– Осознают ли ваши клиенты, мистер Голлуэй, что отказ от всех притязаний на опекунство – постоянное и частичное – означает, что любое посещение или контакт с Оливией Эббот остается исключительно на усмотрение мистера Хааса? – Полностью осознают, Ваша честь. Но они надеются, что мистер Хаас учтет их веру в то, что он является настоящим отцом Оливии, и что он готов предпринять шаги, которые окажутся лучшими для всех сторон. Я снова подтолкнул Джексона, который не нуждался в подсказках. Он вскочил на ноги. – Он сделает это, Ваша честь, – сказал Джексон, и я немного удивился взволнованному тону друга. – В глазах закона решение судьи имеет больший вес, чем слова человека, но в данной ситуации я уверен, что честь и долг этого человека перед дочерью гораздо важнее любого решения… или анализа крови. – Он повернулся к Эбботам. – И лично от меня, спасибо вам. Большое спасибо от его и моего имени. – И от меня тоже, – тихо сказала Дарлин со своего места. – Аминь, – взмолилась Генриетта, будто мы были в церкви. Судья тяжело вздохнул, но на его губах промелькнула тень улыбки. – Что ж, это самое нестандартное слушание по делу об опеке, на котором я когда-либо председательствовал, но раз Эбботы отзывают свое ходатайство, у меня нет причин отказать в их просьбе. Результаты теста на отцовство будут уничтожены, и, мистер Хаас, вы вправе подать добровольное заявление на признание отцовства. Дело закрыто. Он ударил молотком, и звук был похож на хлопок двери, которая захлопнулась перед ужасным будущим и открылась в настоящее. Я стоял на дрожащих ногах, когда ко мне подошли Эбботы. – Я… не знаю, что сказать, – прохрипел я. – Спасибо кажется мне недостаточно сильным словом. Элис протянула руку и легонько коснулась моей щеки. – Оливия любит тебя больше, и больше всего на свете мы желаем ей именно этого. Мы хотим, чтобы она была счастлива. А без тебя это было бы невозможно. Я кивнул, стиснув зубы. – Я люблю ее. Невероятно сильно. И обещаю, что буду рядом с ней до конца своих дней. – Мы завершили покупку квартиры у побережья, – сообщил Джеральд охрипшим голосом. – Там есть свободная комната, где она сможет оставаться. Когда будет навещать бабушку с дедушкой? Последнее предложение больше походило на вопрос, и я немедленно захотел стереть все сомнения в их головах. – Только убедитесь, что в комнате есть кубики. Вы же знаете, как она их обожает. Джеральд замер на мгновение, задержав на мне взгляд, и разразился смехом. Он пожал мне руку, а затем притянул к себе и крепко обнял. Элис присоединилась, и я вдруг ощутил, как огромное пустое пространство в моей жизни, – о существовании которого я даже не подозревал, – заполняется всем, чего я когда-либо хотел. Мой взгляд нашел заплаканную Дарлин, стоявшую позади Элис, и она снова показала мне два больших пальца. «Она – все, что я когда-либо хотел». Я махнул ей рукой, и она тут же медленно захромала в нашу сторону. Джексон оказался быстрее. Он подхватил ее на руки и понес к нашей маленькой группе. К нашей семье. И последняя деталь встала на место. Глава 28. Дарлин Мы забрали Оливию у Елены, а затем она с детьми, Джексон и Генриетта, Эбботы, Сойер и я отправились на поздний завтрак в «Нопу». Оливия визжала от смеха, когда ее передавали из рук в руки, чтобы как-то занять, пока нашу гигантскую группу рассаживали за столик. – Надеюсь, нам не достанется тот же официант, что и на первом свидании, – сказала я Сойеру. – Он сойдет с ума, пытаясь понять, как мы сразу перешли к семейке Партриджей. Сойер улыбнулся, но в его взгляде было что-то темное, когда он смотрел на меня. Он наклонился, чтобы поцеловать меня в щеку, и прошептал на ухо: – Мне нужно