– Может быть и так. Но я все равно знаю, какую игру ты ведешь. Никто не ходит в «Швабс» только для того, чтобы выпить молочный шейк. – Послушай. – Тон ее слегка изменился, в нем послышались искренние нотки. – Мне не помешает засветиться. Чтобы получить главную роль, нужно, чтобы тебя узнавали. – И вся затея с молочным шейком всего лишь уловка, чтобы тебя увидели со мной? – Меня это задело – и то, что кто-то мною пользуется, и то, что так невысоко ценят. Селия покачала головой. – Нет, вовсе нет. Просто захотелось выпить с тобой молочный шейк. А уже потом, когда мы выехали с парковки, подумала, а почему бы нам не поехать в «Швабс»? Она резко затормозила на перекрестке Сансет и Хайлэнд, и тут я поняла, как она водит: давит и на газ, и на тормоз. – Возьми вправо. – Что? – Возьми вправо. – Зачем? – Возьми, черт возьми, вправо, пока я не открыла дверцу и не выпрыгнула. Она посмотрела на меня так, словно я рехнулась, что было отчасти справедливо. – А теперь поверни налево на зеленый. Вопросов больше не было. Мы выехали на Голливудский бульвар и под моим руководством припарковались на боковой дороге рядом с «Си-Си Браун’с». – У них мороженое лучше, – сказала я, когда мы вошли. Я ставила ее на место. И не собиралась фотографироваться с ней, пока сама этого не захочу и не предложу. Продвигать кого-то менее знаменитого – такого у меня и в мыслях не было. Селия кивнула, почувствовав, что набила шишку. Мы сели. Парень за стойкой подошел к нам и замер, на мгновение потеряв дар речи. – Э… Вам меню? Я покачала головой. – Я знаю, что хочу. Селия? Она посмотрела на него. – Шоколадный мальт, пожалуйста. Он приклеился к ней взглядом, а она, как будто сама того не замечая, наклонилась вперед, выставив грудь. Этот ее кажущийся безотчетным жест заворожил его еще сильнее. – А мне земляничный молочный шейк, – сказала я. Паренек перевел взгляд на меня, и глаза его округлились, словно он хотел увидеть меня всю и еще немного. – Вы… вы ведь Эвелин Хьюго? – Нет, – сказала я и улыбнулась, глядя прямо ему в глаза. Этим приемом, иронично-дразнящим, приправленным таким же тоном, я пользовалась множество раз, когда меня узнавали в городе. Он развернулся и отчалил. – Не унывай, выше нос. – Я повернулась к Селии. Она сидела, опустив голову, и как будто всматривалась в полированную стойку. – Зато получишь самый лучший молочный шейк. – Я тебя расстроила, – вздохнула она. – Этой историей со «Швабом». Извини. – Послушай, если ты намерена забраться так высоко, как ты явно хочешь, то тебе нужно научиться двум вещам. – Каким двум вещам? – Во-первых, ты должна раздвигать границы дозволенного и не терзаться из-за этого. Никто ничего тебе не даст, если ты сама не попросишь. Попыталась. Получила отказ. Переступи и иди дальше. – А во-вторых? – Когда используешь людей, делай это хорошо. – Я не собиралась тебя использовать… – Собиралась, Селия, собиралась. Меня на этом не проведешь. Я бы, если потребовалось, использовала тебя без малейшего колебания. И ты, не моргнув глазом, сделала бы то же самое в отношении меня. Знаешь, в чем разница между нами? – Мы во многом разные. – Догадываешься, что я именно сейчас имею в виду? – И что же? – Я знаю, что использую людей. И ничего против этого не имею. Ты изо всех сил пытаешься убедить себя в том, что не используешь людей, а я трачу ту же энергию на то, чтобы совершенствовать себя в этом. – И гордишься собой? – Горжусь тем, чего смогла достичь. – А меня ты сейчас используешь? – Если бы и использовала, ты бы об этом не знала. – Поэтому и спрашиваю. Паренек за стойкой вернулся с молочными шейками. Бедняге, похоже, пришлось поработать над собой и собраться с духом, чтобы принести нам заказ. – Нет, – сказала я, когда он отошел. – «Нет» что? – Нет, я тебя не использую. – Уф, даже легче стало, – сказала Селия. Какая же она до боли наивная, подумала я. Как легко, с какой готовностью поверила мне. Да, я сказала ей правду, но все равно. – Знаешь, почему я тебя не использую? – Хотелось бы знать. – Селия сделала глоток шейка. Я рассмеялась – мировая усталость в ее голосе никак не соответствовала быстроте ее ответа. Из нашего тогдашнего круга Селия получила больше «Оскаров», чем кто-либо другой. И все награды достались ей за глубокие, драматические роли. Мне же всегда представлялось, что она была бы хороша в комедиях. Селия такая быстрая, такая бойкая. – Я не использую тебя потому, что ты ничего не можешь мне предложить. По крайней мере, сейчас. Обиженная и уязвленная Селия сделала еще глоток. И тогда я подалась вперед и попробовала свой молочный шейк. – Думаю, это неправда, – заговорила, поразмыслив, Селия. – Да, согласна, сейчас ты более знаменита, чем я. Ты замужем за Капитаном Голливудом, и это тоже кое-что значит. Но если не учитывать это, то мы с тобой на равных. Ты снялась в паре хороших фильмов. Я тоже. Теперь мы в одной картине, и обе хотим получить награду Академии. И давай будем честны друг перед другом, у меня шансов больше. – Это почему же? – Потому что я лучше как актриса. Я оторвалась от соломинки, через которую тянула густой шейк, и повернулась к ней. – И почему же ты так решила? Как вычислила? Селия пожала плечами. – Думаю, такое нельзя измерить. Но что есть, то есть. Я видела «Еще один день». Ты хороша в нем. Правда, хороша. Но я лучше. И я знаю, что я лучше. Вот почему вы с Доном едва не вышибли меня из проекта. – Такого не было. – Было. Мне Руби рассказала. Я не злилась на Руби за то, что она передала Селии то, что я сказала ей. Никто ведь не станет ругаться на собаку за то, что она облаяла почтальона. Такова их природа. – Ладно, пусть будет по-твоему. Как актриса ты лучше меня. И, может быть, мы с Доном обсуждали, как от тебя избавиться. Что с того? Вот уж большое дело. – Как раз к этому я и клоню. Я талантливее тебя, а ты влиятельнее меня. – Так что?