— Понравился мой подарок, маленькая жрица? Я ответила ему ярким клинком в тенях, и он рассек его от плеча до бедра. Он согнулся от боли, и я опустила Кусанаги но Цуруги на его шею, рассекая мышцы и кости. Шутен-доджи умер, еще не упав на землю. Как дедушка, он горел. Я стояла в маленьком дворе у мотомии и смотрела, как пляшет огонь. Ко мне один за другим присоединялись потрепанные шинигами. Шимада, Роджи, Юза, Ронин, Хейхачи. Мы смотрели, как его тело становилось пеплом. Тридцать четыре Храм Фуджикава Киото, Япония Когда наступил рассвет, я села, протерла слипшиеся глаза. Я почти всю ночь провела в зале собраний, отдыхая рядом с Широ, слушая треск погребальных костров снаружи. Запах дыма с трудом скрывал сильные запахи сгоревших волос, шерсти и плоти. Дым остался в воздухе снаружи, и пепел ощущался на языке. Но я хотела увидеть восход солнца. Стараясь не беспокоить Широ, я выскользнула из-под нашего одеяла. Мышцы спины болели, когда я встала. Широ пошевелился, но не проснулся, его лицо было в синяках, крови и грязи, Они-чан храпел, сжавшись комочком у согнутых колен Широ. Кот был с новым порезом за ухом, но рану уже обработали, и она заживала. Он открыл желтый глаз, когда я прошла мимо, фыркнул и опустил голову на одеяло. Кику отдыхал на матраце неподалеку, его торс был плотно перемотан бинтами. Шинигами обещали, что он выживет, и их слова, пожалуй, были надежнее слов любого врача. Несколько кицунэ свернулись вместе в углу, используя хвосты друг друга как полушки. Их выжило так мало… нет, нас было так мало. Я не могла и дальше разделять миры, они были моим миром, и я была частью их. За последний месяц я увидела от «монстров» больше героизма и человечности, чем от людей. Я не боялась ёкаев. Уже нет. Я вышла наружу. Дыхание вызывало уколы боли в груди, но холодный воздух на лице был приятным. Я прильнула к деревянному столбу. Небо светлело, последние погребальные костры догорали до углей во дворе. Шимада, Роджи и Хейхачи стояли спинами ко мне, смотрели на дым и пепел. Юза и Ронин мною замечены не были. «Мы победили», — хотя количество горок пепла на брусчатке двора могло говорить об обратном. Мы победили, но большой ценой. О-бэй была мертва, Кику — на грани. Ронин стал шинигами, и его отношения с Широ не восстановить. Храм Фуджикава снова нуждался в ремонте, а главного священника убили и сделали демоном. И теперь мои родители продавали храм, который я так старалась сохранить. Они не знали, что случилось с дедушкой, а мне не хватало смелости рассказать им. Мы получили еще рассвет. Я говорила себе, что и это было победой. — Я могу помешать? Я подняла взгляд, удивилась Шимаде рядом. Его красная хаори была с новыми пятнами крови и прорехами, от него пахло смертью. Я не заметила, как он подошел. — Конечно, — сказала я хриплым шепотом. Я кашлянула и повторила громче. — Конечно. Он снял шляпу сугегаса и сжал в ладони. Он перевернул ее и показал кольца коконов бабочек внутри. Многие выглядели как черная резина, но я видела в паре из них трепет крыльев, но все еще в коконах. Шимада указал на один с мягкими серыми краями, словно он был только создан. — Твой дедушка, — мягко сказал он. Я прижала ладонь ко рту и закрыла глаза, чтобы справиться с чувствами. Благодарность и горе поднимались во мне волнами, и когда они столкнулись, все во мне содрогнулось. Облегчение следовало за ними. Я уже не боялась за душу дедушки, она была в руках лучшего шинигами в Ёми. Я не знала, как еще его отблагодарить, низко поклонилась. Когда я поднялась, я взяла себя в руки и сказала: — Спасибо, Шимада. — Не нужно меня благодарить. Я служу смерти, — он вернул шляпу на голову и зацепил большие пальцы за пояс. Во дворе Роджи и Хейхачи смотрели, как догорал погребальный костер. — Я рад, что ты не спишь. Я хотел попрощаться. — Попрощаться? — я нахмурилась. — Так скоро? — Смерть Шутен-доджи пошатнет баланс силы в Ёми, — сказал Шимада. — Многие захотят наказать шинигами, которые в ответе за его смерть, включая кланы. «Наказать?». — Так же, как была наказана О-бэй? — сказала я. Он кивнул. — Мы с Роджи уйдем до рассвета. Юза, скорее всего, уйдет в изгнание с нами. — А Хейхачи и Ронин? — спросила я. — Или Кику? — Ронин