– Ладно, пусть так, но… – Может быть, ты сделаешь картину с Доном. В конце концов, на одной фотографии, где вы танцуете в «Сиро» или «Трокадеро», далеко не уедешь. – Но… – Выслушай меня. Вы с Доном сниметесь вместе. В чем-нибудь легком, романтическом. Чтобы все девушки захотели быть тобой, а все парни захотели быть с тобой. – Отлично. – И вот тогда, когда все будут думать, что знают тебя, что они «раскусили» Эвелин Хьюго, ты сыграешь Джо. Ты всех их ошарашишь. И тогда каждый зритель подумает про себя: «Я знал, что она особенная». – Но почему я не могу сыграть Джо сейчас? И тогда они подумают это сейчас? Гарри покачал головой. – Потому что тебе нужно дать им время, чтобы увлечься тобой. Тебе нужно дать им время, чтобы узнать тебя и привыкнуть к тебе. – Хочешь сказать, что я должна быть предсказуемой. – Ты должна стать предсказуемой, а потом сделать что-то совершенно непредсказуемое, и публика полюбит тебя навсегда. Я выслушала его. Подумала. – Не вешай лапшу мне на уши. Гарри рассмеялся. – Послушай, это план Ари. И неважно, нравится он тебе или нет. Он хочет снять тебя в еще нескольких картинах и только потом запустить «Маленьких женщин». – Ладно, – согласилась я, потому что ничего другого мне не оставалось. Мой контракт со студией был рассчитан еще на три года. Если бы я стала доставлять неприятности, они воспользовались бы своим правом избавиться от меня в любое время. Могли отдать меня другим, заставить участвовать в чужих проектах, отправить в отпуск без оплаты – в общем, поступить со мной, как им заблагорассудится. Я была собственностью «Сансет». – Твое дело, – продолжал Гарри, – проверить, сможете ли вы с Доном выдать хит. Это в ваших общих интересах. Я рассмеялась. – А, теперь ты хочешь поговорить о Доне. Гарри улыбнулся. – Не хочу сидеть и слушать, какой он чудесный и восхитительный. Это скучно. Мне нужно знать, можете ли вы играть вместе. Нас с Доном видели уже повсюду в городе, нас фотографировали во всех горячих точках Голливуда: мы обедали в «Дэн Тана’с», приезжали на ланч в «Вайн-стрит дерби», играли в теннис в «Беверли-Хиллз теннис клаб». Мы знали, что делаем, красуясь на глазах у публики. Им было нужно, чтобы имя Дона упоминалось вместе с моим, а Дону было нужно показать себя частью Нового Голливуда. Закрепить этот образ прожигателя жизни и должны были фотографии, показывающие нас двоих вместе с другими звездами. Но мы с ним никогда об этом не говорили, потому что и на самом деле были счастливы вместе. Тот факт, что это помогало нашим карьерам, служил дополнительным бонусом. Вечером, в день премьеры его фильма «Большие неприятности», Дон заехал за мной в модном темном костюме и коробочкой от «Тиффани» в руке. – Что это? – Я только что надела черное с пурпурным платье от Кристиана Диора. – Открой, – с улыбкой предложил Дон. Внутри лежало огромное обручальное кольцо, платиновое с бриллиантом. Я ахнула. – Так ты… Я знала, что все идет к этому. Дон так хотел спать со мной, что это буквально убивало его. Я же сопротивлялась, несмотря на все его старания, но с каждым днем сдерживаться становилось все труднее. Чем чаще мы целовались в темных местечках, чем чаще оказывались на задних сиденьях лимузинов, тем труднее мне было отталкивать его. Раньше такого физического влечения, такого нестерпимого желания я не испытывала. Никогда мне не хотелось – до дрожи, до боли, – ощутить прикосновение. Рядом с Доном я так жаждала его ласк. Мне все больше нравилась сама мысль заниматься с кем-то любовью. Секс у меня был и раньше, но то было совсем другое. Я хотела любить Дона. И хотела, чтобы мы сделали это тут же, прямо сейчас. И вот оно. Предложение. Я протянула руку к кольцу, чтобы дотронуться до него, убедиться, что оно настоящее, но не успела – Дон закрыл коробочку. – Я не прошу тебя выйти за меня, – сказал он. – Что? – Я вдруг почувствовала себя дурой. Надо же, позволила себе размечтаться. Вообразила, что Эвелин Эррера, выдающая себя за Эвелин Хьюго, может выйти замуж за кинозвезду. – По крайней мере, пока. Я попыталась скрыть разочарование и отвернулась, чтобы взять сумочку. – Не дуйся, – сказал Дон. – А кто дуется? Мы вышли из квартиры, и я закрыла за собой дверь. – Я собираюсь сделать это вечером, – почти извиняющимся тоном произнес он. – На премьере. Чтобы все видели. Я смягчилась. – Мне просто хотелось убедиться… хотелось знать… – Дон схватил меня за руку и опустился на колено. Коробочку он не раскрыл и только посмотрел на меня умоляюще. – Ты примешь мое предложение? – Нам пора, – напомнила я. – Нельзя опаздывать на премьеру собственного фильма. – Ты примешь мое предложение? – повторил он. – Это все, что мне нужно знать. Я посмотрела на него. – Да, дурачок. Я без ума от тебя. Он схватил меня и поцеловал. Получилось немного больно, потому что он укусил меня в нижнюю губу. Я собиралась выйти замуж. На этот раз за того, кого любила. За того, кто вызывал у меня те чувства, которые я до тех пор лишь изображала в кино. Как же далеко я была от той жалкой квартиры в Адской кухне. Часом позже, на красном ковре, перед морем фотографов и репортеров, Дон Адлер опустился передо мной на колено. – Эвелин Хьюго, ты выйдешь за меня? Я всхлипнула и кивнула. Он поднялся и надел кольцо мне на палец. А потом подхватил на руки и закружил. Оказавшись снова на земле, я увидела у дверей кинотеатра Гарри Кэмерона. Он похлопал вместе со всеми и подмигнул мне. «SUB ROSA» 4 марта 1957 ДОН И ИВ – НАВСЕГДА! Народ, вы узнаете это первыми: новейшая пара Голливуда, Дон Адлер и Эвелин Хьюго связывают себя узами! Самый Завидный из Самых Завидных Женихов выбрал невестой Восхитительную блондинку-старлетку. Их видели вместе – Двух нежно воркующих голубков, и вот теперь они решили Оформить отношения официально. По слухам, Мэри и Роджер Адлер, родители красавчика Дона, Счастливы принять Эвелин в свою семью. Можете поставить ваш последний доллар на то, что свадьба станет Главным событием сезона. Весь город будет говорить только О них – блестящей голливудской семье и прекрасной невесте.