— Я о вот этом всем, — показал Ворон на трупы, живописно разбросанные между деревьев. — Как метку оставили для соглядатаев: «мы тут были». И ведь не спрячешь уже их никак. — Можно сжечь, — предложила Магдалена. — Почему нет? — По всему нет, — отмахнулся от нее наставник. — Дым до небес поднимется, и времени на этом потеряем много. Да и не сгорят тела до пепла, обуглятся разве, да и все. И что нам с этого толку? Причину смерти знающий человек по такому трупу все одно запросто определить сможет. Так что самое разумное для нас сейчас покинуть эту местность поскорее и затеряться в Пустошах. — И все-таки — какова наша конечная точка? — не выдержав, снова задал мастеру все тот же вопрос Гарольд. — Ближайшая, я не про Халифаты. — Поедем к Кироне, — наставник глянул в небо, где описывали круги большие черные птицы. — Там есть селения, которые рекой живут, мы о них уже говорили. Все же попробуем решить наш вопрос при помощи золота. Ну да, так себе вариант, но других я пока не вижу. Все, вперед, не будем тратить времени, нам еще себе ночлег искать. В Пустошах с этим иногда возникают серьезные проблемы, там нет придорожных заведений или просто уютных перелесков, где в обилии имеются дрова для костра. Вперед, вперед! Не знаю, что там ждет отряд дальше, но этот участок пути вымотал нас до крайности. Ей-ей, недавняя безумная скачка от замка до Стийи мне показалась милой и непритязательной прогулкой. Что там, по сути, было такого сложного? Холод? Бездорожье? Всего лишь! К тому же по сравнению с Пустошами там и дороги были очень ничего, и морозец тамошний казался уже не лютым, а вполне себе бодрящим. Причем на самом деле зима тут куда мягче была, чем там, в герцогствах. Стужи как таковой здесь не было, да и снег прикрывал землю не везде, встречались места, где его не было вовсе. Казалось бы — минуй лигу за лигой да радуйся жизни. Как бы не так! Ветер — вот что нас вымотало до края! Беспрестанный, не умолкающий ни на минуту, дующий, казалось, со всех четырех сторон света одновременно. Он выстуживал нас до костей, он выдувал из нас все — мысли, чувства, жизнь! Думаю, что в какой-то момент каждый из нас начинал жалеть о том выборе, который он сделал. Нет, не о том, который привел нас сюда. Наше последнее решение было единственно верным, про это я уже говорил. Мы начинали жалеть о том, что вообще отправились в Вороний замок. Еще тогда, давно, в прошлой жизни. До Пустошей и ветра. И когда, наконец, поднявшись на очередной, наверное, уже десятитысячный по счету холм, мы вдруг увидели блеск реки в белых берегах, то сначала в это не поверили. Подумали, что горячечный бред. Ну да, горячечный. Мы все были простужены, причем вылечить себя нам удавалось уже не всегда. Невозможно организм постоянно поддерживать при помощи магии. В какой-то момент он просто может отказаться работать без нее. — Кирона, — удовлетворенно сообщил нам Ворон, спешиваясь. — Прибыли. И почти в ту самую точку, которую я наметил изначально. Справа — Форнасион, его даже увидеть можно, хоть и с трудом. Во-о-он там, где причал широкий и народ суетится — что-то вроде склада. Там разгружаются торговцы, которые не хотят платить пошлину городу и торгуют у его стен. А вон прибрежные поселения, где мы будем пытать удачу. Если честно, я башен родного города де ла Мале так и не смог рассмотреть, мешали слезящиеся глаза. Но что они там — не сомневаюсь. Что же до поселков — вот их не заметить было сложно. Холм, на котором мы стояли, был высоченный, он буквально нависал над рекой, позволяя нам рассмотреть расстилавшийся под нами пейзаж в деталях. Ворон, несомненно, был прав, говоря, что тут народ живет с реки. Я навскидку насчитал штук десять небольших поселений, отстоящих друг от друга совсем недалеко, и это только на нашем берегу. На противоположном их было не меньше. Да плюс тот склад, да еще один причал, на котором тоже кипела жизнь, хоть и не такая активная. И везде огромные сараи на сваях, стоящие совсем недалеко от воды. Я сначала не понял, зачем они нужны, а после сообразил — там лодки, небось, хранятся в зимний период. А сваи — чтобы разливом их не повредило. — Вот те четыре поселка нам неинтересны, — тыкал пальцем Ворон в группы домишек. — Это рыбачки, на их суденышках только окуня да плотву сетями ловить. Или девушку ночной порой катать, рассказывая о том, какую именно звезду ты ей подаришь с неба. А вот те — это уже что-то. Видите, насколько у них лодочные дома больше. Значит, там не просто какой-то челн, значит, там кораблик, на который, возможно, мы все поместимся. И который, если что, не потонет по дороге. А если совсем повезет, так, может, пару зафрахтуем. Правда, если такое случится, я, возможно, даже начну верить в существование судьбы. — А если не случится? — потер