покинул храм, как только догорел костер О-бэй, — сказал Шимада. — Он взял горсть ее праха и пропал. У Хейхачи и Кику нет мечей шинигами, и кланы не осудят их. Как и тебя. Но будь осторожна. У Шутен-доджи много друзей, и лучше бы Кусанаги но Цуруги не попадать в их руки. — Я хочу вернуть меч в его храм в Нагое, — я вытащила менуки из кармана. Маленькие солнца сияли в предрассветном свете. — Без менуки, конечно. — Мудрая предосторожность. — Ты, похоже, узнал их в день нашей встречи, — я убрала менуки в карман. — Почему не сказал, что они — часть меча? — Я знал, что в твоем браслете был материал из Кусанаги но Цуруги, — ответил Шимада. — Но я не был уверен, был ли у тебя кусочек меча, или звенья были из той же руды, что и он. — Ты мог хотя бы упомянуть это, — сказала я. — Зачем? — спросил он. — У нас были части, но даже я не знал, как соединить меч. Как ты это сделала? — Мне помог предок, — я улыбнулась ему. Мы слушали мгновение ветер, и я набралась смелости спросить. — Ты не впервые защищал храм Фуджикава, да? Шимада бросил на меня взгляд, не повернув головы. — Возможно. Может, однажды я вернусь и вызову для тебя дух твоего дедушки. Тогда я расскажу тебе историю. Мое сердце забилось бодрее. Я поклонилась ему, а он сошел с веранды. — Я бы очень этого хотела, Шимада-сама. Спасибо. Шинигами ушли до рассвета. Восемь недель спустя Храм Фуджикава Киото, Япония Родители решили завершить продажу храма Фуджикава в день фестиваля. Я стояла на веранде главного зала на закате, смотрела, как посетители радуются на землях храма. Этой ночью поднимется первая полная луна в новом году, и храм Фуджикава в эту часть праздновал Кошогацу, или Маленький Новый год. Было необычно проводить любование луной зимой, но я не смогла придумать повод лучше для празднования открытия храма для посетителей. Даже наш новый главный священник, Ямамото-сан, посчитал это уместным. Я не знала, знал ли он, что тут произошло, но мы с Широ были уверены, что он видел сквозь морок ёкаев. И его рекомендовал Горо. Я не встречала новых деловых партнеров родителей, и меня не приглашали на встречу. Новые владельцы храма начали реконструкцию почти месяц назад, и несколько зданий еще были с лесами, как экзоскелетами. Мама заверила меня, что я могла работать в храме дальше, но после всего, чем я рисковала, защищая это место, ее обещание казалось пустым. Она отдала наследие семьи в руки безликой корпорации, несмотря на кровь и пот, которые я пролила на эту брусчатку, несмотря на потерянные жизни при защите этой священной земли. Я осталась последней Фуджикава, защищающей это место. И я буду делать это до смерти. — Кира? Я повернулась, красные хакама шуршали по веранде. Я улыбнулась при виде Широ, который привел чопорного кицунэ ко мне. Я удивилась при виде спутника Широ в деловом костюме и галстуке. Я не привыкла видеть кицунэ не в наряде храма. — Это Такеда-сан, — сказал Широ. Мы с гостем поклонились друг другу. — Он тут от лица нового владельца храма. Я посмотрела на Широ. «От лица нового хозяина храма прибыл кицунэ?» — но было грубо задавать гостю такой вопрос. — Можно минутку вашего времени, Фуджикава-сан? — спросил Такеда. — Конечно, — я изобразила вежливую улыбку. Двое мужчин прошли со мной в кабинет, который был убран после сражений. Пропали карты, пыль черных бабочек и следы, что тут был кто-то необычнее кицунэ, охраняющего храм. — Хотите присесть, Такеда-сан? — спросила я. — Нет, спасибо, — Такеда опустил на стол с осторожностью чемодан. — Я доставил документ от лица моего клиента, и я не займу много времени. Вечер занятой, да? — Да, — улыбнулась я, сцепив ладони перед собой. — В лучшем смысле. Такеда вытащил стопку бумаг из чемодана. Я сглотнула ком тревоги, решила держать себя в руках. «Они хотя бы позволяют тебе оставаться, — говорила я себе. — Ты не потеряешь храм навеки». Хотя я знала, что все могло быстро измениться. В отличие от поколений жрецов Фуджикава до меня, мое место в храме не было прочным. Уже нет. Такеда разделил бумаги на три аккуратные стопки на столе. — Тут контракты по передаче владения, — осторожно объяснил он мне. — В ваш двадцать первый день рождения мой клиент передаст вам владение храмом Фуджикава…