Была ли она ничем для него, даже много веков тому назад? Да, он женился на ней, но уже вскоре после этого оставил. Теперь она знала, что он бросил ее, для того чтобы украсть и открыть ящик Пандоры. Также она знала, что вскоре после этого, его соединили с демоном и изгнали с небес. Только она, стала одержима демоном в тот же день, оставаясь запертой в своей камере. После того, как эти столетия, проведенные в темноте — что странно, они казались ей всего лишь мгновением всякий раз, когда она оглядывалась назад — прошли и она снова контролировала свои мысли, они помнила Гидеона. Поняв, что он тоже получил демона, она полагала, он также приобретет контроль над собой. Поэтому она ждала, что он вернется к ней. И ждала. Так чертовски долго ждала. Потом всё эти вопросы начали крутиться в её голове. А затем добавилось беспокойство, а следом горе от того, что он не выжил. От этого горя она делала такие вещи, которые шокировали даже её демона. Ужасные вещи. Ни один из богов и богинь, разделяющих с ней камеру — ту, куда она была перемещена, подальше от любящих рук её матери — не пережил её ярости. Греки почти казнили её за эти действия, но в конце концов, Зевс предпочел выставить её перед Кроном, его собственным отцом и главным врагом, наслаждаясь самим фактом, ведь она была доказательством, что Рея наставила Крону рога. Всё, приносящее мучения свергнутому королю Титанов, стоит оставить в живых, сказал правитель Греков, независимо от того, насколько это опасно. А потом Титаны, наконец, отвоевали свою свободу. Она знала, что Крон и Рея хотели бы забыть о ней, но им необходимы были её способности, чтобы помочь победить греков. После того, как крики затихли и кровь прекратила течь, она тщательно просмотрела древние свитки для получения информации о Повелителях Преисподней, надеясь найти их и спросить, как погиб Гидеон. Где покоились его кости. Она собиралась устроить ему надлежащие похороны, помолиться за него, попрощаться. Вместо этого, она обнаружила, что её муж был всё ещё жив. Её облегчению не было предела. Но потом, когда другие вопросы стали изводить её, не было никого более расстроенного и печального. Почему он не вернулся к ней? Почему не послал весточку, что он выжил? Она искала его, чтобы спросить. И да, снова броситься в его объятия. Чтобы почувствовать как он окружает ее, проскальзывает в нее и выходит из нее, снова. Наконец-то. Так, как она мечтала об этом долгие годы. Она нашла его в том баре в Буде. Она прошла мимо него. Разве что он не заметил ее. Взглянул на нее, да. Скользнул взглядом, словно она не имеет никакого значения, да, и это тоже. Он был слишком занят отловом человеческих женщин и сексом с ними там же, в клубе. Скарлет ушла, с разбитым горем сердцем, снова. В то время как она делала все, чтобы узнать о современном человеческом обществе посредством просмотра телевизора, все это время тайно надеясь, что Гидеон найдет ее достойной, когда она сделает это — ей, женщине, которая выросла среди преступников, которая никогда не была нужна своей матери, которая никогда не знала своего отца, и которая носила жуткого демона, заключенного в ней — она постоянно держала ухо востро, только и мечтая узнать что-нибудь о Гидеоне и о том, что он делает. Возможно, она нарочно позволила Повелителям схватить себя. Неосознанно признав, что она жаждала этого момента. Момента, чтобы увидеть каким дерьмом был Гидеон в действительности. Момента, чтобы, наконец, блаженно вырвать его из своих мыслей. Что, даже сейчас, было совершенно чуждо ее натуре и ее клятвам никогда этого не делать. Она презирала плен. Но она все еще торчала в этом ебучем подземелье и не пыталась бежать. Из-за мужчины, который даже не помнит ее. Мужчины, который без зазрения совести использовал ее. Причинил боль. Бросил ее. Он. Должен. Страдать. Держа тарелку в руке, Скарлет вскочила на ноги. И без предупреждения бросила ее в Гидеона. Она ударила его по лицу и разбилась, как и бокал до этого. И как до этого ее рука стала украшена кровью, теперь было разукрашено его лицо. Этого не достаточно. Он отскочил сверля ее сердитым взглядом. «Это было чудесно. Спасибо!» Но она уже швыряла другую тарелку, и эта попала ему в грудь. Эта, тоже разлетелась на части, порезав его сквозь футболку. «Ну и что по твоему ты не творишь?» «Я не надираю тебе твою задницу. Я не выпущу тебе кишки. Я не считаю что ты самый большой подонок, которого боги когда-либо создали. Как тебе это? Я что, говорю на языке, который ты не понимаешь?» Убей его. Как же ей хотелось убить его. «Я могу вспомнить тебя, Скарлет,» проорал он, отступая назад когда она схватила вилку и перехватила ее