— Но ведь нас должны были схватить здесь. — Да, но у них был еще запасной план на тот случай, если бы здесь что-то сорвалось. — Ты об этом что-нибудь знаешь? — Да, знаю, и не только я, все юма знают и готовы отомстить вам. — Ну так что же за ловушку они нам приготовили? — Здесь у них уже ничего не вышло. Теперь юма должны оставить на земле четкие следы, которые должны привести вас в пуэбло. Отсюда тропа идет к Флухо-Бланко, потом появляется с другой стороны потока, на левом берегу, и идет до того места, где ущелье настолько сужается, что там может проехать только один всадник. Как раз в этих местах в скалах открывается расселина и узкая тропинка ведет вверх, в пуэбло. По обе стороны от нее вздымаются отвесные скалы, по которым не смог бы вскарабкаться ни один человек. Вот там-то вас и хотят взять. Половина юма будет ждать вас на этой тропинке, остальные останутся внизу, пропустят вас в расселину и пойдут следом. — Недурно придумано. В этом месте мы смогли бы идти только гуськом, друг за дружкой. — Это все придумал старик. — Я так и думал. Но он кое-чего не учел. Мы не слепые и, когда пересчитали бы следы, сразу бы заметили, что добрая половина их внезапно исчезла. Но ведь следы не могут раствориться в воздухе, и мы сразу же догадались бы, куда поскакала одна половина всадников, а куда — другая. Мы бы сумели подобраться к юма, сидевшим в засаде, и перебить их всех до одного. — Но как бы вы прошли через теснину? — Возможно, мы бы совсем не пошли туда, а если бы и сделали это, то позаботились бы о том, чтобы позади нас никого не было. Они бы остались только впереди нас. Ну а на тропе им бы пришлось держаться тоже гуськом, и тогда у юма, пожалуй, не осталось бы никого, чтобы пересчитать тела павших. Она смутилась, потом сказала умоляюще: — Сеньор, не делай этого! Я не хочу, чтобы из-за меня гибли люди. Уж лучше пусть я сама погибну. — Не волнуйся. Мы заключили мир с юма и не нарушим своего слова. Но те двое белых — наши враги. Поэтому мы будем действовать хитростью, сражения не будет. Ты сказала, что эти скалы неприступны… — Если хочешь, я могу показать тебе это место. Можно посмотреть на него сверху, с края плато, оттуда хорошо видно пуэбло. — Ты проводишь нас туда? — Мои следы не должны смешиваться с вашими. Я поеду в объезд, а вы скачите отсюда прямо на юг, пока не доберетесь до большой, одиноко стоящей скалы. Там дождитесь меня. Мы сделали так, как сказала женщина. После нашей встречи она поехала первой, мы — следом за ней. Лошади ехали рысью, и примерно через час мы въехали в густой кустарник, среди которого возвышались кроны многочисленных деревьев. Заросли кустарника были довольно обширны и имели форму подковы. Скво оставила седло и спутала своей лошади ноги так, что та не смогла далеко уйти. Мы последовали примеру нашей проводницы и вместе с ней углубились в заросли. Вдруг она резко остановилась и сказала: — Еще несколько шагов, и будет пропасть. Будьте осторожны, чтобы нас никто не смог заметить снизу, из пуэбло. Дальше двигались уже ползком. Но вот и край пропасти. Бездна была такая, что голова кружилась, но мы напряглись и внимательно осмотрели картину, открывавшуюся сверху. Высокие деревья, росшие внизу, казались нам былинками. Когда глаза наши привыкли, мы смогли рассмотреть, что на поляне между деревьями паслось около двадцати лошадей и сотни овец. — Опять котловина! — воскликнул Виннету. Я понял, что он хотел сказать этим восклицанием. В наших с ним странствиях по белу свету котловины всякого рода то и дело играли особую роль. Несколько раз они становились ловушками для наших врагов, а нас, наоборот, оберегали! Котловина, которая встретилась нам на этот раз, была такова, что вполне могла стать настоящей тюрьмой для тех, кто в ней находился, если каким-то образом перекрыть единственный путь в нее — то самое очень узкое ущелье, о котором говорила индианка, и в целом она напоминала яму для поимки медведя. Строение, которое Юдит назвала своим «замком», надо сказать, до некоторой степени оправдывало такой свой титул. По всей вероятности, некогда, очень давно от скалы откололся крупный кусок, из его обломков и было сооружено это пуэбло. Тыльной своей стороной «замок» прижимался к скале, имел восемь этажей, и каждый из них был по площади немного меньше предыдущего. Все сооружение напоминало пирамиду, одна половина которой находится снаружи, а другая спрятана внутри скалы. К каждому этажу было приставлено по лестнице. Если убрать нижнюю, то уже ни один чужак не смог бы проникнуть в пуэбло. Теоретически эту крепость можно было бы взять штурмом, но осада, и даже