Это брат моего шефа! Какая прелесть! Пока все ручкаются, я чувствую вибрацию мобильника, зажатого в ладошке. «Мы с мужем были в ресторане. Весь зал тебе сочувствует». В любой другой момент я бы смутилась. Но сейчас на меня снисходит непоколебимое спокойствие. Что еще может такого произойти, господи? Что мне незнакомые люди? Я вон знакомлюсь теперь через жопу. В прямом смысле слова. Братья проходят в кабинет, а Сергей смотрит на меня вопросительно. Я отрицательно мотаю головой. Мне же велено остаться. Он немного помялся и вышел. Телефон вибрирует снова. «Я вышла. Можешь изливаться. Муж сказал, что тебе я сейчас нужнее. Давай по порядку». Я уже спокойно усаживаюсь обратно за рабочее место, напяливаю туфли и начинаю методично исповедоваться. Из кабинета Раевского высовывается его брат. — Милая, кофейку не сделаешь? Из-за его спины слышу Князя: — Олег, отвали от моей сотрудницы. Мы с тобой сейчас поедем ужинать, там и кофе попьешь. Елизавета Валерьевна, вы свободны на сегодня. — Компанию составишь? А, тушканчик? Я демонстрирую ноги в туфлях. — Стало быть, обувь есть. Зато со мной веселее. Мы еще вернемся к этому вопросу, — не сдается Олег. — Ты мне нужен. Оставь в покое Елизавету Валерьевну, — завет его Раевский. — Ишь ты, целая Елизавета Валерьевна, — хохотнув Олег снова исчезает в кабинете. Я поднимаюсь с твердым намерением дойти до дома и выпить чего-нибудь горячительного. Надо снять стресс. Уже на пути домой получаю еще одно сообщение от Марины: «Мой говорит, твоей чести ничего не угрожает. У Раевского-младшего какие-то принципиальные заморочки — он не связывается с секретаршами. Муж слышал, как на эту тему его подкалывал старший брат. Мой как раз с Олегом знаком. Так что тебе может грозить только увольнение». Разумеется, вот теперь я абсолютно спокойна. Глава 9. Когда говоришь одно... Утром, не выспавшаяся из-за того, что всю ночь прокручивала в голове события вечера, я с ненавистью смотрю на новые туфли. Выдержу ли я еще один такой день? Правда, вчера я на автомате обработала туфли растяжителем. Примеряю, вроде лучше. Но наряжаться прям страшно. Стоит только надеть что-то красивое, все идет кувырком. Пожалуй, сегодня обойдемся без экстрима. Надеваю свой «дорогой офисный костюм». А в офисе меня ждет сюрприз, шеф уже у себя в кабинете. В открытую дверь я вижу его в кресле беседующим по телефону. Моя надежда проскользнуть, не обратив на себя внимания, умирает в муках. Раевский, заметив меня, знаками просит сделать ему кофе. Господи, как мне в глаза ему смотреть? Даже перед Олегом после моего фиаско не так неловко. Но брат Раевского производит впечатление человека, любящего посмеяться, да и он не мой босс. А вот Князь… За эти дни единственный раз мне показалось, что в нем есть что-то человеческое, это когда он стоял у меня в прихожей. И вроде бы надо радоваться, что Раевский не возвращается к теме незапертой подсобки и делает вид, что ничего не было, однако... Он же не ушел, он же смотрел! К тому же, среди возвращенных им документов на моем столе именно своего личного дела я не нахожу. Еще один повод для волнений. Пока жду, когда кофе-машина закончит шуршать и булькать, мой взгляд падает на Маринкину книженцию. Она живо воскрешает воспоминания: «Стоит рассматривать как рекламный проект. Пожалуй, я готов уделить ему время». Что он имеет в виду? Он же не связывается с секретаршами... Я уже что? Начинаю выдавать желаемое за действительное? Со злостью швыряю книжку в верхний ящик стола, сервирую поднос и направляюсь к Князю. Чуть больше трех недель осталось до выхода Катьки. Будет чудо, если я доживу. Видимо, я так накручиваю себя и ухожу в свои мысли, что, стремительно минуя распахнутую дверь кабинета, не замечаю двигающегося мне навстречу Раевского. Поднос, который я держу, врезается в грудь Князя, и чашка звякнув опрокидывается набок. Если что-то может пойти не так, оно обязательно так и сделает. А это утро просто обязано было закончиться катастрофой. Кофе чудом не попадает на кипенно белую рубашку Раевского, зато вся жидкость, повинуясь инерции, выливается на меня. В ужасе я