Гарри свернул на обочину и повернулся ко мне. – Я думаю, ты замечательная. И невероятно сильная. И мне кажется, что некоторые невежественные люди бросаются этим словом, когда им больше нечего сказать. Я выслушала его, затем повернулась и выглянула в окно. – Правила устанавливают мужчины, – добавил Гарри, – но то, на что они смотрят пренебрежительно и свысока, может обернуться величайшей угрозой. Ты только представь, что было бы, если бы все женщины на планете требовали что-то в обмен на возможность попользоваться их телом. Да вы бы тогда тут всем руководили. Вооруженный народ. Противостоять вам могли бы только такие мужчины, как я. А это как раз то, чего эти мудаки хотят в последнюю очередь – чтобы миром правили такие, как ты и я. Я рассмеялась, хотя глаза еще не высохли от слез. – Так я шлюха или нет? – А кто знает? – пожал плечами Гарри. – Все мы так или иначе шлюхи. По крайней мере в Голливуде. Смотри, ну не зря же она Селия Сент-Джеймс. Она годами играет одну и ту же роль хорошей девочки. Мы, остальные, не такие чистенькие. Но ты мне нравишься такой, какая ты есть. Мне нравится твоя дерзость, задиристость, агрессивность. Мне нравится Эвелин Хьюго, которая видит мир таким, какой он есть, и не боится противостоять ему, бороться за то, чего она хочет. Так что вешай на себя любой ярлык, но только не меняйся. Вот это будет настоящей трагедией. Когда мы приехали ко мне домой, Гарри уложил меня в постель, а сам спустился на кухню и приготовил ужин. Той ночью он спал рядом со мной, а когда я проснулась утром, он раздвигал шторы, приговаривая: – Проснись и пой! После того случая я не разговаривала с Селией пять лет. Она не звонила мне. Не писала. А я не могла пересилить себя, чтобы сделать первый шаг навстречу. О том, что происходило в ее жизни, я узнавала только из газет или из городских сплетен. Но в то первое утро, когда солнце осветило мое лицо, я, хотя и уставшая после поездки в Мексику, чувствовала себя хорошо. Потому что со мной был Гарри. Впервые за очень долгое время я как будто обрела семью. Ты никогда не узнаешь, как быстро бежал, как усердно трудился и как сильно устал, пока не найдется человек, который встанет у тебя за спиной и скажет: – Все в порядке, можешь падать. Я поймаю. И вот я упала. А Гарри меня поймал. 30 – То есть вы вообще не контактировали с Селией? – удивленно спрашиваю я. Эвелин качает головой. Потом встает, подходит к окну и приоткрывает его. В комнату врывается легкий, приятный ветерок. Она возвращается на место и смотрит на меня, давая понять, что готова продолжить. Но я слишком озадачена ее признанием. – К тому времени вы уже долго были вместе? – Три года. Или около того. – И она просто ушла? Не сказав ни слова? Эвелин кивает. – Вы пытались ей дозвониться? Она снова качает головой. – Просто… Тогда я еще не понимала, что за то, чего ты хочешь, нужно бороться изо всех сил. Думала, что если я ей не нужна и если она не понимает, почему я поступила именно так, как поступила, то и она мне больше не нужна. – И вы спокойно это перенесли? – Нет, я была абсолютно несчастна. Я не могла забыть ее долгие годы. Ну, то есть да, конечно, я находила силы веселиться и хорошо проводить время с другими. Но я не видела Селию. Чтобы ты понимала, я перечитывала номера «Sub Rosa» только потому, что они публиковали фотографии Селии. Я рассматривала их, анализировала, пыталась понять, кто они, все эти люди на фото с ней, кем они ей приходятся, как она с ними познакомилась. Теперь я знаю, что ее сердце тоже было разбито, как и мое. Я знала, что в глубине души она тоже ждет моего звонка, ждет, что я извинюсь перед ней. Но тогда я предпочла переболеть этим в одиночестве. – Вы жалеете, что так и не позвонили ей? – спрашиваю я. – Что упустили так много времени? Эвелин смотрит на меня как на дурочку. – Ее уже нет. Любовь моей жизни ушла, и я не могу взять трубку, позвонить ей, повиниться и вернуть. Она ушла навсегда. И да, Моник, мне жаль. Я жалею о каждой секунде, проведенной не с ней. Я жалею о каждой мелочи, которая могла причинить ей хоть толику боли. Да, я должна была побежать вслед за ней в тот день, когда она ушла от меня. Мне нужно было умолять ее остаться. Нужно было купить букет роз и крикнуть во всеуслышание с вершины того холма, на котором написано «Голливуд»: «Я люблю Селию Сент-Джеймс!» И пусть бы меня растерзали после этого. Да, вот так я должна была поступить. А теперь ее нет, но есть куча денег, которые мне не потратить за всю жизнь, и мое имя навеки вписано в историю Голливуда. Но это все пустота, и я корю себя за каждую секунду, когда