Бэннон жестоко рассмеялся. — Пресвятая Мать морей, их ждет сюрприз. Никки в облегающем черном платье шагала вперед. — А пока у нас есть незавершенное дело. Властительница, должно быть, направилась туда. Толпа взревела. За ней шли сотни людей. Никки беспокоилась, что сделает Тора, когда ее загонят в угол, словно крысу, но была уверена, что сможет противостоять магии властительницы. Эльза, не желавшая покидать Натана, сопровождала их. — Я уважаемый член палаты волшебников. Мы поклялись действовать во благо Ильдакара, но, кажется, забыли об этом. — Придется ли нам сразиться с Квентином и Деймоном? — спросила Никки, пытаясь выработать стратегию. — И что насчет главнокомандующего волшебника Максима? Если все они присоединятся к властительнице, то будут представлять для нас значительную угрозу. Эльза заправила за ухо каштановую с проседью прядь волос. — Квентин и Деймон могущественны, но не амбициозны. Они не так стремятся к власти, как Тора. — Но верны ли они ей? — спросила Никки. — Будут ли сражаться за нее? — Сомневаюсь. — Эльза посмотрела на Натана, а затем перевела взгляд на Никки. — Многие годы они просто не решались бросить ей вызов, как это сделала ты. — А Максим? — спросил Натан. — Он может стать серьезным противником. — Всю эту ночь его никто не видел, — ответила Эльза. — Максим ненавидит свою жену. Вряд ли он будет гореть желанием умереть за нее. Но если он будет там, то мы сразимся с ним и победим, — сказала Никки. — Будем надеяться, до этого не дойдет. Когда толпа направилась к башне, Никки заметила двух волшебников, которые переминались у входа. Деймон гладил длинные усы. Квентин с пыльной темной кожей и в грязном темно-синем балахоне смотрел настороженно. Волшебники не дрогнули, когда Никки, Натан и Эльза шагнули к ним, ведя за собой большую толпу последователей. — Мы хотим разобраться с властительницей Торой, — сказала Никки. — Вы присоединитесь к нам или встанете у нас на пути? Мускулы Мрра, которая стояла возле колдуньи, подрагивали под коричневой шкурой. Бэннон поднял Крепыша: — Лучше вам не вставать у нас на пути. — Мы, как деревья, склоняемся перед ветром, — в голосе Деймона звучало раскаяние. — И мы чувствуем, куда дует ветер. Квентин кивнул: — Слишком старые и жесткие деревья ломаются в бурю. Зерцалоликий определенно наслал на нас бурю. Оба волшебника отводили взгляд. Квентин осмелился взглянуть на Эльзу: — Какое нас ждет будущее? — Саван сошел, и Ильдакар должен измениться, — ответила Эльза. — Мы можем помочь ему в этом или продолжить разрушать город. — Это по-прежнему мой дом, — сказал Деймон. — Ильдакар — дом для всех нас! — выкрикнул освобожденный раб позади Бэннона. — Вы можете жить здесь вместе, — сказала Никки, а затем добавила в голос твердости, — или умереть. Двое волшебников развели руками. — Тогда почему бы не жить в мире? Пойдемте к властительнице. Разъяренная толпа во главе с Никки вошла в башню властителей. Поток людей тек в огромную башню, и шум все нарастал. Никки размеренно шла вперед, собирая свои силы и ощущая внутри магию. У ее бедер покоились в ножнах кинжалы, но они ей не понадобятся. У нее есть дар и она сама. Большая кошка шла рядом с ней по широким ступеням многочисленных лестниц, взбираясь все выше и выше. Наконец, Никки, Натан и еще трое одаренных шагнули в просторный тронный зал. За ними следовала толпа. Магические светильники на стенах освещали огромное пустое помещение. Тора сидела на своем троне, позади которого стояли две клетки, полные мертвых птиц. Она заговорила, и в ее голосе звучал лед: — Значит, ты привела сюда своих глупых последователей, чтобы разрушить остатки славы Ильдакара? Я не удивлена. Никки двинулась вперед по разломанной плитке из голубого мрамора, не сводя глаз с властительницы. — Твое правление, вот что разрушило величие Ильдакара. Тебе некого винить, кроме себя самой. — Я обвиню того, кого захочу, — фыркнула властительница. Затем ее взгляд скользнул в сторону, а голос дрогнул: — Я виню во всем своего мужа. Зерцалоликого. Толпа позади Никки забеспокоилась. Колдунья нахмурилась. — Что ты сказала? И где главнокомандующий волшебник? — Максим — это Зерцалоликий! Он предал меня, предал наш