длительная, ничего не дала бы. В котловине росли овощи и фрукты и было сколько угодно воды в довольно большом бассейне почти правильной круглой формы. Вода в него попадала, видимо, из какого-то подземного источника. Но больше всего нас заинтересовала компания, расположившаяся на первой террасе пуэбло. Там сидели Джонатан Мелтон, Юдит и предводитель индейцев, по крайней мере, таковым он казался. Возле щели — прохода в котловину стояло несколько воинов юма. — Вот видишь, сеньор, — сказала индианка, — все, как я тебе сказала. Вас поджидают. — А где, как ты думаешь, отец молодого белого? — Он в засаде по ту сторону прохода в котловину. Старик командует там, а молодой — здесь. — Эх, — вмешался Эмери, — Джонатан так и просится на мушку моего ружья! Можно, я попробую? — Разумеется, нет, — ответил я. — Во-первых, он нам нужен живым, а во-вторых, ты можешь просто не попасть в него. — Как тебя понять? Ты полагаешь, я плохо стреляю? — Не лезь в бутылку, Эмери, ты же знаешь, как высоко я ценю твое умение стрелять. Но стрельба сверху вниз, да еще с такого расстояния, дело почти безнадежное. Я бы, например, никогда бы за него не взялся. — Well! А в-третьих что ты имеешь в виду? — А в-третьих, этот выстрел выдаст нас. — Хорошо, но что мы будем делать в таком случае? Не прыгать же отсюда вниз, чтобы схватить Джонатана за загривок. — Вниз, говоришь? Это возможно, но только не прыжком. Приглядись-ка к пуэбло! Каково расстояние от края пропасти до его верхней террасы? — Думаю, самое меньшее… локтей сорок. — Пожалуй, ты прав. — Ты что, собрался сделать такую длинную лестницу? — Если ты намерен и дальше шутить, то постарайся, чтобы твои шутки были поострее! — Ладно, не кипятись, уж очень все тут сложно. Через теснину нам не прорваться, придется спускаться отсюда. — Я бы не стал утверждать, что прорыв через теснину вовсе не возможен. В другом дело: если пойдем в атаку в открытую, подставим себя под огонь с террас пуэбло. Ночью надо действовать, только ночью, убрав потихоньку часовых. Значит, отсюда, сверху… — Ты рассчитываешь на наши лассо? — Да. — Это риск. Мы же их не сами делали. Я, например, не поручусь за их надежность, да что там — почти уверен, что в самый неподходящий момент они могут оборваться. — Лассо станут надежнее, если их сначала окунуть в жир, а потом прокоптить. — Так-то оно так, но ты меня еще не до конца убедил. И потом, представь себе: они же будут раскачиваться, когда мы их спустим, а это даже ночью можно заметить. — Ладно, я спущусь первым и закреплю ваши лассо. — Well! Однако спроси скво, нельзя ли… — Нет, нет! — оборвал я его. — Я верю ей, но все же будет лучше, если она ничего знать не будет, женщины иногда, знаешь ли, могут пробалтываться просто так, без злого умысла. — В таком случае слава Богу, что мы говорим по-немецки. Только ведь и Виннету не в курсе того, о чем идет речь. А кстати, где он? Виннету лежал в зарослях кустов, нависших прямо над пуэбло. Я был уверен, что он думал о том, о чем и я. Так и оказалось. Вскоре он показался из кустов и сказал: — Есть только один путь в пуэбло — надо спуститься на верхнюю террасу. При этом вождь апачей воспользовался языком сиу, исходя, очевидно, из тех же соображений, что заставили нас с Эмери говорить по-немецки. — А как ты полагаешь, наши лассо выдержат? — спросил я. — Да. Но одного по длине явно не хватит. Три наших лассо надо связать в одно. Этой длины хватит, чтобы спуститься на верхнюю террасу. — Хорошо, но до наступления ночи надо бы предпринять какой-то обманный маневр, чтобы отвлечь внимание юма от этого места. Давайте попробуем убедить их, что собираемся атаковать от реки. — Но ведь показываться им очень опасно, — возразил Эмери. — Надо показаться им на таком расстоянии, которое пули не могут преодолеть, — сказал Виннету. — Но ведь там засада. Как мы узнаем, где находится тот, кто целится в нас? — Мой брат забывает, что у нас есть глаза и уши. И потом, женщина должна что-нибудь знать о месте засады. Мы задали этот вопрос женщине. Она ответила: — Если вы поедете назад по той тропе, которой мы пришли сюда, наткнетесь на ручеек, впадающий во Флухо-Бланко. На этом месте они хотели разделиться. Одни должны были пойти к пуэбло вверх по течению Флухо, остальные — спрятаться немного поодаль в кустах на берегу ручья. — Они, наверное, уже заждались нас. Нехорошо заставлять их так долго ждать. — Моя сестра сделала для нас много, — сказал Виннету. — Теперь она может вернуться к себе домой. Но мой друг на этот раз поторопился, и я перебил его: — Еще минуточку. Ты бывала в пуэбло? — Да. — Известно ли тебе, где проживает белая скво?