остаться с тобой наедине. Срочно. Меня охватила волна жара, и я крепче сжала его руку. – Мне тоже, – ответила я. – Как думаешь, они заметят, если мы улизнем? – Не меня, – начал Сойер. – но тебя наверняка заметят. – Это мило, но… Сойер заставил меня замолчать поцелуем, который отозвался теплом внутри. Я поцеловала его в ответ так сильно, насколько это позволяли правила приличия в ресторане, а затем стукнула по руке. – Ты не можешь так целовать меня на публике, – поддразнила я. – Забыл? Я стараюсь держаться подальше от веществ, изменяющих сознание. Он усмехнулся, но в течение всего обеда – когда мы все сидели за невероятно длинным столом – наши глаза постоянно находили друг друга, а руки были сцеплены под столом. Скорее для того, чтобы удержаться от взаимных ласк, хотя я жаждала прикоснуться к нему, а он хотел дотронуться до меня. Я окинула взглядом присутствующих, всех, кого мы так любили, и задумалась о будущем. «Боже, это происходит. Все это…» Джексон заметил, что я тайком вытираю глаза салфеткой, и наклонился. – Вселенная услышала, – сказал он, – а потом ответила. – Это большой успех, – засмеялась я. – Огромный. – Она слышит тебя, Дар, – продолжил он. – Что ты сделала? С Эбботами? Ты спасла его. Я покачала головой. – Не-е-ет… И их просто нужно было немного подтолкнуть. – И ты дала им нужный толчок. – Он указал взглядом на Сойера, который оживленно обсуждал бывшую работу Джеральда в крупной бухгалтерской фирме. – Мы могли оказаться в океане боли, если бы не ты. – Это слишком большая честь для меня, – прошептала я. – Но то, что происходит сейчас? Это хорошее чувство. Лучшее. «И я хочу, чтобы оно длилось вечно». Мы ели и разговаривали, после чего попрощались со всеми. Сойер договорился увидеться с Эбботами в субботу и провести время с Оливией в парке. – Это наша субботняя традиция, – сказал Сойер. – Мы придем, – улыбнулась Элис и крепко обняла меня. – А ты придешь, дорогая? – Ни за что не пропущу такой день. Мы попрощались и отправились домой вместе с Еленой, ее детьми и Смитами, которые остались, чтобы поиграть с Оливией и поболтать. Голод в глазах Сойера никуда не делся, когда мы встретились взглядами, и он потянул меня в короткий коридор между гостиной и спальнями. Поцелуй посылал электрические разряды, и мне пришлось ухватиться за его рубашку, чтобы сохранить равновесие. Желание быть с ним отзывалось физической болью во всем теле, но я задержала дыхание и мягко оттолкнула его. – Если Генриетта застукает, у нас будут большие проблемы, – предупредила я. – Как только все уйдут, – прошептал Сойер, притягивая меня снова, – ты будешь моей. – Я хочу этого, – сказала я. – Невероятно сильно, но… мне нужно ненадолго уйти. Сойер нахмурился. – Уйти? Куда? Я опустила взгляд на его рубашку и расправила складку, которую оставила, сжимая ткань во время нашего поцелуя. – У меня собрание АН. Я обязана ходить на них каждый понедельник, среду и пятницу. Было по-прежнему немного странно произносить это вслух, но я набралась храбрости и приподняла голову, встретившись с ним взглядом. Дыхание перехватило, когда я увидела, что Сойер смотрит на меня с такой мощной смесью любви и гордости, и слезы навернулись у меня на глазах. «Принятие, – подумала я. – Это и есть любовь». – Черт возьми, Сойер, я и так выплакала все слезы из-за тебя сегодня. Он улыбнулся и нежно провел пальцем по моей щеке. – Иди на свое собрание, – сказал он, прикоснувшись своими губами моих. – Я буду здесь для тебя, когда ты вернешься. Я прижалась к его ладони. – Можешь не верить, но это самая сексуальная вещь, которую я когда-либо слышала. Он засмеялся и снова поцеловал меня. – Думаю, я способен на большее… ночью.