словно это кинжал. Она убивала людей и меньшим. Даже бессмертных. «Но ты не не даешь мне покоя.» Резким движением он задрал футболку. Среди порезов, над сердцем, была сделана татуировка в виде глаз. Темных(черных) глаз. Как у нее. «Теперь не видишь? Ты не…не даешь…мне…покоя.» Снова ложь, это так похоже на него. Это не может не быть ложью. «Это ничего не доказывает! Тысячи людей имеют темные глаза.» Он наклонил голову и приподнял волосы у себя на затылке. Там была сделана татуировка — кроваво-красные губы в форме сердца. Похожие на ее. Он повернулся, и снова задрал свою футболку. У него на пояснице были цветы, все виды цветов, и слова: РАЗЛУКА ОЗНАЧАЕТ СМЕРТЬ. Это была точная копия ее татуировки. Однажды он ей уже показывал ее, когда впервые побывал в ее камере, но увидеть ее снова, все равно что получить удар поддых. «Я просто хочу чтобы все это не имело смысла,» добавил он мягко. Он снова повернулся к ней лицом. «Не помогай мне, пожалуйста.» Вид этих татуировок не заглушил ее ярость. Наоборот, только разжег ее еще больше. Значит, у него были видения о ней, но он все равно продолжал спать с другими женщинами. Он продолжал жить своей жизнью, даже не пытаясь разыскать источник этих видений. «Ах ты невнимательный ублюдок, решил, что мне от этого станет легче? Пока ты тут на земле бегал по шлюхам, наслаждался жизнью, я сидела в Тартаре, была рабыней у Греков.» Шаг, второй, спокойно обойдя стол она стала надвигаться на него. Будучи воином он не сдвинулся с места. «Я делала то, что они хотели, я была вынуждена. Хотелось мне этого или нет.» Ходила повсюду обнаженная, для их удовольствия. Сражалась с другими заключенными, пока на них делали ставки. Голыми руками убирали грязь за другими стоя на коленях. «Ты бросил меня там. Ты так и не пришел за мной. А ты обещал вернуться за мной!» Вся кипя и задыхаясь от ярости, она со всей дури воткнула вилку ему в грудь и согнула ее. Поразительно, он даже не попытался остановить ее. Не попытался как-то защититься. Наоборот, он продолжал стоять, сощурившись глядя на нее. В ярости? И если это была ярость, то на чью голову он ее обрушит? На ее? Или Греческих Богов, которые принуждали ее делать все эти вещи? Не важно. Это было лишь началом его заслуженного наказания(возмездия). «И знаешь что еще?» Ее пальцы сжали вилку так сильно, что суставы заскрипели протестуя. «После того как я сюда пришла и увидела тебя с другой женщиной, я отдалась другому мужчине. Охотно. А потом еще одному (другому).» Вранье, все это вранье. Она лишь пыталась. Таким образом ей хотелось причинить ему боль, но она была не способна заставить себя пройти через это. И какже она ненавидела себя за эту неудачу. Сильнее желания причинить ему боль, была лишь потребность в ком то, кто помог бы ей почувствовать себя, как Гидеон когда-то. Защищенной, любимой, желанной. Словно сокровище. Эта затея также с треском провалилась. Она покинула оба свидания, ощущая лишь пустоту и горечь. Плечи Гидеона резко опустились, казалось вся его злость испарилась. «Мне не жаль. Мне нравиться, что ты почувствовала необходимость проделать все это. Я не хочу убивать мужчин с которыми ты была. Даже если я абсолютно все помню о том как мы были вместе. Каким-то образом, ты до сих пор не волнуешь меня.» Ему жаль, и он не выносит мысли о том, как она поступила и хочет уничтожить тех мужчин. Красивые слова. Для него. Но ее они нисколько не тронули. Он сказал их слишком поздно. Зарычав, она резко выдернула из его груди вилку, с зубцов капала кровь, затем она снова воткнула ее в него и повернула. Он захрипел. «Получай,» зарычала она, «ты что думаешь это что-то исправит? Думаешь, тот факт, что ты забыл меня, делает твои поступки менее болезненными?» Заткнись, не говори ему, заткнись. Ей не хотелось, чтобы он знал, сколько боли ей причинил. «Я не…», он нахмурился. И в тот же момент полез в карман джинсов и вытащил свой телефон. Пристальным взглядом быстро окинул экран, и когда затем их глаза встретились, в этой синей бездне тлела ярость. «К нам не идут гости.» «Твои друзья?» Она не стала спрашивать, как он это понял. Можно догадаться, ведь она тоже любила современные технологии. «Да. Я обожаю Ловцов.» Она могла нанести ему еще удар, быстро выколов оба глаза, и оставить его встречать незваных гостей раненым и истекающим кровью. Но он принадлежал ей и только она могла причинять ему боль, не они. «Сколько их?» спросила она, сдвигая посуду и переключая свою ярость на другой объект. Кошмар, просыпайся. Возможно понадобятся твои способности. Глубоко внутри нее демон потянулся и зевнул. «Я знаю», сказал Гидеон. Значит, он, как и она, не имеет об этом