город! — Ее колючий взгляд обратился на Эльзу, Квентина и Деймона. — И я обвиняю вас! Вы были членами палаты волшебников и должны были защищать Ильдакар. — Это мы сейчас и делаем, — возразила Эльза. — Мы восстановим совет. Без тебя. — Да, — встав рядом с Эльзой, подтвердил Деймон. — Мы снимаем тебя с должности, властительница. — Теперь она просто Тора, — сказал Квентин. Никки повернулась лицом к женщине и заговорила громче, чтобы все могли ее услышать: — Саван исчез навсегда, и этот город открыл себя остальному миру. — Гомон затих, и ее голос зазвучал еще громче: — Ильдакар всегда будет свободным. — Когда в зале послышались одобрительные крики, Никки скривила губы в улыбке. — Каждый из этих людей думал, что слаб и одинок, но теперь они сражаются вместе — как и древние волшебники Ильдакара, когда защищали город. Сейчас в разгаре другая битва, и врагом являешься ты, Тора. — Глупцы! — прошипела Тора. Никки продолжила: — Один человек может изменить город или разрушить его. — Она распростерла руки, указывая на толпу позади. Все больше людей поднимались по ступеням и заполняли тронный зал. — Мы едины. Во время своей речи Никки представляла Ричарда, который вдохновлял на бой армию пред лицом неодолимого врага. Она знала, чего Ричард хотел бы для Ильдакара. Она следовала его пути и делала все возможное. Никки вспомнились слова, которые ведьма написала в книге жизни Натана. Колдунья спасет мир. Может, предсказание все же сбудется. Возможно, она и правда спасет мир... или хотя бы малую его часть. Тора поднялась со своего трона. Магические нити крутились вокруг ее тела, напоминая паутину энергетических шелкопрядов. — Вы все хотите со мной сразиться? Я могу обрушить всю башню. Никки воздела руки, призывая свой дар. — Вот как ты хочешь все закончить, Тора? Я могу сокрушить тебя. Прямо сейчас и в одиночку. — Нет, — вмешалась Эльза, встав перед Никки. — Ты пришла извне, Никки. Ты постоянно говоришь, что хочешь покинуть Ильдакар сразу, как только покончишь со своими делами здесь. Натан восстановил свой дар. — Она с грустью посмотрела на старого волшебника, и тот нахмурился. — Поэтому он тоже уйдет. — Немолодая женщина посмотрела на Квентина и Деймона, стоявших по обе стороны от нее. — Это дело истинных правителей Ильдакара, дело оставшихся членов палаты волшебников — а нас осталось трое. Мы знаем, какое полагается наказание. Таков закон. Эльза подняла руки, согнув пальцы. Деймон и Квентин последовали ее примеру. Тора отпрянула: — Что вы делаете? — Ты знаешь цену, которую должна заплатить за измену Ильдакару, его жителям и его правителям. Мы накажем тебя именем закона и дара, ниспосланного нам. Тора съежилась, ее фарфоровое лицо стало еще бледнее. — Вы не посмеете! Я уничтожу вас всех! — Она призвала дар, уплотняя энергетический кокон вокруг себя. Эльза продолжила: — Главнокомандующий волшебник Максим был мастером заклинания окаменения, но втроем и мы сможем сотворить его. Квентин тоже решил высказаться: — Тора, ты станешь статуей, которую увидят все. Мы никогда не забудем вред, который ты причинила нашему городу. — Нет! — вскричала Тора. Она высвободила магию, но трое объединившихся волшебников Ильдакара подняли щит, который отразил шипящие энергетические стрелы. Никки и Натан тоже создали магические щиты, чтобы защитить толпу от разрушительных плетей, хлеставших по стенам и полу. Бэннон и стоявшие позади него рабы ахали, уклоняясь от атак, но не убегали. Все собравшиеся жаждали стать свидетелями полного краха порочной властительницы. Никки хотела уничтожить Тору, превратить ее в едкий дым и плохие воспоминания, но она уважала выбор членов палаты волшебников. Они были правы: Никки, Натан и Бэннон скоро покинут Ильдакар, захватив с собой Мрра. Правосудие было в руках новых правителей Ильдакара. Никки определенно не собиралась становиться их новой властительницей. Эльза, Деймон и Квентин стояли плечом к плечу, вливая силу в заклинание окаменения. Тора слабела. Она дрожала, желтые жгуты силы обвились вокруг нее, а потом исчезли подобно утреннему туману. Она в агонии подняла руки, ее кожа становилась все белее и тверже. Тора прижала ладони к щекам, напуганная происходящим.