Он был умирающим от голода, и я была его едой. Это было больше, чем похоть. Это была борьба за власть, и будь я проклята, если отступлю. Мои руки двинулись вверх к его груди, пальцы сжали его футболку, когда я приподнялась на цыпочках и мой язык продолжил битву воли. Под моей хваткой его сердце билось в такт с моим, быстро и яростно. Двигаясь от моей талии, его большая рука нашла свой путь под моим свитером, его пальцы скользили по коже моей спины, тепло излучалось от его прикосновения, и потягивание на волосах усилилось. Каждый нерв в моем теле горел огнем. Как бензин к пламени, от моих твердых, как камень, сосков к моей теперь уже влажной сердцевине, я горела. Внезапно он отпустил меня, повернулся к столу, за которым до этого сидел Патрик, и смахнул бумаги с края, аккуратные стопки которых теперь беспорядочно рассыпались по полу. Прежде чем я успела что-то сказать, Стерлинг схватил меня за талию и поднял так, словно я ничего не весила, посадил на край стола. Еще раз дернув меня за волосы, он заставил меня посмотреть ему в глаза. – Я либо трахну тебя, либо отшлепаю за подслушивание. В любом случае, эти джинсы снимаются. – Я… Я… Мой язык стал набухшим, когда он потянулся к моим ботинкам, дергая маленькую молнию на щиколотке и бросая каждый из ботильонов на пол, а затем снял мои носки. – Стерлинг… С прицельной точностью он расстегнул пуговицу на джинсах и открыл ширинку. Я была слишком скручена и связана эмоциями, чтобы спорить, когда я подняла задницу от поверхности стола, позволяя стянуть джинсы вниз по ногам. Когда мои белые кружевные трусики появились в поле зрения, воздух наполнился долгим, глубоким шипением. Его пристальный взгляд, казалось, длился вечно, когда я с готовностью подняла руки, и одним быстрым движением он добавил мой свитер к бумагам и одежде на полу. – И что же это будет? – спросил он, оглядывая меня с ног до головы, оценивая мой наряд или отсутствие такового. Хорошие девочки кончают. Я вспомнила его заявление в самолете. Я вздернула подбородок и со всем достоинством, на которое была способна, задала вопрос, который и не думала произносить – кому бы то ни было. – Ты позволишь мне кончить с тобой? Он не ответил. Раздвинув мои ноги еще шире, он встал между моих коленей, его рука потянулась к моей промежности. – Ты чертовски промокла. Инстинктивно мои бедра пытались сомкнуться, но его тело не позволяло. – Стерлинг. – Еще секунда, и я приму решение за тебя, а результатом будет огненно-красная задница и мой член, погруженный глубоко в твою мокрую киску. Мне не понравилось, как он говорил со мной. Мой разум знал это, но я опять не слушала свой разум. Нет. Все, что я могла слышать, был глубокий тенор, который даже без его темного взгляда или того, как его пальцы терлись о мое лоно, заставлял мои соски твердеть, как камень, и я была на грани спонтанного оргазма. – Трахни меня. Едва я успела произнести эти слова, как его большая рука легла мне на грудь, растопырив пальцы, и он толкнул меня назад, пока я не уперлась спиной в холодный твердый стол. Разрыв кружева и звук его молнии были едва слышны за стуком моего сердца. Я попыталась сесть повыше, чтобы увидеть член, который кончил днем раньше, но каждое мое движение наталкивалось на давление его руки. Потолок наверху сверкнул, когда солнечный свет заплясал на сучковатой сосне, и вдруг это случилось. Я закричала, когда он полностью заполнил меня одним толчком. Как и в предыдущем поцелуе, не было ни предупреждения, ни подготовки. Впрочем, это не имело значения. Я была такой мокрой, что его длина и обхват почти не встретили сопротивления, когда он растягивал меня там, где пересекались боль и удовольствие – Так чертовски туго. Цепляясь за блестящее дерево, я нащупала край стола. Мои пальцы сжались, пытаясь удержаться, пока он вбивался, сильно и быстро. Стерлинг был человеком пожирающим. Каждый толчок наполнял меня так, как никогда раньше, давление внутри начало нарастать. В ту же секунду, как его рука покинула мою грудь, я поднялась вверх, больше не удовлетворенная тем, что это было шоу одного человека, и потянулась к подолу его футболки, подняв ту вверх. Она тоже присоединилась к нашей куче одежды. Мои руки блуждали по его напряженному прессу, в то время как его непрерывные толчки задевали мой клитор, снимая нарастающую боль и посылая ударные волны во всех направлениях. Я не могла повторить то, что сказала. Хотя мой собственный голос был узнаваем, звуки – нет. Я была не одна. Мы были хором слов и примитивных звуков, подобных которым я никогда не слышала. Впившись ногтями в его широкие плечи, я наклонилась вперед. Больше не опираясь на стол, Стерлинг схватил меня за задницу и удержал от падения. Новое положение было всем, мои пальцы сжались. Мои губы накрыли тугое сухожилие на его шее, пока я пыталась подавить свой крик. Мне это не удалось. Каждый нерв внутри меня взорвался, все тело содрогнулось. От пальцев ног до головы я превратилась в груду взрывов. Ощущения затопили мое кровообращение, как никогда раньше. Мои пальцы побелели, я крепко держалась за его плечи, мышцы внутри меня сокращались, и звезды появлялись за моими