Разбудил его звонок Джил. * * * – У тебя довольно… уютно. Кросс поморщился: – Прибереги эти правила этикета для какого-нибудь другого случая. Я не убирал этот срач почти месяц. В прихожей повсюду валялись коробки из-под заказной еды – длинные, маленькие и круглые, на любой вкус и цвет. В углу, упёршись «лбом» в стену, припарковался робот-уборщик. Красный индикатор, мигая, требовал заменить батарею, но Кросс уже неделю игнорировал просьбу куска металла. Выудив планшет из кучи одежды на тумбе, Кросс двумя движениями включил по всей квартире свет. Обстановку это ничуть не украсило – напротив, вылезло больше грязных подробностей. – Не хочешь чего-нибудь выпить? – спросил Кросс, бросая куртку на тумбочку. – Нет, спасибо. – Ладно. Тогда проходи пока в комнату и располагайся там. Мне нужно на минуту в ванную. Джил сидела на краю незаправленной кровати, когда Кросс вошёл в комнату. На лице девушки застыла эмоция, которую Кросс охарактеризовал как брезгливость. И он прекрасно понимал её: раз уж он сам испытывает к себе отвращение, находясь в этом бардаке, что уж говорить о «малышке-наверняка-из-центра-Вортена»! Кросс подошёл к домашнему бару. – Точно не хочешь выпить? – повторил он вопрос, наливая глира в стеклянный стакан. – Это интокс я долблю в одиночку, а выпивать предпочитаю в приятной компании. – Полбокала, – решилась Джил после раздумий. – Мне сейчас нельзя много пить. – Ты не… – Кросс наполовину заполнил второй бокал тёмно-синим глиром. – Не беременна, если ты об этом. Неделю назад я установила себе имплант, и по некоторым причинам не соблюдала рекомендации лечащего врача. И этот имплант начал сбоить. – Понимаю. – Кросс подал бокал Джил. – Есть у моделей второго поколения такой грешок, особенно у нейриков. – У кого? – У нейроимплантов. – И у меня имплант старой модели? – спросила Джил. – Откуда же я знаю? Похоже на то, но, не проводя тестов, точно сказать не могу. Ты зря переживаешь – импланты второго поколения обычно ничем не хуже по функционалу, просто более требовательны к эксплуатации. Ничего, мы и это поправим. – Сначала выполни условие, – напомнила Джил. – И расскажи, что у тебя за история с этой… Инес. Кросс помрачнел. Он всё же надеялся, что Джил забудет об этой своей просьбе. – Ну хорошо. Допив залпом содержимое стакана, Кросс снова дошёл до мини-бара, плеснул себе ещё глира и сел рядом с Джил. Собравшись с мыслями, он начал: – Семнадцать лет назад я закончил Многопрофильный медицинский университет по специализации «нейроимплантационная хирургия» с отличием. У меня сложились хорошие отношения с моим куратором, поэтому сразу после окончания он пристроил меня в центральную клинику Вортена на должность штатного хирурга. Должность считалась очень престижной, но сама работа была… несложная. Зелёному новичку не доверяли серьёзных операций. Мне говорили, что сначала нужно набить руку на базовых вещах. Но мне было скучно. Все эти замены повреждённых органов, костей и тканей я в совершенстве освоил на пятом курсе, и хотя деньги текли ко мне рекой – взятки и откаты в клинике были поставлены на поток и считались обычным делом, – я быстро заскучал. Я начал задумываться о собственной клинике, где я мог бы реализовать свой потенциал по максимуму. На одной из конференций, куда меня периодически отправляли «набраться опыта» – хотя всё, что там происходило, можно было описать одной фразой: вылизывание задниц вышестоящим чинам, – так вот, на очередной конференции я встретил Сюзи – гениального химика-биолога, которая имела собственную небольшую компанию по производству и разработке препаратов для нейрохирургии. Мы… – Кросс горько улыбнулся и отпил из стакана. – Мы быстро нашли общий язык, и уже через час улизнули с конференции, наплевав на все правила этикета. Мы проговорили с Сюзи всю ночь, обсуждая абсолютно всё – от искусства до специфики наших профессий. Именно она окончательно убедила меня бросить наконец работу и открыть собственное дело. У тебя же талант, Кросс, – говорила мне она. — Почему ты боишься? И я действительно боялся, просто того факта, что у меня ничего не получится, и упускал важный момент – если бы я не попробовал, у меня бы точно ничего не получилось. И я рискнул. На следующий же день после конференции я ушёл из клиники. Я опущу подробности следующего года своей жизни, если