Я надела самое откровенное платье, какое только нашла в гардеробе, и мы с Гарри отправились к условленному месту по Хиллкрест-роуд. Когда Гарри съехал на обочину, я тут же прильнула к нему. Я специально накрасилась нюдовой помадой, потому что красная выглядела бы слишком вызывающе. Я изо всех сил старалась держать все под контролем, чтобы фото не получилось идеальным. Сцена не должна была выглядеть постановочной. Я знала, что волноваться о дальнейшем не стоит. Картинки всегда убедительнее слов. Да и вообще, сложно выбросить из головы то, что увидел своими глазами. – Ну и как ты хочешь, чтобы это выглядело? – спросил Гарри. – Ты что, нервничаешь? Ты вообще целовался когда-нибудь с женщиной? Гарри посмотрел на меня, как на идиотку. – Конечно. – А любовью занимался? – Однажды. – Тебе понравилось? – Трудно сказать, – задумчиво ответил Гарри. – Ну, тогда представь, что я мужчина и что ты готов на все, лишь бы заполучить меня. – Эвелин, я могу поцеловать тебя и без твоих подсказок. Мне не нужны твои наставления. – Нам придется делать это какое-то время, чтобы все выглядело так, будто мы сидим тут уже давно. Гарри взъерошил волосы и приподнял воротник. Я рассмеялась, тоже слегка потрепала волосы и оголила одно плечо. – О, а здесь становится жарко, – сказал Гарри. Рассмеявшись, я слегка толкнула его. И тут мы заметили свет фар от приближающейся к нам машины. Гарри в панике схватил меня за руки и поцеловал. Он прямо впился в мои губы, и когда машина проезжала мимо, крепко прижал меня к себе. – Мне кажется, это был кто-то из соседей, – заметила я, глядя вслед удаляющемуся автомобилю. – А знаешь, мы ведь и в самом деле могли это сделать. – Гарри взял меня за руку. – Сделать что? – Могли бы пожениться. То есть мы можем не только притворяться, что влюблены, но и вдобавок пожениться. Я же все-таки тебя люблю. Может быть, не так, как мужья обычно любят своих жен, но все равно люблю. И думаю, этого достаточно. – Гарри… – И… то, что я вчера говорил тебе… Я долго думал, и если сейчас сработает и люди купятся на это… возможно, нам стоило бы построить семью. Ты разве не хочешь? – Хочу. Думаю, что хочу. – У нас могло бы здорово все получиться. Мы отлично знаем друг друга, нам уже не страшны разочарования. – Гарри, ушам своим не верю. Ты серьезно? – Совершенно серьезно. По крайней мере, я так думаю. – Ты хочешь жениться на мне. – Я хочу быть с тем, кого люблю. Хочу, чтобы рядом со мной был надежный партнер. Настоящая родственная душа. Мне уже надоело одиночество. А еще я хочу детей. И у нас бы все получилось вместе. Да, я не могу дать тебе всего, что ты хочешь. Но мне бы хотелось обрести семью, и я бы хотел создать ее с тобой. – Гарри, я цинична до ужаса, я не терплю возражений, и многие назвали бы мое поведение аморальным. – Ты сильная, никогда не унывающая и талантливая женщина. В тебе все исключительно. Он действительно об этом думал. – Ну а ты? Как быть с твоими… наклонностями? – Так же, как это было у тебя с Рексом. Я занимаюсь своими делами. Держа, конечно, все в секрете. А ты занимаешься своими. – Но я не хочу всю свою жизнь вести интрижки на стороне. Я хочу быть рядом с любимым человеком. С тем, кто меня любит. – Что ж, тут я тебе помочь не могу. За этим тебе нужно обратиться к ней. Я опустила голову. Примет ли она меня обратно? Она и Джон. Я и Гарри. Все могло бы сработать. Все могло бы получиться. А если у меня с ней снова ничего не выйдет? Найду ли я ей замену? Я была практически уверена, что если Селия не вернется ко мне, то единственное, чего я на самом деле хотела бы, это провести остаток дней с Гарри. – Хорошо. Давай так и сделаем. К нам приближалась еще одна машина, и Гарри снова притянул меня к себе. На этот раз он поцеловал меня чувственно и медленно. Когда из машины выскочил парень с камерой, Гарри притворился, что не заметил его и потянулся рукой к декольте. Скандальный снимок был опубликован на следующей неделе. На нем были мы с Гарри – в весьма неприглядном виде, с всклокоченными волосами и виноватыми лицами. Рука Гарри лежала на моей груди. Вслед за этим в заголовках замелькала новость о том, что Джой Нейтан беременна. Казалось, что вся страна обсуждает только нас четверых. Бессовестных, развратных, грешных изменников. «Закат в Каролине» установил кассовый рекорд. И чтобы отметить наш развод, мы с Рексом выпили мартини. – За наш успешный союз, – торжественно произнес Рекс, и мы чокнулись бокалами. 35 Я возвращаюсь домой около трех ночи. Эвелин выпила четыре чашки кофе и разговорилась. Я могла бы уйти в любой момент, но тогда мне почему-то не хотелось возвращаться в свой привычный мир. Постоянно прокручивая в голове истории из жизни Эвелин, я как будто бы сбегаю из собственной реальности. Да и вообще, не я устанавливала правила. Я уже одержала одну победу. Остальное – за ней. Так что, добравшись домой, я залезаю в постель и волевым усилием погружаю себя в быстрый сон. Последняя мысль: теперь у меня есть отличное оправдание, почему я все еще не ответила на сообщение Дэвида. Просыпаюсь от телефонного звонка и сразу смотрю на часы. Почти девять. Сегодня суббота, и я рассчитывала хорошенько выспаться. На экране улыбающееся мамино лицо. У нее там еще нет и шести. – Мам? Все в порядке? – Да, конечно, – отвечает она так, будто сейчас уже полдень. Просто хотела застать тебя дома и поздороваться, пока ты не ушла по делам. – У тебя еще и шести нет, и вообще сегодня выходной. Я планирую выспаться и расшифровать несколько часов интервью с Эвелин. – У нас полчаса назад случилось небольшое землетрясение, и теперь я не могу уснуть. Кстати, как у тебя с Эвелин? Так странно называть ее по имени. Будто мы знакомы. Рассказываю, как добилась от Фрэнки согласия на свое повышение. Потом добавляю, что уговорила Эвелин согласиться на фотосессию для обложки журнала. – Хочешь сказать, что ты за один день добилась того, чего хотела, и от главного редактора «Виван», и от самой Эвелин Хьюго? И что ты вообще можешь заставить любого дать тебе то, что ты хочешь? Я смеюсь и сама удивляюсь тому, как впечатляюще это звучит. – Ну да. Получается, что так. Мама издает странный звук, напоминающий кудахтанье. – Вот так молодец! – с гордостью сказала она. – Твой папа, будь он с нами, был бы счастлив и сиял от гордости. Он всегда знал, что ты станешь той силой, с которой принято считаться. Я не знаю, так ли это. Нет, мама мне не лжет, но представить такое трудно. Я еще могу понять, что папа хотел, чтобы я стала доброй и умной, – это понятно. Но я никогда не думала о себе как о силе, с которой принято считаться. Может, стоит начать? Может, я и в самом деле этого заслуживаю. – Я такая, да? Эй, мир, со мною шутки плохи. Я иду взять свое.