Саша чуть оклемалась только в узком тоннеле у кирпичной кладки, где из-под каждого камня тянуло затхлостью – бетонный раствор крошился, и Саша, прислонившись лбом к стене, выковыривала ногтями мелкие камешки. Юра подошел к ней, присел рядом, протянул металлическую кружку: – Пей, – попросил он, внимательно вглядываясь в ее лицо. – Что это? – безучастно спросила Саша. – Просто вода. Чай вскипятить не получится – тут вообще ничего нельзя, это тупик. Ловушка. И сидеть тут долго тоже нельзя, так что… – Знаю, – сказала Саша, принимая кружку из его рук. – Спасибо. Но ты ведь говорил, что я умру, если пойду за Валей. А я выжила. И Валюшку спасла. Опять ошибся? – Не совсем, – он едва заметно улыбнулся. Улыбнулся доверчиво и искренне, так, что Саше пришлось очумело встряхнуть головой и оглядеться по сторонам. Слезы давно высохли, но распухший от рыданий нос все еще не мог дышать. Валюшка в углу складывала пирамидку из осыпавшихся кусков кирпича, а Женя, сидящая рядом, в молчании смотрела на девочку, словно на чудо. Егор, стоящий чуть поодаль, внимательно вслушивался в утробный гул тоннеля. Тут они легкая жертва. Но им нужен отдых. – Почему вы не пошли со мной? – тихо спросила Саша. – Почему… остались? – Потому что это был твой выбор, только твой, и мы не смогли бы ни помочь, ни помешать. Не спрашивай меня ни о чем, я все равно не смогу рассказать. Пока. Но я был уверен, что ты не справишься. Вернешься, смиришься. Я тебя недооценил. Но ты сильная, Саш. Ты справилась. – Что за бред?.. – Саша, едва пригубив холодную воду с химическим привкусом, поперхнулась. – Что тут вообще творится, а? Какой мой выбор? Это же ваша Валя. Как ты можешь… – Спокойно, – он осторожно провел рукой по ее плечу, и возмущаться сразу расхотелось. – Это трудно принять, но мы уже почти пришли. Потерпи еще немного. – Сколько осталось? – Саша зажмурила глаза. Ей не хотелось расспрашивать Юру обо всех этих странностях – просто не хотелось, да и не расскажет он ничего. Она до смерти устала от этого: одинаковых тоннелей, страха и витиеватых слов. Скорее бы выбраться отсюда, и уже там, под высоким небом, она подумает обо всем, что царит в подземельях. Но сейчас ей надо поберечь силы. – Несколько часов осталось, – Юра пожал плечами и спросил: – Ты что-то говорила о брате?.. Саша сгорбилась. Отдала пустую кружку. – Если не хочешь, то можешь не… – Но я хочу, – она вскинула глаза. – Хочу говорить. Я… никогда об этом не говорила. Ни с кем. – Так кто же сможет выслушать тебя лучше, чем незнакомец в канализации, которую ты вот-вот покинешь навсегда? – спросил он, и Саша кивнула. Набрала полные легкие воздуха. – У меня был брат. Валя. Валентин… – Ого. – Да. Он погиб, когда был еще мальчишкой… Утонул на городском пляже. Выходной, все на речке, никто не заметил… Его слишком поздно вытащили, и он успел нахлебаться воды. Родители… В общем, развелись почти через год. Мама винила всех подряд. Всех, кроме меня. Но только я и была виновата. Юра кивнул. Он не лез с расспросами, он вообще ничего не говорил, только внимательно слушал, глядя в Сашино измученное лицо. – Я Валю не любила, – короткая болезненная усмешка. – Ревновала, конечно, к родителям. Все старшие всегда ревнуют. Мы и дрались с ним постоянно. Мама говорила, что мы всю жизнь будем связаны с братом, будем любить друг друга, помогать… Но все было не так, совсем. И я… не помогла ему, когда он тонул. – Это не твоя вина, – покачал головой Юра. Саша потерла лицо ладонью. – Ты прав. Это не моя вина. Моя вина в том, что я даже сейчас не могу рассказать тебе честно. Я не просто не помогла ему, Юр. Я сама отправила его в речку. В кусты, в заросли водорослей, чтобы он принес мне кув… кубышку, цветок такой, желтый. Родители запрещали ему плавать без присмотра, а я специально… специально!.. его отправила, зная, что он… Саша замолчала. Егор и Женя прислушивались к их разговору, делая вид, что им совершенно неинтересны все эти драмы. Вдох. Выдох. – Я поздно поняла, что это по-настоящему. Бросилась к воде, а его уже… Вытащили. Его вытащили, и он был мертвым. А потом мама… и папа… И они не справились с этим, разошлись. У папы даже была другая женщина. Недолго. А мама… Поэтому мама меня и опекает. Я думала, что она меня ненавидит, только бы контролировать всю мою жизнь, а она ведь боялась просто потерять еще и меня. Боже… Я только сейчас поняла, почему она это делает. – Знаю, – он чуть кивнул. И