— Ты как-то странно это говоришь. — Мы не тонем, если ты это имеешь в виду. — Спасибо. Утешил. Я уже тонула один раз с кораблем вместе. Больше не хочу. Знал бы ты, как это было приятно. Чудом не запаниковала, и повезло, что не толстая, сумела выплыть через окошко. Просто ужасно, как боялась застрять. — Догадываюсь… — С нами правда все хорошо? — Конечно, — как можно более естественно заверил я. — А почему тогда корабль трещит? — Так ведь волны большие. Когда корабль через них перекатывается, нос, корма или то и другое поочередно провисают. Отсюда возникают напряжения в корпусе, и ты слышишь эти звуки. — И тебя это не волнует?! — Так и должно быть. Он и в спокойную погоду потрескивает на малых волнах, просто гораздо тише. — И не развалится? — Если верить карте, здесь рифов быть не должно. А нам только они опасны. — Ты же говорил, что не представляешь, где мы находимся? — Ну приблизительно-то понять можно. Я не стал объяснять девушке, что опасностей стоит ждать не только от них. Напряжения, возникающие в корпусе, вызывают деформации. Они упругие, то есть не приводят к разрыву элементов конструкции, но, учитывая, что в отличие от цельнометаллических судов набор у «Пса» состоит из множества деталей, разными способами соединенных, идет процесс расшатывания. Щели между досками, тщательно законопаченные, приоткрываются, порционно пропуская воду, волны, раз за разом перекатываясь через палубу, тоже потихоньку пробивают себе дорогу даже при тщательно закрытых люках. «Рыжий пес» сейчас обливался солеными слезами. Скатываясь вниз, они сливались в тонкие ручейки, добирались до балластного отсека, откуда их откачивали помпами. Чем сильнее сила волн, тем больше приток воды. Если команда не сможет с ним справиться, судно примет столько лишнего груза, что не сможет держаться на поверхности. Есть и другие способы нас похоронить. К примеру, большая волна может попросту накрыть судно, задавить своей мощью. Или швырнуть вниз с такой силой, что не выдержит корпус, и тогда мы получим уже не течь, а настоящий водопад, который зальет трюм если не за секунды, то за считаные минуты. Не зря Шнерх заранее прятался при первых признаках бури. Море богато островами, и он этого никогда не забывал. И мы бы сейчас могли укрываться, не пойди на запад, бросив якорную стоянку. Но кто же знал. А где сейчас искать другой остров, никто на «Рыжем псе» не представляет. Те еще морячки собрались… Буря терзала нас до утра. Возник реальный риск пойти ко дну — помпы перестали справляться. И когда стихия пошла на попятную, я чуть не затанцевал от радости. Теперь точно не помрем. Альтернативный вариант тоже не потребуется: не придется носиться по морю на бревне или сомнительном плотике. Не обошлось без потерь. Штормовой парус начало рвать. При попытке поставить новый за борт смыло двоих. Парус в итоге сменили. Это стоило мне многих нервов, потому как сам спасся лишь благодаря тому, что вовремя схватился за штормовой линь и не отпускал, несмотря на нешуточную силу, с которой море хотело сделать меня своей добычей. То, что свирепая буря утром успокоилась, вовсе не означало, что мы легли на прежний курс. Тот ужас, который накрыл нас ночью, ушел, но оставил за собой очень даже приличный шторм, сопротивляться которому у нас не было ни сил, ни возможностей. Так и продолжали идти на штормовом парусе, помогая ему рулевыми веслами. Нас несло на восток. Глава 18 ВОСТОК В крышку люка осторожно постучали. Мгновенно проснувшись, я первым делом положил руку на рукоятку сабли, вторым произнес: — Кто там? Люк приоткрылся, и голосом Шнейга, подвизавшегося у меня на роли то ли слуги, то ли еще кого, пробормотали: — Норп велел передать, что ветер будто бы совсем стих и волна успокаивается. — Скажи ему, что я сейчас поднимусь. — Шторма больше нет? — сонно спросила Нью. — Похоже на то. — Но шатает ведь. — Это ты качку так обозвала? Ай-я-яй! И еще выдавала себя за морского офицера. Как не стыдно. — Очень смешно… — Море еще не успокоилось. Волны ерунда, все зло в ветре. Норп расхаживал по палубе, будто что-то выискивая. Увидев меня, он кивнул в сторону борта: — Ветер стихает, волна тоже. — Вижу, — сказал я, оглядываясь. Куда ни кинь взор, всюду темная поверхность потревоженного бурей моря. Но волнение хоть и приличное, до опасного ему уже очень далеко. Ни признаков островов, ни рифов, ничто не выделяется. Все однородно. — Можно разворачиваться на запад, — продолжил любимую песню Норп. Мне эта затея не нравилась, и я объяснил почему: — Представляешь, сколько придется идти? Нас почти два дня несло в обратном направлении с хорошей скоростью. На веслах это расстояние придется идти неделю. Даже больше, если ветер не изменит направления. И пресной воды у нас как раз на неделю осталось. Зато соленой хоть залейся: корпус протекает в сотне мест, помпы работают без перерывов. Надо срочно отремонтироваться и залить бочки. — Найдем остров. — С этой картой трудно даже берег моря найти, а об островах не мечтай. — Плохо. Сколько дней нам потребуется, чтобы добраться до берега? — Неизвестно. Ветер ведь не точно на восток дул, а немного менял направление время от времени. Мы можем сейчас быть где угодно: на краю мелей, за ними, или даже перед проливами. — Но у тебя ведь есть карта. — И что с того? Море везде одинаковое. Надо ориентиры какие-нибудь, чтобы привязаться. Те же рифы, мели, острова. А еще лучше спутниковый навигатор или хотя бы секстант и точный хронометр, но говорить этого Норпу я, конечно, не стал. Тот, заметно разочаровавшись в моих штурманских способностях, приуныл: — Так что мы будем делать? — Лучший выход — это болтаться в море, пока волнение не стихнет, а затем попробуем пойти на север. — Прямиком к мелям? — Нас, скорее всего, унесло восточнее них, так что не наткнемся. А если не так, то днем в спокойную погоду заметим их и развернемся. — Значит, ночью лучше стоять? — Да, в темноте двигаться не будем. — И что потом? На севере? — Водой запасемся, корпус проконопатим, где сможем, а дальше видно будет. — Ты думаешь все же пойти на запад вдоль берега? — Я этого не хочу. Если все будет хорошо, вернемся в море, обойдем мели южнее, а там уж до Межгорья недалеко. Лишь бы погода опять не испортилась. — И каково там, в твоем Межгорье? Я слышал, что от тварей не протолкнуться. — Как ты мог это слышать, если сидел на скамье гребцов?