— Ты здесь. Не отворачивайся от меня из-за того, что я совершила ошибку. Пока возвращаюсь на свое место, я впервые за все время здесь ощущаю его взгляд на мне, как он изучает, во что я одета. Эта одежда должна была придать мне силы и уверенности, а я чувствую себя уязвимой, обнаженной, чувствую себя фальшивкой. Обманщицей. Наивно было думать, что одежда покажет меня в ином свете. Скроет истинную меня, со всеми недостатками. Краснея, я снова сажусь, а Сент ничего не говорит. Он медленно водит пальцем по своей нижней губе, единственным движением во всем его теле. — Рассмотри мое предложение о работе, — говорит он. Я качаю головой. — Не хочу, чтобы ты был моим начальником. — Я справедливый начальник, Рейчел. — Я не хочу, чтобы ты был моим начальником. Я выжидаю пару мгновений. В его взгляде читается разочарование. — Ты не должен нанимать меня, — выпаливаю я. — Я не такой уж и хороший журналист, Малкольм. Если хочешь знать, я утратила свой запал. Для тебя я бесполезна. Ты, скорее всего, никогда мне больше не доверишься. Он поднимает голову, нахмурившись, будто заинтересовавшись таким поворотом событий. — Подумай неделю. Даже две, — Сент наблюдает, как я подыскиваю нужные слова. — Не хочу тебя задерживать... — Это не так. От того, как он всматривается в мои черты, у меня мурашки по всему телу. Я знаю этот взгляд. От него мое сердце пускается вскачь, потому что я знаю - он пытается прочесть меня. — Что такого неприемлемого для тебя в работе со мной? — спрашивает он, щурясь. Из меня вырывается смешок, когда я качаю головой. С чего же начать? Я думаю о его ассистентках, половина из них влюблены в него или того хуже. Не хочу стать одной из них. Не хочу дожить до сорока, все еще будучи влюбленной в мужчину, которого никогда не заполучу. Когда дело касалось моих планов на карьеру, какими бы амбициозными они ни были, я хотя бы всегда представляла, что однажды смогу их воплотить в реальность. Но с ним? Он уже столь же недосягаем для меня, как все шестьдесят семь лун Юпитера. — Даже решись я уйти из «Эджа», чего не стану делать, но даже, если бы стала, не взялась бы за работу, которую, как мне кажется, не смогла выполнить. — У тебя все получится, — говорит он уверенно и спокойно. — Говорю же тебе, нет! — горько ухмыльнувшись, я опускаю голову. Его голос звучит отрезвляюще низко. — Я перестану предлагать тебе работу, когда докажешь, что больше не можешь писать. — Как же мне это сделать? Плохо написать о чем-то? — я хмурюсь в замешательстве. Кажется, он на мгновение раздумывает над этим. — Напиши одну из моих речей. На завтра. Ты знакома с Interface, с бизнес-моделью, целями, назначениями и культурологической зоной влияния. Я задумываюсь. — Если все окажется настолько плохо, как ты говоришь, я отступлю, — добавляет он снисходительно, как игрок с хорошими картами на руках. Он сидит за столом, в глазах знакомый игривый блеск, он такой могущественный, загорелый, темноволосый, зеленые глаза и мужественность, от которой подгибаются пальцы на ногах, бросает мне вызов, подбивая принять условия сделки. Искушение столь велико, что приходится с ним бороться. — Я ведь могу умышленно сделать эту речь настолько плохой, чтобы ты больше не захотел работать со мной. — Но ты не станешь, — его глаза сияют, а от улыбки вся моя кровь устремляется вниз. — Я знаю, что не станешь. Я сижу, раздумывая, оказавшись в сложном положении. Я хочу видеть его. Хочу иметь предлог, чтобы видеть его. — Это не значит, что я буду работать на тебя. Ты мне за это не заплатишь. Это лишь для того, чтобы ты сам убедился, как... тяжело мне дается писательство. Я не та, кто тебе нужен в «М4», Малкольм. От улыбки, что появляется на его лице, внутри меня закручивается узел. — Об этом позволь мне судить. — Когда тебе нужна речь? — Завтра утром. — А само выступление в обед? Сент медленно кивает, глаза поблескивают с вызовом. — Пусть речь будет готова к десяти. — Мистер Сент, посетитель на два тридцать здесь, — доносится женский голос из-за двери. Я встаю, когда Малкольм поднимается со своего кресла. Он засовывает руки в рукава своего новенького пиджака. — Возьми у Кэтрин инструкции, над которыми работали другие спичрайтеры, — застегнув пуговицы, он останавливается. — Я ожидаю увидеть твое письмо. — Малкольм, — начинаю я, но останавливаюсь. Спустя мгновение, я шепчу, к своему же удивлению. — Увидишь. Пока я наблюдаю за тем, как он идет к двери, адреналин проносится по венам, заставляя дрожать все тело, но только не мою уверенность. Вернувшись в «Эдж», я иду к своему столу, словно лошадь в шорах, избегая всех встречных. Распечатав некоторый материал для речи, я направляюсь домой. Я не говорила Джине, что встречаюсь с ним, не говорила маме, или Уинн, или Хелен. Он мой секрет, так вышло, что для меня он слишком ценен, чтобы им делиться, надежда слишком слаба, она не переживет всех последующих расспросов. Не желаю слышать, что то, чем я занимаюсь, опасно. Неправильно. Или правильно. Я делаю это, потому что должна (мне это нужно), потому что он попросил меня, и теперь это единственная возможность, быть к нему ближе. Да, я могла принять его предложение о работе и быть ближе намного дольше, но тогда я навсегда стану только лишь его сотрудником. Не таких отношений с ним я хочу. Придя домой, я сижу, уставившись в экран ноутбука. Всего мгновение, спустя запуск, знакомый страх обездвиживает меня, теперь я чувствую его всегда, стоит мне сесть писать. Но я думаю об Interface. О Малкольме. Какой он непреклонный, прогрессивный, неотступный, и о том, что он прав. Гордость не позволит мне написать что-то, что меня не устроит в полной мере. Мне хочется поразить его. Хочу, чтобы он прочел и, даже если он меня ненавидит, хочу, чтобы он почувствовал благоговение или преклонение перед моими словами. Хочу говорить с ним через эту речь и, раз уж он доверил мне столь немногое, не подвести его. Перед тем, как взяться за написание, я звоню маме поздороваться, проверить, как ее дела. Затем говорю Джине: «Собираюсь писать!», чтобы она не врывалась в мою спальню. Затем отключаю телефон, закрываю браузер, смотрю на пустое поле документа в Word, когда печатаю первое слово: Interface... ГЛАВА 8 Речь После ночи, проведенной за переписыванием переписывания переписанных черновиков, я с утра пораньше направляюсь в «Эдж», быстро выпиваю стакан апельсинового сока и запускаю компьютер, погружаясь в вычитку материала, прошедшего предыдущие правки. Ориентируясь на краткие заметки, что дала мне Кэтрин, я добавила информацию, которую сама узнала об Interface (дважды перепроверив все факты), выделив это жирным шрифтом, чтобы и он обратил внимание и проверил написанное. Я вся — комок нервов, к тому времени, как в девять в офис начинает подтягиваться народ. Открыв почту, вписав его имя в адресную строку, я прикрепляю файл. Кому: Малкольму Сенту От: Рейчел Ливингстон Тема: Твоя речь «Вот она. Я предупреждала, что она будет плохой, но, пожалуйста, знай, что не выдержу критики. Надеюсь, она все же хорошая. Удачи. Хотела бы я там присутствовать.