ты не против. Если вкратце – это был кошмар с редкими, очень редкими проблесками надежды. Все сбережения ушли на аренду оборудования и помещения. Но клиенты не шли – неожиданный уход из клиники, видимо, оскорбил кого-то из тамошнего начальства, и я получил мощную антирекламу. Я был в отчаянии – оборудование простаивало, пожирая мои средства, и близилось банкротство. Единственное, что не давало мне окончательно впасть в уныние, – это поддержка Сюзи. Она терпела все мои выходки и истерики и убеждала не сдаваться – хотя я уже был близок к тому, чтобы наступить на горло своей гордости и пойти работать на прежнее место. Но Сюзи отговорила меня, и я был очень благодарен ей за это, когда по истечении года нищеты дела наконец пошли в гору. Я фактически спас жизнь одному человеку. Помощь подобного рода была, скажем так, не совсем незаконна – установка импланта, не числящегося в общей базе данных, приравнивается к «чёрной хирургии», – но я сделал это. А потом, через несколько дней, когда жизнь клиента была вне опасности, я узнал, что этот человек – очень богатый и влиятельный чиновник. И, естественно, – хмыкнул Кросс, – он отблагодарил меня. Кросс снова наполнил стакан. Джил, не говоря ни слова, жестом попросила налить и ей. После очередного похода к мини-бару Кросс продолжил рассказ: – Моя клиника получила хороший пиар и стала набирать популярность. Мы с Сюзи объединили наши компании и стали выпускать совершенно новые импланты, которых до этого не было на рынке. Вскоре регистрация патентов вошла в режим рутины – мы работали, не жалея себя, и создавали, как мы думали, нечто большее, чем просто новые импланты, – мы создавали новое будущее нейрохирургии. Так нам хотелось считать. – Как называлась твоя клиника? – спросила Джил. – «Кросстан-Хален». Хален – это фамилия Сюзи. Хотя, – печально улыбнулся Кросс, вспоминая, – вскоре она поменяла фамилию. – Я вроде бы что-то про неё слышала… – задумчиво сказал Джил. – «Новым людям – новое будущее», этот лозунг я помню. – Да, верно. Мы с Сюзи были одержимы идеей о том, что с помощью симбиоза нейрохирургии и биохимии можно достичь всего. Мы ударились в… совсем уж безумные эксперименты. И так вышло, что в процессе поиска Сюзи и я, мы… подсели на интокс. Джил удивлённо вскинула брови. Кросс покивал: – Да. Мы тоже не поняли, как так получилось. Понимаешь, Джил, в зависимости от дозировки и примесей интокс может служить очень разным целям. Не буду тебя грузить подробностями, но, к примеру, тридцатая часть грамма интокса в сочетании с некоторыми кислотами приводит к мощнейшему выбросу адреналина. А десятая часть грамма, растворённая в концентрированном экстракте хоралы, обладает сильным обезболивающим и регенеративным эффектом. Да, всего это можно добиться простыми имплантами, но сколько их нужно установить, чтобы охватить весь спектр применения интокса? Поэтому Сюзи и я экспериментировали, стараясь быть осторожными, но в какой-то момент всё полетело к херам. Кросс надолго замолчал. Он не очень хотел рассказывать эту часть истории, но Джил выжидающе смотрела на него. Конечно, он мог отказаться, но… он вдруг почувствовал, что ему нужно выговориться. – Началась чёрная полоса. Опять. Всю нашу тающую прибыль мы тратили на дорожающий на глазах интокс, оправдываясь тем, что он нужен для экспериментов. Но и я, и Сюзи прекрасно понимали, что мы попросту обманываем себя. Наше физическое состояние ухудшалось, и то, что произошло дальше, было лишь вопросом времени. Однажды я обдолбался сильнее обычного. Как правило, мы очень тщательно следили за тем, чтобы не было передозировки, но в тот раз я… потерял контроль. На время я превратился в самый настоящий овощ. Я не понимал, что творится вокруг меня, в голове царил настоящий хаос, и осколки мыслей не хотели соединяться в единое целое. И именно тогда к Сюзи пришёл Старик. В голосе Кросса начала проскакивать дрожь. Перед его глазами стояла картина, которую он всеми силами старался забыть, вычеркнуть из памяти. – Я смутно помню, что происходило тогда, – только эпизодами. Но эти обрывки пылают у меня вот здесь, – Кросс тремя пальцами с силой постучал себя в висок, – ярче самого яркого пламени. Джил слушала хирурга, закусив нижнюю губу и, видимо, даже не замечая этого. Речь Кросса стала резкой и отрывистой, словно он словами рубил