щеки ладонями Гарольд. — Что тогда? — Пойдем вверх по течению, — невозмутимо пообещал наставник. — Вон там быстрина, так что никто не селится, но лигах в семи отсюда тоже есть поселения. Помелкотравчатей, конечно, но выбор у нас невелик. А пока давайте-ка вон там разобьем что-то вроде лагеря, да я отправлюсь вниз, разговоры с местными жителями разговаривать. До заката далеко, чего ради целый день терять? — Плохая идея, — покачала головой Рози. — Вам, наставник, идти никак нельзя. — Я ослышался? — изумился Ворон. — Де Фюрьи, ты указываешь мне, что делать? — Нас друг от друга отличить по словесному описанию очень трудно, — невозмутимо произнесла Рози. — Молодые люди в глазах селян все похожи, особенно те, что из благородных. Наглые лица, девки в мужской одежде, никакого почтения к старшим и карманы, набитые золотом. А вот вас узнать по описанию очень легко. И если тут были служители Ордена, что вполне вероятно, то вас распознают сразу же и попробуют скрутить. Не сомневаюсь, что вы отобьетесь, но цели мы в этом случае не достигнем. — А если все же и вас попробуют скрутить? — недовольно произнес Ворон. — Что тогда? — Мы или отобьемся, или умрем. — Монброн, по-моему, был даже удивлен таким вопросом. — Но вы успеете увести остальных обратно в Пустоши. Или куда-то еще. С вами они не пропадут. А вот без вас… — Воспитал на свою голову умников — поморщился Ворон, который явно не хотел отправлять вниз кого-то из нас, а потому решил принять эту обязанность на себя. — И кто же пойдет? — Я пойду, — неожиданно предложила Луиза. — Это мой дом, я знаю местные обычаи и традиции. — И я, — тут же вызвался Робер. — Потому что… — Потому, — закончил за него Монброн. — Еще мы с Эрастом. И хватит, я так думаю. Четверо — достаточно. Не стоит привлекать к себе излишнее внимание. Мартин, не делай такое лицо. Давай честно — нам легче изображать богатых бездельников, которые от нечего делать решили зимой по реке до моря сплавиться. — Еще раз. — Ворон протянул руку, показывая на берег. — Вон те поселки посетите, видите? Но к складам и вон к тому пирсу — не суйтесь. Там слишком людно. — Ясно, — кивнул Монброн. — Не будем лезть туда, куда не надо. Так, а спуск вниз — он ведь вон там начинается? Это же вроде тропа вниз? Я не ошибаюсь? Глава семнадцатая Монброн не ошибся в отношении тропы, и после мы добрых минут тридцать неспешно спускались вниз, к широкой дороге, которая шла вдоль всего побережья реки. — Зря мы, Лу, тебя с собой взяли, — в самом конце спуска сказал он вдруг. — Почему? — недоуменно откликнулась де ла Мале. — Думаешь, не справлюсь? — Не в этом дело. — Гарольд чуть придержал коня. — Повязка, малышка. Повязка на глазу. Это — примета, понимаешь? Как мы сразу не сообразили? — Привыкли, — предположил я, поправляя шляпу, отобранную у Карла. Просто что это за благородный — и без шляпы? Вот только очень она была мне велика, а потому при каждом порыве ветра норовила слететь с головы. — Но в целом Монброн прав. Может, вернетесь с де Лакруа назад? Мы и вдвоем справимся. — Ерунда какая, — насупилась Луиза. — Вы просто толком у нас в городе не пожили, а потому не видели ничего. У нас тут подобные повязки и обладательницы обеих глаз могут запросто носить, для пущей красоты. А еще перстни, которые сразу на три пальца одеваются. Жутко неудобно, но зато очень вычурно. Да там вообще такие украшения встречаются, что только диву даешься. — Не знаю, не знаю, — задумчиво процедил Гарольд. — Мы с Робером едем с вами, — сказала, как отрезала, Луиза. — Думаешь, мне приятно осознавать, что, попав домой, я ничего не могу сделать для своих друзей? Лично мне это очень обидно. Не сказать — унизительно. — Разговаривать с лодочниками буду я, — предупредил ее Монброн. — А ты, раз уж остаешься, стой позади меня. И капюшон плаща лучше всего не снимай, хорошо? Луиза послушно кивнула, давая понять, что с данным требованием она согласна. И сдержала слово, совершенно не влезая в беседы, которые вел Гарольд сначала в одной, потом в другой, а после и во всех остальных деревушках, которые мы посетили. Вот только все оказалось зря. Ни один из лодочников не ответил нам согласием. Кто-то, оказывается, холодное время года использовал для ремонта своего судна, каких-то там «конопачений» и «просмолок», кто-то честно говорил, что он и летом так далеко сплавляться бы не стал, даже за неплохие деньги, а некоторые вовсе отмахивались, как от назойливых насекомых, видя в нас кучку богатых бездельников. Короче — все впустую. Так мы ни с кем и не договорились. — Надо ехать на дальний причал, — деловито сказала Луиза, показав в сторону тех двух мест, которые мастер нам запретил посещать. — Мне это с самого начала было ясно. Там торговцы, те, кто из реки золото добывает. С ними надо говорить. — А