не заявляла о нашей любви. Вот только позволить себе такое может лишь богатый и знаменитый. Только тогда ты можешь говорить, что твои богатства не имеют никакой ценности. Я думала, что у меня еще есть время, что я все успею, всего достигну, всего, чего я так хотела. Что надо только разыграть правильно карты, и ты получишь все. – Вы думали, она вернется. – Я была уверена, что она вернется, – твердо говорит Эвелин, – да и она это знала. Мы обе понимали, что наше время еще не истекло. У меня звонит телефон. Но это не сигнал обычного входящего сообщения. Это специальный рингтон, который я поставила в прошлом году, вскоре после того, как мы поженились, на уведомления от Дэвида. Мне тогда и в голову не приходило, что однажды он перестанет писать. Быстро просматриваю его сообщение. «Нам нужно поговорить. Это уж слишком, М., все слишком быстро. Нам нужно это обсудить». Как говорится, посмотрела и забыла. – Значит, вы были уверены, что она вернется к вам, но все равно вышли замуж за Рекса Норта? – спрашиваю я, возвращаясь к теме разговора. Эвелин на секунду опускает голову, собираясь с мыслями, чтобы объясниться. – Съемки «Анны Карениной» вышли за рамки бюджета. Мы не укладывались в сроки, опаздывали на несколько недель. Рекс играл Вронского. К тому времени как появилась режиссерская версия, мы уже понимали, что все надо монтировать заново и нам нужен был кто-то, кто мог бы спасти положение. – А вам нужен был кассовый успех. – И мне, и Гарри. Это была его первая работа после ухода из «Сансет студиос». И если бы фильм провалился, ему пришлось бы очень непросто. – А как же вы? Что стало бы с вами, если бы фильм провалился? – Если бы мой первый проект после «Души общества» не увенчался успехом, я считала бы себя конченой неудачницей. К тому времени мне уже довелось отведать горечь неудач. Каждый раз я восставала, как феникс из пепла, но делать это снова мне не хотелось. Поэтому я сделала то единственное, что наверняка привлекло бы людей в кинотеатры. Я вышла за графа Вронского. Сообразительный Рекс Норт 31 Когда не нужно ничего скрывать, тогда и в браке присутствует определенная свобода. Селия ушла, влюбиться в кого-то на тот момент я не была готова, а Рекс и вовсе казался человеком, неспособным испытывать какие-то нежные чувства. Может быть, если бы мы встретились в другое время, то и поладили бы лучше. Но в той ситуации, в которой мы оба тогда оказались, наши отношения строились исключительно с расчетом на высокие кассовые сборы. Наш брак был фальшивкой и чистого рода манипуляцией. Но благодаря этой фальшивке я заработала свои первые миллионы. Благодаря ей же Селия вернулась ко мне. И это была самая честная сделка из всех, которые я заключала за свою жизнь. Думаю, именно за это я всегда буду немного любить Рекса Норта. – Значит, ты вообще не собираешься спать со мной? – недоуменно спросил Рекс. Он сидел в моей гостиной, попивая «Манхэттен» и вальяжно закинув ногу на ногу. На нем был черный костюм с тонким галстуком. Светлые волосы аккуратно зачесаны назад. Из-за этого его голубые глаза казались еще ярче. Рекс был настолько красивым, что на него было скучно смотреть. Его улыбка могла свести с ума любую женщину. Идеальные зубы, ямочки на щеках, красиво изогнутые брови – с таким набором он покорял всех. Его образ создавали разные киностудии, впрочем, как и мой. Уроженец Исландии, Карл Олвирсон перебрался в Голливуд, сменил имя, избавился от акцента и переспал со всеми, с кем нужно было переспать, чтобы добиться желаемого. Он был настоящим кумиром миллионов, который хотел доказать всем, что он действительно хороший актер. Рекс и впрямь умел играть, и ему всегда казалось, что его недооценивают. Роль в «Анне Карениной» дала шанс показать себя серьезным актером. Как и мне, Рексу было позарез нужно, чтобы фильм стал хитом. Поэтому он и согласился на мое предложение. Провернуть трюк с браком. Прагматичный, он не витал в облаках, все просчитывал наперед, но никогда не раскрывал своих намерений. В этом мы с ним были схожи. Я села рядом, приобняв его за плечи. – Ну, не могу с уверенностью заявить, что никогда с тобой не пересплю, – честно призналась я. – Ты красивый. Чувствую, что пару раз могу и попасться на твои уловки. Рекс засмеялся. Он всегда держался немного отстраненно, как бы говоря: говорите, что хотите, меня вы не зацепите. В этом смысле он был неуязвим. – Главное, можешь ли ты с полной уверенностью сказать, что никогда не влюбишься в меня? – спросила я. – Что, если в итоге ты захочешь, чтобы наш брак стал настоящим? Это станет проблемой для нас обоих.