У меня желудок поднимается к горлу и опускается обратно. Поппи хлопает в ладоши: – Мы в воздухе! Правда, здорово? – Уймись уже, Поппи, – говорит Люси. Слава богу, она хотя бы не ругается: лишь смотрит на меня и качает головой, как мамаша, которая стесняется поведения своего ребенка. Самолет набирает высоту. Разносят еду. Люси глотает таблетку, через минуту кладет голову мне на плечо и начинает тихо посапывать. Это так мило, как будто она снова моя маленькая кузина. В кресле по другую сторону от меня Поппи надела наушники и смеется, просматривая очередной выпуск шоу с Эми Полер. Я закрываю свой блокнот и наслаждаюсь звуком ее смеха. Да, меня немного злит то, что Поппи нами манипулировала. Но более всего мне ее жаль. Я исподтишка наблюдаю за тетей. Эта женщина так и не оправилась после того, как потеряла ребенка. Она полюбила мою маму и попыталась забрать ее себе. Может, у нее случилось расстройство привязанности, или как там это называется? Вообще-то, странно. Я попросила Поппи побольше рассказать о моей маме. Она ведь обещала. А вместо этого она целый час излагала нам, как в молодости жила во Флоренции. У меня возникает нехорошее предчувствие. Тетя Поппи и правда хорошо знала свою племянницу Джозефину? Или, может, просто выдумала все, чтобы заманить нас в Италию? В самолете включают освещение. Раздается треск, и через секунду капитан лайнера по громкой связи объявляет о предстоящей посадке в Венеции, городе на воде. Пассажиры один за другим поднимают шторки иллюминаторов. Салон заливает солнечный свет. Я протираю глаза и поворачиваюсь к Поппи. Она сидит с ровной спиной; губы подкрашены, щеки нарумянены, и я чувствую легкий аромат «Шанели». – Ты хоть поспала? – Да какое там! – Тетя машет на меня рукой. – Глаз не сомкнула. Слишком волнуюсь. Самолет снижается, и я вижу в иллюминатор панораму Венеции. Сверху это похоже на пазл: посреди сверкающего Адриатического моря красивейший город, разделенный величавым изгибом Гранд-канала. – Смотри! – восклицает Поппи. – Это же новый порт Венеции! А вон там площадь Святого Марка! Люси встряхивается и тянется к иллюминатору. Поппи берет нас за руки, подносит их к лицу и срывающимся голосом благодарит: – Спасибо вам, девочки. У нее блестят глаза, а у меня сжимается сердце. Обратного пути нет. Теперь уже не будет ни оправданий, ни разумных объяснений, чтобы подсластить пилюлю. Мы в Италии, и здесь всего лишь через каких-то восемь дней Поппи либо обретет безумное счастье, либо ее сердце будет совершенно разбито. Глава 15 Эмилия День первый. Венеция Утро понедельника. В аэропорту Марко Поло толпы людей. Походка Поппи уже не такая бодрая, а оливковая кожа в свете люминесцентных ламп приобретает серый оттенок. Она выглядит на свои семьдесят девять или даже старше. И удивляться тут не приходится: за весь восьмичасовой ночной перелет тетушка глаз не сомкнула – с чего бы ей вдруг быть бодрой и свежей. Из аэропорта выходим в одиннадцать утра. Венецианская лагуна – закрытая бухта в Адриатическом море – сверкает на солнце, и мы все разом чувствуем прилив сил. – Hiraeth! – восклицает Поппи и хлопает в ладоши. – Знаете это валлийское слово? Оно означает чувство, которое не так просто передать словами. Тоска по дому, ностальгия, непреодолимая тяга к месту, которое взывает к твоей душе. – Красиво, – говорю я, – хотя я сама никогда ничего подобного не испытывала. – Меня это не удивляет. – Тетя слегка склоняет голову. – Но придет день, Эмилия, и ты это почувствуешь. Спустя пять минут мы садимся в речное такси – это такой небольшой деревянный катер, который заказала Поппи, – и отправляемся в отель на Гранд-канале. Нашего симпатичного водителя зовут Тави. Он стоит у штурвала в обтягивающих джинсах и с косынкой на шее. Люси встает рядом с ним, а мы с тетей располагаемся на красной пластмассовой скамье. По лагуне туда-сюда снуют