– Я думал, что десять дней назад, когда профессора Маккейба нашли, он был еще жив. Бадави кивнул. – На него наткнулась семья кочевников. Он брел по пустыне, еле волоча ноги, в километре от селения Руфаа. – Коронер сочувственно покосился на Джейн. – Кочевники повезли туда профессора на телеге, но по дороге он умер. – Наверное, тут какая-то путаница со временем, – сказала Сафия. – Тело выглядит гораздо старше. Дерек кивнул – он подумал о том же. Однако его озадачило кое-что еще. – Вы говорили, что останки профессора Маккейба доставили к вам два дня назад на грузовике и что тело не бальзамировали, лишь заворачивали в полиэтилен. В грузовике был рефрижератор? – Нет. Здесь, в морге, тело сразу поместили в холодильник. Дерек посмотрел на Сафию. – Десять дней в невыносимой жаре – и никаких признаков посмертного разложения. Ни вздутий, ни растрескивания кожи. Тело словно законсервировали. Единственное заметное повреждение виднелось на животе и груди – разрез в виде заглавной буквы игрек, результат вскрытия. По пути из Лондона Дерек прочел отчет коронера. Причину смерти установить не смогли; наиболее вероятными виновниками назвали перегрев и обезвоживание. Впрочем, такой диагноз не проливал ни малейшего света на историю профессора Маккейба. Где он был все это время? – Вы разузнали что-нибудь у семьи кочевников? – Сафию мучил тот же вопрос. – Профессор Маккейб объяснил, где он был до своих скитаний по пустыне? Рассказал о судьбе сына или остальных? Отвечая, Бадави не поднимал глаз от пола. – Ничего внятного. Профессор был слаб, бредил, а люди, которые его нашли, говорили лишь на суданском диалекте арабского. – Отец прекрасно изъяснялся на многих диалектах арабского, – возразила Джейн. – Верно, – поддержала ее Сафия. – Если перед смертью он произнес хоть что-нибудь… – В отчете я этого не написал. – Бадави вздохнул. – По словам одного кочевника, профессор Маккейб утверждал, будто его проглотил великан. – Проглотил великан? – недоуменно переспросила Сафия. – Я же говорю, профессор был серьезно обезвожен. Видимо, бредил. – Бадави пожал плечами. – Больше ничего? – не отступала Сафия. – Еще одно-единственное слово. Профессор повторял его все время по дороге в селение Руфаа. – Какое же? Бадави глянул на девушку рядом с Сафией. – Джейн. Дочь Гарольда окаменела. Пока Сафия утешала Джейн, Дерек улучил момент и осторожно осмотрел тело, щипком проверил эластичность кожи. Та оказалась на удивление толстой и плотной, чуть ли не твердой. Дерек высвободил из-под простыни костлявую руку профессора, изучил ногти необычного желтого оттенка. Затем обратился к Бадави: – В вашем отчете сказано, что в желудке покойного обнаружены камешки, одинаковые по форме и по размеру. – Да. Размером с перепелиное яйцо. – Еще вы нашли некие кусочки – по вашему мнению, древесной коры. – Верно. Думаю, голод заставлял профессора есть все, что под руку попадалось, лишь бы притупить голодные боли. – Или наличие камней и коры объясняется иначе. – Как? – спросила Сафия, не выпуская Джейн из объятий. – Чтобы подтвердить мои подозрения, нужны кое-какие исследования. – Дерек отошел от стола. – Биопсия кожи и обязательная токсикологическая экспертиза содержимого желудка. – Дерек мысленно пробежался по всему, что он хотел сделать. – И самое важное: мне нужна томограмма головного мозга профессора. – Какие у тебя подозрения? – настаивала Сафия. – Судя по состоянию тела – по древнему внешнему виду, по необычной сохранности останков, – я предполагаю, что профессора Маккейба мумифицировали. Бадави вздрогнул, расстроенный и оскорбленный одновременно. – Уверяю вас, после смерти этого человека ни одна живая душа не покушалась на его тело. Никто и не посмел бы. – Вы меня неправильно поняли, доктор Бадави. Я говорю не о посмертной мумификации. – Дерек посмотрел на Сафию. – Я говорю о мумификации прижизненной. 