Ладно окошко — это еще ерунда. Ведь сейчас открыты все люки и двери, а это уже серьезное покушение на стойкость корпуса перед непогодой. Поднявшись, я посмотрел на спящую у противоположной стены Нью. Ей, похоже, ни качка, ни ветер не мешали. Сон честного человека. Ухватил раскачивающийся фонарь, потушил. На случай усиления волнения лучше избавиться от всех источников огня. Тихо, стараясь не разбудить девушку, поднялся по лестнице, осторожно прикрыл за собой люк, как перед этим окошко. Итак: первые меры по приведению судна в штормовую готовность приняты. Теперь осталось закрыть остальное и озадачить вахтенных. Дверь на палубу оказалась закрыта, и ее едва из рук не вырвало, когда опустил ручку. Ветер усиливался на глазах, горизонт почти непрерывно светился от разрядов далеких молний. Да мы же идем прямиком навстречу буре! Волны пока не успели подняться, но, судя по специфическому шуму, издаваемому срывающимися под напором воздушной стихии пенными барашками, их недолго осталось ждать. Дождя еще не было, но ветер был пропитан тем свежим влажным духом, который предшествует грозе. Прикрыв за собой дверь, я направился к рулевым. Помимо них на площадке обнаружил Норпа. Вожак рабов был мрачнее, чем надвигающаяся буря, и неотрывно всматривался в пылающий горизонт впереди по курсу. — Норп, буря начинается. — Вижу. — Почему меня не предупредили? Или только заметили? — Не только. Но тебе надо отдыхать после тех ран. — Забудь про раны. — Тебе не стоит волноваться, мы готовы к шторму. — А почему не задраены люки? — Забыл, сейчас пошлю людей. — Люки чепуха, их задраить недолго, и нам это не помешает. Но придется закрыть весельные отверстия. — Но ведь тогда мы не сможем грести. — Останутся два рулевых весла, вот на них и будем держаться. — Нас понесет на восток. — Зато не утонем. Знаешь, сколько воды примет корабль при большой волне, пришедшейся в борт, где все открыто? Никакие помпы не успеют откачать. Или Шнерх поступал иначе? — В сильные шторма мы не попадали. Он заранее за островами укрывался. — Эх… надо было его пощадить, он был бы полезен… — Справимся и без вонючих свиноедов. — Буря будет, похоже, очень серьезной. Надо поставить штормовой парус. — Это зачем? — Специальный парус на носу. Я слышал, что его положено ставить. Тогда корабль не разворачивает бортом к волнам. — А если развернет? — Опрокинет, как «Альбатрос», если волна очень большая. А те, что поменьше, будут расшатывать борт, между досками начнут образовываться течи. — С парусом нас понесет на восток еще быстрее. — Я знаю, что тебе туда не хочется, но между дном морским и востоком что выберешь? — Да понял я, понял… Но у нас нет никого, кто умеет ставить паруса. И где этот штормовой? — Я помогу. Можно было все это Норпу не объяснять, а просто приказать. Он бы подчинился, не выказав неудовольствия. Но этот невольник резко выделялся из общей массы любознательностью, смекалкой и организационными способностями. Глупо превращать такого «нестандартного сотрудника» в слепого исполнителя. Пусть знает, что и зачем делается, вдруг ему придется принимать быстрое решение в критической ситуации. Это лучше получается, если имеешь представление о происходящем, вникнув хоть немного в каждую мелочь. Паруса я никогда в жизни не ставил. Имел лишь теоретические представления, базирующиеся на «лекциях» Саеда и наблюдениях за работой матросов на разных кораблях. Честно говоря, больше всего помогли контрабандисты: «Альбатрос» пользовался преимущественно ветровыми движителями. Бывшие галеры демов такой сложной оснасткой похвастаться не могли. Даже мачты на них были невысокими и съемными. Может, мы где-то что-то не такими узлами вязали — не знаю. Но результат я признал удовлетворительным — узкий треугольный парус поставили, отделавшись лишь одним сорванным ногтем у зазевавшегося невольника. Ветер, мягко