смотрю, как расползается коричневое пятно на моей кремовой блузе. Чувствую, как сквозь скромный вырез мне в ложбинку затекает кофе. Он горячий и оставляет на коже розовый след. Как в замедленной съемке вижу, что Раевский достает носовой платок и начинает промокать капли на моих ключицах. Я отмираю: — Простите, простите, — лепечу. — Я вас не обожгла? Я все еще держу поднос и не могу перехватить его руку. Делаю несколько шагов в сторону, чтобы оценить ущерб, и чтобы прекратить то, что очень напоминает поглаживание. Костюм Раевского не пострадал. Все так же безупречен. — Со мной все в порядке, Елизавета Валерьевна. Чего о вас не скажешь, — Князь спокоен, может, даже не уволит. — Вам есть во что переодеться? В таком виде присутствовать на техническом совете не стоит. — Да-да, конечно, — я судорожно соображаю. Действительно, у меня же есть сменная одежда. Какое облегчение! — Я сейчас. Успею до начала. И осторожно как по минному полю покидаю его кабинет, чтобы не расплескать окончательно то, что вылилось на поднос. Раевский на всякий случай придерживает и так открытую дверь. Господи, да что ж за неделя такая! Еще только вторник, а я отличилась на всех фронтах. Раевский, наверно, думает, что я не только с приветом, но еще и криворукая. Я кидаюсь в подсобку, ставлю поднос, с которого капает, в раковину и поворачиваюсь к зеркалу. Блуза, скорее всего, испорчена бесповоротно. На юбку попало всего несколько капель, это можно спасти. Начинаю расстегивать пуговички, но, вспомнив вчерашние слова Раевского, сначала дергаю дверь, а потом и вовсе закрываюсь на замок. Снимаю блузу и юбку и понимаю, что бюстгальтер тоже промок. Придется снять и его. Ладно, грудь у меня маленькая, авось, незаметно будет. Надо срочно переодеться, до техсовета осталось всего минут двадцать. Новую юбку, купленную вместе с Маринкой, я притаранила на работу еще вчера, но после всего, что произошло, мне было не до переодеваний, и с работы я ускакала в своей рабочей шкурке. Кофточка ждала своего часа еще с пятницы. Так что не пропаду. Я переодеваюсь, кручусь перед зеркалом. Юбка выглядит вполне пристойно, главное не садиться нога на ногу. С верхом дела обстоят тоже не плохо. Если не наклоняться, то ничего лишнего в вырезе не видно. И вроде я должна испытывать облегчение, но меня начинает колотить какой-то непонятный мандраж. Словно я перед свиданием наряжаюсь. Проверяю, не выбились ли волосы из прически. Не стерлась ли помада. Не видно ли кружево чулка в разрезе. Как сделать, чтобы было видно… Я прохожусь по зоне декольте на всякий случай влажной салфеткой. Но мне все равно мерещится, что я пахну кофе. То есть совсем немного пахну Раевским. Представляю его невозмутимое лицо. А если бы он вытирал капли не платком, а рукой? Оставался бы он так же спокоен? Вот брат его, я уверена, своего бы не упустил. Тут же вспоминаются сочные комментарии Олега. Удивительно, но его осадил Князь, а Сергей, который планировал свидание, смолчал. Понятно, что статус у них разный, но ведь он не может не понимать, что он падает в моих глазах. Между Сергеем и Олегом я выбрала бы второго. Хотя и не могу ответить на его интерес. Но не думаю, что такие как он будут заставлять. На братьев Раевских и так вешаются гроздьями. Поэтому, Лизок, не вздумай всерьез мечтать о Князе. Он хорош как персонаж для эротических фантазий и только. Успокоив себя таким образом, я возвращаюсь в приемную. Краем глаза замечаю синий халат нашей ворчливой уборщицы, которая исчезает в коридоре. О, Раевский знает еще одну кнопку на селекторе. Логично. Самые нужные люди. Секретарь и техничка. Подхватываю распечатанные материалы для техсовета и робко захожу в кабинет. Раевский сидит за своим столом. Подхожу ближе и перекладываю материалы рядом с ним. — Все готово, Егор Кириллович… Он поворачивает голову на мой голос. Я чувствую его горячее дыхание на своей коже. Видимо, я подошла слишком близко. Раевский какое-то время неотрывно смотрит мне в солнечное сплетение, я начинаю волноваться, что удалила не все следы происшествия, и опускаю глаза вниз. Что такого он там увидел? Ой.