– Ну, видела. – Как он выглядит? Она удивилась: – Как директор. Мужик в пиджаке, и всё. Илья наклонился к ней близко. – Посмотри внимательно, только аккуратно. Вот тот человек за столиком, который читает, на него похож? Ангел моментально повернулась и вылупила глаза. Илья пожалел, что спросил. Человек, почувствовав взгляд, оторвался от своих бумаг, посмотрел на Ангела и усмехнулся. – Совершенно не похож, – горячо зашептала она, перегнувшись к Илье. – Да это точно не он! Илья Сергеевич с удовольствием съел принесённую кашу – Ангел время от времени поворачивалась и таращилась на мужика с бумагами, – а потом попросил у Ванечки планшет. – Мне нужно просто посмотреть, – объяснил он туманно. – А телефон разряжается быстро. И пересел за соседний стол. Лилечка мельком ему улыбнулась, быстро сфотографировала их с Ванечкой и планшетом и опять уставилась в экран. – У вас тут латиница, – сказал профессор с уважением, – а это что? Виртуальная клавиатура была снабжена ещё какими-то символами. Ванечка засмеялся. – Буквы, – ответил он с удовольствием. – Это иврит, я в Израиле учился. – Никогда не видел клавиатуру на иврите, – признался Илья Сергеевич. – А с иероглифами видели? Это вообще чума! Иврит – ерунда. – И Ванечка молниеносно набрал нечто непонятное. – Здесь написано – с добрым утром. Илья посмотрел сначала в планшет, а потом на Ванечку. – Элегантно, – оценил он. – Да ну, – Ванечка махнул рукой. – Какой сайт вам открыть? – Я сам, спасибо. – Да вы, наверное, долго будете искать. Я в Интернете точно лучше вас шарю. – Это видно. Откройте мне сайт нашего Дома творчества. Тут даже Лилечка оторвалась от телефона – так удивилась. – А вам зачем? Профессор Субботин объяснил и опять туманно: – Хочу ознакомиться. Ванечка стремительно пробежал пальцами по клавишам. – Ну вот, пожалуйста. Знакомился Илья Сергеевич недолго. Пролистал туда-сюда и вернул планшет. – Как мне здесь надоело, – сказала Лилечка и потянулась. – Уехать, что ли, не ждать директора этого? Главное, сам пригласил, и сам же куда-то умотал. – А деньги? – не поднимая головы, напомнил Ванечка. – Денег жалко, конечно. Но может, он мне их пришлёт? – Да ничего он тебе не пришлёт! Ты уедешь, и тю-тю. Давай на колокольню залезем! Оттуда вид небось зашибенный. – Тут куда ни глянь, везде вид, – сказала Лилечка капризно. – Мне скоро выкладывать будет нечего, всё время виды какие-то!.. Люди, вон, в Милане на Неделе моды, а я всё в Рашке торчу, да ещё в какой-то деревне, блин. – Кстати сказать, я даже не знаю, можно ли подняться на колокольню, – подал голос Николай Иванович. – Можно, – сказал Матвей своей чашке. – Я забирался. Там красиво. Только трудно лезть, высоко. Лилечка передёрнула плечами: – Я высоты боюсь, ужас просто. А лифта нет, конечно? – Лифт на колокольню? – переспросил профессор. – Остроумно. Катерина поднялась, собрала свои бумаги и вышла из ресторана, ни на кого не взглянув. Вид у неё был то ли рассерженный, то ли недовольный. Николай Иванович проводил её глазами и тоже поднялся. – Прогулка, молодые люди? Здесь самое милое дело – гулять. Впитывать, так сказать, воздух и красоту окружающего мира на год вперёд. Ангел пробасила, что красота окружающего мира – враньё, Лилечка с Ванечкой так и не оторвались от телефонов, а Матвей кивал изо всех сил, соглашаясь. Вновь прибывший зычным голосом подозвал официантку и спросил счёт. Та пропищала, что завтрак включён в стоимость номера, и, кажется, рассердила гостя. – Откуда я знаю, что у вас включено или не включено, – сказал он с досадой. – Я же не сам себе эти ваши номера заказывал!.. – Нет, нет, ничего не нужно, – пролепетала официантка. Гость встал, кинул на стол смятую тысячерублёвую купюру и пошёл к выходу. Официантка помчалась за ним – возвращать деньги. Из-за двери послышались их препирательства. – Это чаевые! – грохотал гость. – Вы что, чаевых никогда не видели? Дурдом! – Мне нужно идти, – сказал Илья своей соседке. – Ты со мной? – Я с вами, – неожиданно вскричал Матвей. – Можно? Втроём они вышли в коридор. – Я хочу вас попросить, – сказал Матвей, глядя в пол. – Только один на один. Извините меня, Ангел! Она пожала плечами и фыркнула: – Да пожалуйста! – И удалилась большими шагами. Матвей взял профессора Субботина за рукав и потащил к двустворчатым дверям, за которыми оказался небольшой конференц-зал, совершенно пустой. – Послушайте, – начал он, когда двери закрылись, – мне очень нужно, правда. Вы не подумайте, что я… ненормальный. Но мне очень нужно! Давайте вместе, а? Я сам не справлюсь. Ну, не получится у меня. – Я ничего не понимаю. – Боже мой, это же так просто. Я же вот и объясняю! Давайте вместе. Илья улыбнулся. – Вы непонятно объясняете, Матвей. – Да?.. Что тут непонятного? Давайте украдём её, и всё закончится. Илья Сергеевич молчал. – Она не должна там оставаться, понимаете? Никак не должна. Ей там не место. Профессор Субботин уточнил: – Насколько я понимаю, речь идёт о картине? Матвей несколько раз с силой кивнул. – Вы должны мне помочь. Больше никому! – Зачем? Тот пришёл в изумление: – Как зачем? Это необходимо! Илья легонько надавил ему на плечо и заставил сесть в ближайшее кресло, и сам пристроился рядом. – Матвей, – начал он проникновенно, – зачем нам красть картину со стены в Доме творчества села Сокольничьего?