говоря, свежий, очень уж нам мешал. Через минуту после того, как мы закончили возню, обрушился ливень. Такой, что даже молний через потоки воды разглядеть не получалось, и раскаты грома доносились приглушенными и какими-то необычными. Чуть ли не на ощупь добрался до рулевой площадки, перекрикивая шум бури, заорал в ухо Норпу: — Меняй рулевых каждый час! — А как я узнаю, что час прошел?! У Шнерха были песочные часы, но где же их теперь искать?! — Как увидишь, что люди вымотались, сразу меняй! На рулях нужны свежие! Понял?! — Да! Уходи вниз! Я присмотрю! — Нет! Ты спустись в кубрик, там были плащи навощенные для непогоды и шляпы высокие, острые наверху, с них вода сама стекает! Отдохни и переоденься в это, затем поднимайся! — Сперва ты! — Нет! Я тут опытнее всех вас, хоть и плохой моряк! Надо посмотреть, все ли нормально будет! Если так, тогда уйду! Норп кивнул, пошел вниз. Я, крепко держась за штормовой леер, передвинулся к углу площадки, начал наблюдать за ходом судна. Наверное, это удобнее делать с носа, но там не было под рукой рулевых, готовых немедленно отреагировать на приказ. На первый взгляд «Пес» шел перпендикулярно волнам, равномерно взбираясь на их гребни. Некоторые рысканья имели место не из-за управления кораблем, а из-за сложного поведения поверхности моря. Ветер хоть и казался изменчивым, но направления не менял. Но я все же начал побаиваться. В таких штормах мне никогда не доводилось бывать. Даже та буря, из-за которой весь мой флот переболел морской болезнью, а сам я в результате оказался посреди моря в обнимку с бревном, и близко не стояла с этим кошмаром. Самое неприятное, что все только начиналось. Вода уже перекатывалась через палубу — волны заливали шпигаты. Скоро они начнут перехлестывать через борта, и тогда мы узнаем, сколько щелей в корпусе «Рыжего пса». И еще я вспомнил, что не проверил состояние помп, а это вот-вот станет жизненно важным. Ветер усилился до скоростей, когда каждый натянутый канат, каждая щель и даже рукояти рулевых весел превратились в свистки, насвистывающие разные мелодии. Эти звуки в сочетании с шумом ливня почти заглушали грохот волн. Я нахожусь на деревянном неказистом суденышке размером с прогулочный теплоход посреди бури, которая в этих краях далеко не каждый год бывает. Повезло… Норп появился, казалось, спустя вечность. Хотя вряд ли прошло больше получаса. В островерхой войлочной шляпе, закутанный в плащ от шеи до пяток, он был похож на классическую ведьму. Только метлы не хватало для законченности образа. — Дан, уходи вниз! — Держи корабль на курсе! Видишь, какие волны?! Если развернет, мы долго мучиться не будем! — Да понял я! Понял! — Вода внизу есть?! — В балласте полно, но ее уже откачивают! — Схожу проверю, как там помпы! — А что там проверять?! Если с помпами все плохо, то мы до утра не продержимся! В этом вонючем корыте щелей куда больше, чем честных досок! На четырех помпах работали восемь человек. Рядом, на гребных скамьях, отдыхала смена. Наверху было холодно от ветра и ливня, а здесь жарко и одуряюще влажно. Тела невольников лоснились от пота, лица застыли в гримасе въевшейся усталости. Помпы работали непрерывно, но через решетки, перекрывающие балластный отсек, было видно, что вода не исчезала. А если оглядеться, можно было заметить тончайшие ручейки, сочащиеся по бортам тут и там. Обшивка корабля будто плакала, избиваемая волнами. Высказав несколько ободряющих слов и всем своим видом показывая, что опасаться нечего, я пошел к себе в клетушку, потому что долго находиться среди этих людей, изображая вовсе не то, что испытываю, не сумел бы. Нью не спала. Я не успел спуститься, как она затараторила из темноты: — Что происходит? Что там? — Ничего страшного. Простой шторм. — Ничего страшного?! Это же шторм! — Мы в море, а здесь такое случается. Поболтает немного — и прекратится.