ни малейшего понятия. «Каким входом они воспользовались?» спросила она. «Не через главный вход.» Она быстро осмотрелась. Был дверной проем, который вел из маленькой кухни, вырезанной в спальне, в вестибюль. Этот вестибюль разветвлялся на три коридора. Независимо от того, в каком из направлений двигались злоумышленники, они должны будут попасть в вестибюль. Прекрасно. Детка, ты готов? Потому что мамочка была не права. Можешь в этом не сомневаться. Ты мне понадобишься. Урчание от предвкушения пророкотало внутри(сквозь) нее. Сейчас повеселимся. Я возьму на себя основной удар. Ок? Жадина. Да. Но потом, ей будет нужно найти какой-нибудь выход для тьмы растущей внутри нее. И оставить Гидеона одного. Я не хочу, чтобы он видел, что ты сотворишь с его врагами. Этим она заработала от демона возмущенное рычание. Я никогда не причиню ему вред. Она никогда не предполагала услышать такое заявление от своего демона, даже учитывая нежелание монстра вторгаться в сны воина. При других обстоятельствах, она бы потребовала объяснений, чтобы понять, почему он о нем так печется. Не то, чтобы это принесло ей какую-то пользу. Кошмар был столь же щедр на ответы, как и она. «Залезай на кровать,» скомандовала(приказала) она Гидеону. «Я разберусь с этим.» «Черт, да,» сказал он, вынимая из-за пояса штанов острый, блестящий нож и небольшой револьвер. Значит все это время он был вооружен, и все равно не защищался когда она напала на него. «Я в восторге от мысли о тебе сражающейся с такими милашками в одиночку.» Мачо. В подобных ситуациях эти мачо считают женщин лишь обузой. Но именно этот скоро получит урок. Она уже не была той девчонкой, которую он знал в тюрьме. Или точнее той же девчонкой, которую он не мог вспомнить. «Они здесь. Я знаю, что они здесь,» прошептал кто-то. Да, прошептал, но ее уши улавливали каждое слово так, будто говорящий находится рядом с ней. Эту способность она приобрела(совершенствовала) в тюрьме. Способность, которая спасала ей жизнь множество раз. «Если мы захватим его девчонку, то они примут нас,» сказал другой. «А что с парнем?» спросил еще один. «Он умрет.» Поскольку Кошмар уже хохотал, более чем готовый начать схватку, Скарлет толкнула Гидеона назад в его кресло. Недовольно глядя на нее, он сел обратно, и в этот момент она ослабила свою внутреннюю защиту и дала волю демону. Тьма вырвалась из нее, тысячами ужасающих криков, сплетаясь в непроницаемую пелену. Даже такой могущественный бессмертный, как Гидеон будет не в состоянии видеть сквозь нее. Однако для нее не проблема разглядеть каждую деталь происходящего. «На твоем месте, я бы прикрыла уши,» посоветовала она. «Скар,» начал он, так близко к ее настоящему имени, как только позволил ему демон, но тон его голоса намекал на гнев. О, это было сказано с каменным лицом. Он не выносил это. Но чтобы он на самом деле не хотел сказать, Скарлет оборвала его, снова прижав палец к его губам, призывая его к молчанию. Враги могли их услышать. Момент был упущен. Не смотря на то, что гордость никогда не оставляла его, Гидеон согласно кивнул. Он снисходительно уступил ей эту битву и позволил использовать ей свои способности. Его уступка была абсолютно(совершенно) неожиданной. Почему вместо этого он не вскочил и глупо не потребовал помогать ей? Позже можно обдумать это. Хмурясь, она стала рассматривать незваных гостей. Их было четверо, все мужчины и каждый был вооружен. Только четверо? Должно быть(Наверное) они думают, что они сильнее, чем есть на самом деле. Или считают ее и Гидеона слабаками, которыми были сами. Хотя, возможно это только начало. Вполне вероятно, что остальные распределились по всему отелю, выжидая подходящий момент для нападения. Как только эти люди ворвались в спальню, то натолкнулись на тьму, крича и спотыкаясь они пытались сориентироваться и понять что-же происходит вокруг. Но было слишком поздно. Кошмар уже кружился вокруг них сплетая водоворот, словно темный танцор, одновременно прекрасный и смертоносный, не давая им сдвинуться с места, вливаясь в их уши и нашептывая их самые глубинные страхи. Боль. Кровь. Смерть. Вскоре они похватались за головы, стеная, видения о том как Повелители Преисподней ловили их, пытали их, так же как сами Ловцы часто пытали других, застилали из разум. Одним из талантов Кошмара было распознавание тайных страхов и их использование. Так они узнали о страхе Гидеона перед пауками. Единственной проблемой было то, они не могли узнать о причинах этих страхов. И ее интересовал Гидеон. Его, казалось, не волновали насекомые во времена ее заключения в Тартаре. Он даже отгонял этих существ от нее, когда они вторгались в ее камеру.