лодки самых разных очертаний и размеров, они перевозят пассажиров с материка и обратно. Впереди – Венеция, она манит нас к себе. Город сотен соединенных мостами островов с узкими улочками и набережными вдоль каналов. – Когда-то в Венецию можно было попасть только на лодке, – просвещает нас Тави. – А в тысяча восемьсот сорок шестом году построили Ponte della Libertà – мост Свободы. – Мост Свободы, – повторяю я за Тави. – Мне нравится, красиво звучит. – Это наш путь над водой, – продолжает Тави. – Железная дорога в город. – А машины как же? – спрашивает Люси. Тави улыбается: – В Венеции автомобилей нет. Вместо них у нас речные трамвайчики, на которых мы передвигаемся между островами. Расстегнув молнию на куртке, Люси наклоняется к Тави и рассказывает симпатичному водителю о паромах в Нью-Йорке. Тави вежливо слушает, но при этом слегка отодвигается и, не отрываясь, смотрит на воду, а не на декольте пассажирки. Катер поворачивает, я чувствую на лице соленые брызги, как будто нас окропили святой водой. – Ура! – Поппи вскидывает руки, ее шелковый шарф развевается на ветру. Тави машет водителям встречных речных такси и кричит вместо клаксона: – Oi, oi![23] Поппи тоже им машет и повторяет за Тави: – Oi, oi! Ветер дует в лицо. Я вдруг без всякой причины начинаю смеяться: – Я в Италии! Мы в Италии! Мы и правда сюда прилетели! Люси качает головой. Она не в состоянии понять, что я двадцать девять лет жила в ожидании этого приключения. Речное такси несется навстречу старинным дворцам и соборам, роскошным отелям, декорированным в персиковых, розовых и желтых тонах. – Добро пожаловать в Гранд-канал! – Тави сбавляет скорость. – Это главная магистраль Венеции. К деревянным сваям пришвартованы мириады лодок и катеров. – Венеция построена на деревянной платформе, – продолжает водитель. – В пятом веке, после падения Западной Римской империи, на материк вторглись варвары с севера. Люди бежали на болота. А потом многие решили, что заболоченная местность может стать их домом. Эти первые венецианцы вколачивали в песок деревянные сваи и возводили на них платформы. Все эти прекрасные здания, которые вы сейчас видите, стоят на таких платформах. – Да уж, это действительно плавучий город. – Я с еще большим восторгом разглядываю богато украшенные здания. Тави пришвартовывается напротив отеля «Ка’ Сагредо». Это розовый дом с белой балюстрадой. Водитель по очереди подает нам руку, помогая перебраться на бетонный причал. Люси сходит с катера последней. – У вас есть визитка? – интересуется она и с тонким расчетом – уж я-то ее знаю – наклоняет голову так, чтобы волосы упали на один глаз. – Мы остановимся здесь на три дня. Возможно, мне еще понадобятся ваши услуги. Мне становится неловко. – Sì. – Тави достает из кармана рубашки визитку и, перед тем как передать Люси, быстро пишет на ней пару слов. Окрыленная Люси машет отплывающему Тави: – Arrivederci![24] По пути в отель она мельком смотрит на визитку и резко останавливается. – Что?! – У нее перехватывает дыхание. – Вот же сукин сын! Моя кузина рвет визитку пополам, однако я успеваю прочитать то, что Тави написал на обратной стороне: «Спасибо, но нет». – Что за хрень? Пытаешься просто быть дружелюбной, а парень уже возомнил, будто ты на него запала. Поппи кладет руку ей на плечо: – Дорогая, поверь, если ты тычешь мужчине декольте под самый нос, то это только на такие мысли и наводит. Люси распахивает дверь в наш просторный номер и не может сдержать эмоций: – Ух ты! Кто-то реально раскошелился. Я окидываю взглядом сверкающий паркет и стены светло-серого цвета: – Потрясающе! В номере две гигантских размеров кровати и балкон, с которого открывается великолепный вид. Заглядываю в ванную комнату. Белый мрамор и две раковины. Интересно, с каких доходов вышедшая на пенсию преподавательница истории искусств может такое себе позволить?