эти что добывают? — усмехнулся Гарольд, мотнув подбородком в сторону места, где мы только что не добились удачи. — Серебро? — И медь, — подтвердила де ла Мале. — Монброн, это рыбаки. Они ловят рыбу, поставляют ее на рынки — и все. Это их предел. А нам нужны торговцы, люди, которые живут в дороге. А они — там. На таможенном посту и на грузовом причале. — Так это таможенный пост, оказывается, — в очередной раз вцепился в края шляпы я. — А то все гадал, что там находится и почему Ворон нам запретил туда соваться. — Очень верно сказано, был такой запрет, — зацепился за мои слова Гарольд. — Лу, ты что-то разошлась сегодня. Вроде неподчинение правилам — это не твое? — Если такой послушный — жди на дороге, — предложила де ла Мале. — Мы с Робером сами все сделаем. Но только пойми — судя по всему, это наш единственный шанс, если в Форнасион не соваться. Поверь, если мы потом пойдем вверх по течению, как наставник говорил, то точно ничего не найдем. Там и селения, и лодки куда меньше, чем здесь, у стен города. — Ты умеешь быть убедительной, — с уважением заметил я. — Хоть по тебе и не скажешь. — Пойдем мы с Эрастом, — подумав, сказал Гарольд. — А вот ты и Робер как раз останетесь у дороги. Это не деревня, причал прямо на берегу, околицы нет, сараи лодочные и товарные чуть в стороне, все на виду. Так что там и подождете. — Это почему? — возмутилась девушка. — Если нас схомутают, то вы об этом в любом случае узнаете, — пояснил мой друг. — Шума будет много, за это поручусь. Ваша задача — сообщить про данную неудачу остальным. — Это потому что я не мужчина? — непривычно зло бросила Луиза. — Нет, как раз потому что мы мужчины, — с ехидцей ответил ей Гарольд, а после добавил, уже серьезно: — У нас за спиной уже осталась Сюзи Боннер, которую мы даже не похоронили. Она мертва, мы живы. Думаешь, это так легко забыть? Умирать должны мы, а не вы. Вот только у нас наоборот пока получается. — Будет так, как он сказал, — наконец подал голос и де Лакруа. — Если что — не даешь Лу влезть в драку, — приказал ему Монброн. — Ты же ее знаешь, она полезет нас выручать. — Хорош уже, а? — попросил я его. — Может, там никто нас и не ждет вовсе. Может, все гладко пройдет — мы придем, договоримся о корабле, погрузимся на него и свалим из этих мест. Вот взяли привычку страх друг на друга нагонять! Что самое удивительное — я оказался прав! Все именно так и случилось. После пары наводящих вопросов нам показали на пузатого рослого дядьку, который оказался местным купцом и владельцем трех крепких суденышек, которые уже не раз ходили к морю, в такой от нас сейчас далекий Макхарт. Мало того — он в принципе был не против взять на борт два десятка пассажиров, которых надо туда отвезти. Цену, правда, заломил изрядную, но оно того стоило. Да и деньги у нас такие были. В общем — все шло хорошо, в аккурат до того момента, пока в домик, где мы с купцом вели переговоры, не ввалился костлявый тип в пестрой наголовной повязке и драном полушубке с чужого плеча, и не заорал с порога: — Мастер Ринго! Там на дороге девка ошивается, и с ней благородный какой-то! У девки-то — повязка на глазу! Не та ли это часом краля, за которую награда Орденом назначена? Помните, третьего дня тот, в черном, приходил, говорил? Может, сцапать ее, а? Три сотни золотых! Три сотни! А если ошибемся — так… — Идиот! Почти ведь сладилось все! — обреченно вздохнул купец и невероятно ловко для своей комплекции сграбастал Монброна, стоявшего рядом с ним. — Второго хватай, потом тех приберем! Купец был проворен, а вот костлявый нет, я успел его ударить кинжалом первым. Жалко только, что не слишком удачно. Метил в сердце, но сталь скользнула по ребрам. Проще говоря — не убил я его с первого раза, и этот паразит успел заорать, причем настолько громко, что у меня даже уши заложило. Поскольку о тишине можно было забыть, я тут же всадил в мастера Ринго мои излюбленные «ножи крови», отчего тот, забулькав горлом, отпустил извивающегося и пытающегося вывернуться из его объятий Монброна, и начал оседать на пол. Следом, не теряя ни секунды, я со всего маха воткнул кинжал в спину типа в повязке, который наконец-то после этого перестал орать. Одно плохо — последние телодвижения были сделаны на виду у всего честного люда, потому как костлявый успел распахнуть дверь и почти выскочить из домика. — Убивают! — заорал какой-то мужик в бобровой шапке, увидев падающего ничком на причал обладателя наголовной повязки и меня, стоящего за ним с кинжалом в руках. — Держи! Хватай! Больше он ничего крикнуть не успел, поскольку Монброн угостил его пусть и небольшим, но при этом эффектно смотрящимся в стремительно надвинувшихся сумерках «огненным шаром». Чему-то он все же у Ворона научился. И тут такая сутолока началась — ужас!