воздух перед собой: – Сюзи ворвалась в квартиру. Подбежала ко мне, пускающему слюни бесполезному куску дерьма. Глаза Сюзи были заплаканы, и она что-то кричала про Старика, и… нет, не помню. Я – представь Джил, какой же я тупой ублюдок! – пытался успокоить её. Говорил, что всё будет хорошо, что с нашими деньгами можно решить любую проблему. Создатель, я даже не понимал, что я несу! Я помню ту странную эмоцию, проскочившую на лице Сюзи сквозь слёзы, – смесь удивления, злости, обиды и отвращения. Она влепила мне пощёчину, такую сильную, что я почувствовал её даже сквозь интоксовый туман. Последнее воспоминание – Сюзи стоит на коленях на полу нашей с ней квартиры и рыдает, раздирая себе руки ногтями и периодически колотя меня по бедру. Но сознание покидало меня, и я отрубился. А когда очнулся, Сюзи уже ушла. Кросс залпом допил глир, пролив пару темных капель на когда-то белоснежную простынь, и закончил: – После этого я опустился на самое дно. Я винил и продолжаю винить в произошедшем себя. Из-за меня ушла Сюзи. Из-за меня мы не смогли попрощаться. Всё беды – только из-за меня. Голос совести был настолько невыносимым, что я сильнее прежнего начал упарываться интоксом. Часть компенсации Сюзи перевела мне – иначе я не могу объяснить, откуда на моём счёте взялись лишние триста тысяч. Исчезли они, впрочем, так же легко, как и появились. В один прекрасный момент меня поймали законники. Точнее, меня кто-то сдал. На меня повесили незаконное употребление и распространение интокса, повлёкшее уход по неосторожности, разработку и установку нелегальных имплантов, многократное получение взяток… в общем, закрыли дыры во многих делах. Но мне опять повезло, если можно так выразиться. Тот чиновник, которому я спас жизнь, отмазал меня от двадцати лет тюрьмы, и я получил всего год с полной конфискацией имущества. Слава коррупции, ха! – Кросс отсалютовал потолку пустым стаканом. – После отсидки у меня не было ничего. Ноль. Я перебрался в порт, где через некоторое время меня заметил Большой Босс и… хм… если можно так выразиться, пригласил меня поработать на него. В общем-то, выбора у меня не было. И вот я здесь. Собственно, это всё. Некоторое время они оба молчали. Девушка несколько раз порывалась что-то сказать, но, похоже, слова не шли на ей на ум. Кросс усмехнулся: он был уверен, что она ожидала несколько другой истории. Наконец Джил выдавила: – Кросс, я… если честно, я не знаю, что сказать. Я не думала… – Ты можешь ничего не говорить, – оборвал Кросс гостью на полуслове. – Ты хотела услышать, как я тут оказался? Что ж, я рассказал. Прости мне мою грубость, она не направлена конкретно на тебя. Просто… я ещё никому не рассказывал. И я не знаю, почему вдруг решил рассказать тебе. Наверное, пришло время выговориться, не держать это в себе. С твоего позволения, предлагаю закрыть эту тему. Джил кивнула. Но Кросса, к его собственному великому удивлению, это не устроило. Что-то внутри него хотело, чтобы его прошлое распотрошили, вывернули наизнанку. Поэтому он резко подался в сторону Джил – та даже отшатнулась – и снова заговорил: – А знаешь, что больше всего бесит, заставляет чувствовать меня виноватым? Что я даже не могу последовать за Сюзи! Я не умираю, Джил! – выкрикнул Кросс. Ну вот, ты это сказал. И что дальше? Давай – сказал «а», говори «б»… Кросс встал и в волнении заходил по комнате. Джил следила за ним глазами. – Первый раз Старик пришёл ко мне в шестнадцать лет. Знаешь, в точности, как у Готта: «И на третий день пятого месяца Он явился за ним». Джил хмыкнула. – Что смешного? – спросил Кросс. – Ничего. Люблю Готта. Ну и просто забавно. – Чем же? – Это мой день рождения. – А сколько тебе лет? – Недавно исполнилось двадцать два. – Действительно, забавное совпадение, – сказал Кросс, прикрыв на секунду глаза. – Значит, и год тот же… погоди… ты мне не веришь? – У меня такое чувство, что должна, но… – Джил развела руками. – Звучит слишком невероятно. Ты должен это понимать. Кросс ожидал совсем не этого, раскрывая свой секрет, и надеялся хотя бы на каплю удивления. Затем в голову пришла одна мысль: – А если я докажу? – Как? – Мы кое-что установим в твою прелестную головку, – указательным пальцем он мягко ткнул Джил в лоб. – Я ведь выполнил два твоих условия? Третье я выполню, когда будем в клинике. Согласна?