Саша не усомнилась даже, что он и вправду понимает. – Я убила Валю. Он был нормальным, обычный ребенок, ничего ужасного, просто я слишком сильно ревновала его к родителям. И теперь… Теперь это моя вина. Мой крест. – Думаешь? – спросил Юра и снова чуть провел пальцами по ее плечу. – Ты правильно сделала, что рассказала – не мне даже, а себе. Честно и искренне. А еще тут ты нашла нашу Валюшку, и это… – Ребят, – проскрежетал Егор. – Мне неудобно вас прерывать, но… Саша поежилась. Егор ведь немой, как он может «научиться» говорить? Да, у него тихий и невнятный голос, словно он съедает половину звуков. Да, порой он говорит, как слабослышащий, но он ведь говорит! Это невозможно. Что, черт возьми, вообще творится в этих тоннелях? – Я слышу Костин голос, – сказал Егор, и все остальные мысли в их головах просто перестали существовать. Юра в один миг сорвался с места, добежал до Егора и замер, вслушиваясь в тишину. Все фонарики погасли, все разговоры стихли, каждый из осиротевших бродяг молился, чтобы это была не химера. Только бы не химера… А потом Юра, просветлев, позвал: – Костя! Мы здесь! Костя. – Юр?.. – это же его голос, удивленный до невозможности. Наверное, Костя тоже отчаялся найти их. – Ты точно уверен, что это он? – шепнула Женя. Она, поднявшись, уже держала Валю на руках, готовая броситься отсюда со всех ног. Саша тоже подобралась на всякий случай. – Уверен, – кивнул Юра и снова позвал в пустоту тоннелей: – Иди сюда! Появившийся перед ними Костя выглядел так, будто прошло не несколько часов, а как минимум несколько лет. Лицо его похудело и осунулось, глаза почернели, а щеки покрылись грязевыми наростами. Изорванная одежда болталась на Косте, словно на скелете. Но он улыбался. Прежняя его улыбка, неунывающая и полная оптимизма, снова была с ними. – Ребята, вы! – воскликнул Костя, и всё: опасности, страхи и химеры – растворилось слабой дымкой. – Я не верю… Он хлопнул Егора по плечу. Крепко обнял Юру, поцеловал Женю в щеку и взъерошил грязные Валины кудри. Повернулся к Саше: – Александра, – торжественно произнес он. – Хоть это и полнейшее свинство, но я рад, что ты все еще здесь, а не дома. – Неужели и с тобой все в порядке… – рассмеялась Саша, позволяя себя обнять. От Кости пахло грязью и землей, он был худым, но он оставался самим собой, и все остальное для Саши теперь не имело значения. – Просто чудо какое-то, и не верится даже… Юрины глаза настороженно блеснули в полутьме. – Ты молодец. Все делаешь правильно, – прошептал Костя ей на ухо, и Саша застыла. Что?.. Почему он так сказал? Но Костя не дал времени подумать: – Я… – пробормотал он, и улыбка стерлась с его потемневшего лица. – Я видел в тоннеле Милу. То, что от нее осталось. Я должен был быть с вами. Помогать, когда она уходила… – Повер-рь мне, – Женя поудобнее перехватила Валюшку. – Я была там, и все бы отдала, чтоб этого не видеть. Это такое… – Это хуже всего. Быть рядом, но бессильным помочь, – сказала Саша и прикусила язык. В любой другой момент Женя не удержалась бы и выдала что-нибудь желчное, обидное. Но сейчас, искоса глянув на Сашу, Женя лишь покачала головой. Смолчала. – Что, теперь вот так? – от удивления не выдержала теперь уже Саша. – Если хочешь, могу ляпнуть чё-нибудь, – съязвила Женя. – А смысл? – Ну и отлично, – перехватил бразды правления Костя, сам немало удивленный их мирной беседой. – Долго сидите? – Нет. Еще немного можем передохнуть, – сказал Юра. – Отлично. Тогда посидим немного и в путь. Господи, ребята, я думал, что уже никогда вас не найду… – Ты сам-то в порядке? – спросила Саша и коснулась его руки. Костя кивнул, не глядя ей в глаза. Силы давно покинули их всех. Из тени выступил Егор – сосредоточенный и нахмуренный, он расстегнул Милин рюкзак, который тащил вместе со своим, и вытряхнул вещи на пол. Посыпались Валюшкины одежки, какие-то тряпицы, разноцветные карандаши, кружки… У них остался всего один рюкзак, Егора. Остальные вещи забыли в задымленной комнате. Склонившись, Егор принялся за сортировку: большую часть он оставил на полу, а все самое нужное побросал в свой худой рюкзак. Валя захныкала в углу, и Женя сразу же бросилась к ней на помощь. К Сашиным ногам скользнул листок – обычный серый лист бумаги, сложенный в несколько раз. Она подтянула его к себе, развернула. Цветочная поляна. Вот ее неказистые цветы, вот красивые бутоны, которые рисовала Мила. Вот закорючки, выведенные синей ручкой.