. Ну, да, — она мнется. — Все об этом слышали, понимаешь? Ваше расставание было публичным. Я продолжаю давить. — У Эммета есть для меня совет? Уинн пожимает плечами. — Он не считает, что мужчина вроде Сента даст тебе еще один шанс. С другой стороны, он же предложил тебе работу, так что... — Что какой-то повар Эммет может знать о мужчине, которому буквально принадлежит Чикаго? — бросает Джина Уинн, закатывая глаза. — К тому же, Эммет - мужчина. Он сказал так тебе, чтобы ты потом не оказалась журналисткой и не раскрыла всему миру, что он носит розовое белье и мало ли что еще. — Джина, — Уинн морщится. Джина ухмыляется, поворачиваясь ко мне. — Тахо говорит... — Тахо?! — одновременно произносим мы с Уинн, шокированные. — Тахо РОТ? — уточняет Уинн. — Нефтяной магнат и лучший друг Сента? — Он не единственный друг Сента, есть же еще Каллен Кармайкл, — оправдывается Джина, смотря на меня виновато. — Прости, Рейч. Я не должна была говорить тебе об этом. Но он обеспокоен, и я тоже. И… со слов Тахо, Сент, правда, выбит из колеи. Он холоднее обычного. Очень замкнутый.