16 часов 32 минуты Прошло четыре часа. Дерек прильнул к монитору. Окна над ним выходили на кабинет МРТ, где из огромной белой трубы торчал длинный стол. Из-за бюрократической волокиты перевоз профессора Маккейба в Англию откладывался до завтра, поэтому Дерек решил получить как можно больше материала для исследований, пока разложение не вступило в силу. Он уже взял образцы кожи для биопсии и образцы волос, попросил коронера упаковать и запечатать загадочное содержимое желудка: странные камешки размером с перепелиное яйцо и кусочки непереваренной коры. Еще Бадави добыл для Дерека разрешение воспользоваться МРТ-оборудованием соседней больницы. Дерек изучал результаты второго сканирования. На монитор было выведено парасагиттальное изображение головы профессора Маккейба – боковой продольный срез. Магнитное и радиочастотное поля, используемые в аппарате МРТ, четко определили и обозначили свод черепа, кости переносицы, глазницы. Но вот внутри черепной коробки… К удивлению Дерека, мозг профессора на снимке представлял собой однородную размытую акварель серого цвета. – Это изображение даже хуже первого, – произнесла Сафия, заглянув Дереку через плечо. Тот кивнул. Первое сканирование показало хоть какие-то нюансы поверхности мозга: там просматривался внешний лабиринт извилин и борозд. Однако Дереку не хватило детализации, и он запросил второе сканирование. Увы, этот снимок оказался хуже предыдущего. – Не знаю, то ли у здешнего аппарата проблемы с калибровкой, то ли посмертное разложение успело разрушить структуру мозга профессора Маккейба. – Может, сделаем еще одно сканирование? Дерек покачал головой, глядя на пустой кабинет МРТ. Тело профессора уже вернули в морг. – Нет, остается уповать лишь на сохранность собранных образцов. Я попросил коронера взять пробу спинномозговой жидкости, а также извлечь головной мозг и поместить его в формалин. В Лондоне проведем полноценное исследование. – Джейн знает? – Сафия озабоченно свела брови. – Я получил от нее разрешение, и она уехала в отель. После опознания отца и заполнения положенных бумаг Джейн выглядела бледнее обычного. Тем не менее Дерек рассказал ей обо всем, что он хотел бы сделать до возвращения в Англию и до похорон. Джейн мужественно согласилась. Она тоже мечтала найти ответы – мечтала, наверное, еще сильней, чем Дерек. Правда, наблюдать за взятием образцов Джейн не пожелала – это было слишком даже для нее. – Значит, пока что мы больше ничего не можем сделать. – Сафия вздохнула. Дерек потянулся, разминая затекшую спину, и кивнул. – Я вернусь в морг, все там проконтролирую. А вы бы заглянули к Джейн, узнали, как… Его прервал телефонный звонок. Трубку поднял единственный лаборант, составлявший компанию гостям, быстро о чем-то переговорил и посмотрел на Дерека. – Это коронер. Просит вас. Дерек нахмурился, взял трубку. – Доктор Рэнкин слушает. – Приходите скорее, – торопливо выдохнул Бадави, и в его голосе прозвучало отчаяние. – Взгляните сами. Дерек начал расспрашивать, но не получил никаких пояснений. Бадави лишь настаивал на том, чтобы Дерек поспешил в морг. – Я с тобой, – решила Сафия. Они покинули больницу и пошли к моргу, расположенному в двух кварталах. После долгого пребывания в помещении солнце слепило глаза. Жара стояла невыносимая, воздух обжигал легкие. Сафия легко шагала рядом с Дереком по людным улицам, не обращая внимания на палящий зной. – Ты предположил, будто с Гарольдом что-то сделали. Какие-то манипуляции, вызвавшие непонятное состояние его тела. Что значит – его мумифицировали прижизненно? Дерек предпочел бы избежать этих расспросов. Он уже и так отругал себя за то, что необдуманно проговорился. Его слова только добавили Джейн тревог. Зря он поднял тему, ведь ничего еще неясно. – Это лишь догадка, причем сделанная наобум. – Лицо Дерека пылало не только от зноя. – Я озвучил ее преждевременно. Очень неосмотрительно с моей стороны. – Ничего. Расскажи, что ты имел в виду.