теперь закрытыми веками. Вцепившись в него, я плыла, падая с самой большой высоты, пока мое частое и тяжелое дыхание, всхлипы и судорожные вздохи терялись в глубоком реве, исходящем от Стерлинга. Я открыла глаза как раз вовремя, чтобы увидеть его прекрасное выражение, его член пульсировал глубоко внутри меня. Это было лучше, чем наблюдать за тем, как он наслаждается собой, как на мгновение он купался в абсолютном блаженстве нашего союза. Я не могла осознать, что мы сделали, пока он снова не посадил меня на край стола и не вышел. Когда я посмотрела вниз на его великолепный член, блестящий от нашей связи, это поразило меня. – Ты не использовал презерватив? – И не буду. – Что? – Мы оба чисты, и у тебя стоит спираль. У меня никогда не было незащищенного секса ни с кем другим. Как я могла ему поверить? – Но... Я могла бы спросить, откуда ему известно мое медицинское состояние, но это было бессмысленно. Стерлинг Спарроу знал все. – Арания, ты моя во всех отношениях. – Он провел пальцем по моей сердцевине, поднес блестящий палец к губам и пососал. – Я планирую взять тебя во всех отношениях. Чем скорее ты привыкнешь к этой идее, тем легче будет принять то, что происходит. Спрыгнув с края стола, мышцы, о существовании которых я даже не подозревала, объявили о своем присутствии. Тем не менее, я отказалась показать Стерлингу, какое впечатление он на меня произвел. Ладно, я думаю, что показывала ему, когда выкрикивала его имя или кончала на его члене. Но это не имело значения. Теперь все по-другому. Приподняв свитер, я повернулась и встретила его пристальный взгляд. Оставшись в одном лифчике, я вздернула подбородок. – Это ничего не меняет. Я буду повторять это до тех пор, пока ты не поймешь. Я никому не принадлежу. Я сама решаю, что мне делать и когда. Да, я выбрала секс, но только потому, что ты выглядел… злым и я не доверила тебе свою задницу. Его темные глаза вспыхнули, когда этот придурок осмелился улыбнуться. Мне потребовалось все мое самообладание, чтобы не смахнуть ухмылку с его высокомерного и чертовски красивого лица. Стерлинг сделал шаг ближе, его красивый член все еще был свободен и тяжело подпрыгивал с каждым шагом, и потянулся к моей заднице. – Солнышко, я был зол. Я и сейчас зол. А что касается твоей задницы, то ты мне ее доверишь. – Он провел большим пальцем по моим губам. – И рот тоже. Долгий вдох вырвался из моего носа, когда внутри разгорелась лихорадка. Это не было похотью и желанием, как несколько минут назад. Нет, это было чистое, неподдельное раздражение, как застрявший камешек в подошве ботинка, который невозможно вынуть. Стерлинг Спарроу был таким же для меня – независимо от моих уступок, он все еще продолжал гладить меня против шерсти. – Ты ничего не понимаешь. Я здесь по одной причине. – Защитить своих друзей. – По двум причинам, – поправилась я. – Это так, но ты обещал мне информацию, и пока, похоже, ты терпишь неудачу. На самом деле в Стерлинге Спарроу не было ничего неудачного. И хотя у меня только что был самый лучший секс в моей жизни, я не сдавалась. – Ты все еще не видишь того, что прямо перед тобой. Я отказалась от искушения посмотреть вниз на то, что только что было внутри меня. – Тогда скажи мне. Расскажи мне все. Когда он начал отвечать, я поднесла палец к его губам. – Нет, мистер Спарроу. Теперь твоя очередь. Я пойду наверх и приведу себя в порядок. Я предлагаю тебе сделать то же самое. Когда я вернусь, ты будешь у меня в долгу. Он отстранился от моего прикосновения и снова натянул джинсы. Облизывая губы, я старалась не обращать внимания на то, что на нем не было нижнего белья или что его футболка все еще отсутствовала, а шесть кубиков пресса были на самом деле восемью. Очевидно, я это заметила. Он оглядел меня с головы до ног. – Не выходи из кабинета, пока не оденешься. – Он прищурился. – Никто не увидит эту киску, кроме меня. Он понятия не имел, как близко я была к тому, чтобы открыть дверь, в чем мать родила, и нагишом подняться в свою комнату. Черт, я была почти готова снять лифчик. И я бы так и сделала, вот только разозлить Стерлинга Спарроу больше, чем сейчас, не было моей целью. Я натянула свитер через голову. – Ладно. – Скажите, мисс МакКри, сколько, по-твоему, я должен? – Он поднял бровь. – В конце концов, я только что дал вам лучший оргазм в вашей жизни. Слова для спора вертелись у меня на кончике языка. Я могла бы сказать ему, что это было даже не близко, что я могла бы дать себе лучший оргазм даже без вибратора, но все это было ложью. Мои колени все еще были слабы от того, что мы только что сделали. Уставившись в пол, я потянулась за джинсами. Сбоку от них лежало то, что раньше было моими трусиками. Теперь они были бесполезны; одна прорезь была разорвана прежде, чем он стащил их из моего тела. Я влезла в джинсы, застегнула пуговицу и молнию, взяла носки и ботинки. Стерлинг посмотрел на испорченное кружево, все еще лежащее на полу. – Похоже, моя коллекция растет. – Да пошел ты. – Я выпрямилась. – Ты должен мне мои секреты. Ты должен рассказать мне правду о том, кто я и почему ты теперь часть моей перевернутой жизни. И сегодня ты дашь мне ответы.