Он проигнорировал этот вопрос. Он мог бы напрямую сказать о том, что нужно сделать, но не позволил себе этого. Найдите демона, показал он знаками. Принесите его мне живым. Чем выше будет его каста, тем лучше. «Ты хочешь Высшего Демона?» недоверчиво спросил Уильям. Высший Демон был тем, кто владел другими демонами. Они были самыми сильными из демонов и самыми хорошо осведомленными относительно того, что происходило здесь, но было всего несколько, находящихся в пределах этих пещер. Некоторые из тех, кто не попытался убежать с другими. Подобные Секретам. Амун кивнул. Если возможно. Их также труднее всех было схватить. Друзья привели его к потайному входу в ближайшую пещеру и посадили. Каждый мускул в его усталом теле облегченно вздохнул, расслабляясь. Он закрыл глаза. Отдых, он отдохнет всего мгновение. Кто-то хлопнул его по плечу. Кто-то вложил оружие в его руку. Затем послышались шаги. Сколько времени он просидел, оружие постепенно выпало из его слишком свободного захвата, он не знал. Все, что он знал, это что в следующий момент, когда он открыл глаза, его друзья вернулись. Аэрон и Уильям стояли перед ним, задыхаясь, едва справляясь с тем, чтобы удержать дико взбрыкивающего демона. Существо было таким же высоким, как они, с зеленой чешуей на некоторых частях его тела и лицом, состоящим только из кости. Несколько рожков торчало из его спинного хребта и даже из его ног. «Не Высший Демон, но достаточно близко,» проскрежетал Аэрон. На его лбу была новая глубокая рана, и кровь стекала на левый глаз. «Делай, что надо,» скомандовал Уильям. «Прежде, чем станет слишком поздно.» Ему удалось подтянуться и положить руки на череп существа. Сопротивление усилилось. Послышались безумные крики. Дважды, потные ладони Амуна соскальзывали, но он в конечном счете создал ментальную связь, и его руки больше не были необходимы. Воспоминание за воспоминанием затопили его. Целая жизнь гнева, боли и пыток. Все из них были причинены другим. Существо было заместителем командира Высшего Демона Боли, демона Рейеса. После побега Боли, это существо приняло командование. И о да, оно любило причинять другим боль. Каждым вообразимым способом и даже некоторыми, о которых Амун никогда бы не догадался. Он же причинил боль и Легион. И теперь ее вопли были заперты внутри Амуна, ее испуганное выражение лица — единственная вещь, которую он мог видеть. Боги, его затошнило. И вырвало, мгновение и связь была прервана. Уильям и Аэрон отпустили их ношу, и существо рухнуло на землю, бесполезное теперь, мозг был стерт начисто. Рука опустилась на голову Амуна и ласково сползла вниз, останавливаясь у основания шеи и массируя. Утешающее прикосновение предназначалось для того, чтобы успокоить. Однако, ничто не могло успокоить его. И никогда не сможет. «Ты знаешь, где она?» тихо спросил Аэрон. Амун кивнул, слезы жгли его глаза. Те вопли… кровь… слишком много…. Рука на его шее остановилась. «Где? Скажи мне, Амун. Пожалуйста.» Амун поднял глаза и встретил его пристальный взгляд, он готов был снова начать блевать. Ее отдают новому демону через день. Она избита, замучена… и даже хуже. На днях она вернулась к Люциферу, который развлекает своих прислужников ее криками. Сегодня, она с ним. И он… он…, он знает, что ты здесь. Он планирует убить тебя на её глазах. ГЛАВА 18 Скарлет не двигалась и не говорила пока Гидеон сползал по её телу. Также не спеша по пути он снимал ботинки, носки и штаны. Она могла бы возразить. Она не сделала это. Она поняла что нуждалась в этом. Только один раз. Мгновение красоты и удовольствия затмит целую жизнь ненависти и горя. Печали и боли. Обмана. Забавно, Гидеон был хранителем Лжи, но все же он был единственным человеком, который был с ней честен. Так что сейчас? Она хотела этого. Цеплялась за это. Что угодно с ним…нет. Пока жива её мать, пока её тетя может управлять её сознанием, она опасна для него. Опасность, которую он не заслуживает. В каждом обвинении, которые она бросала в его адрес, он был невиновен. Боги, она была дурой. Заслуживала только наказания. Ей следует уйти, а не нежиться в собственном эгоизме, крадя этот момент. Она задолжала ему это, самое меньшее. Но она не могла оторваться от него. Только один раз, напомнила она себе. Он должен принадлежать ей. Кажется он тоже хотел ее, действительно, уход сделает ее эгоисткой. «Так уродлива», прошептал он проводя кончиками пальцев по внутренней стороне её бедер. Её плоть покрылась гусиной кожей, но когда он понял что сказал, то замер и посмотрел на неё с зарождающейся паникой. — «Я знаю, что ты имеешь в виду», сказала она мягко. Он оставил на ней футболку и трусики, так что не мог видеть твердые подсказки её сосков. Не мог видеть как сильно она его желала. Медленно он расслабился. — «Я не поражен вами, дьявол.» Большими пальцами он ласкал впадинку под её коленом. — «Не говори мне, что знаешь об этом.» Как он мог быть таким нежным с ней? Как он мог терпеть прикасаться к ней? После того, что они только что узнали? Если вы хотите наслаждаться этим, вы должны прекратить обдумывать эти мысли. Но она не могла остановиться. Мысли метались в её голове, тяжелые и неоспоримые. Она всё нафантазировала об этом мужчине. Она сделала это. Это её собственная вина. Ее тетя просто сделала предположение, что они были женаты, и Скарлет выдумала целую историю. Она была оскорблена. Она была полна раскаяния. Уязвлена. Обманута. Оскорблена. Или она уже упоминала об этом? Но больше всего, она была полна горечи и скорби. Её красивой свадьбы никогда на самом деле не было. Она никогда не лежала на руках у этого мужчины, полная надежды и удовлетворения. Она не дала ему сына. Её подбородок задрожал, когда обжигающие слезы наполнили её глаза. «Ты не должен этого делать.» Может она и не хотела, чтобы он остановился, может она и хотела в этот момент быть с ним, но она должа предоставить ему выбор. Если он делал это из жалости, что ж, она не сможет справиться со смущением, и это больше чем что бы то ни было смутит её. «Ты на самом деле не мой муж.» — Продолжай говорить — пробормотал он, поднимая её рубашку и наклоняясь к её пупку. — Я обожаю то, что ты говоришь. Её тело затрепетало от жара и жажды. — Продолжай говорить — в переводе Гидеона — Помолчи. Кто бы мог подумать что именно эти слова доставят ей столько удовольствия. — Все что я пытаюсь сказать, это то, что ты мне ничего не должен. Неужели это её собственный голос? — В любом случае, это я должна тебе. Он снова поднял голову, ресницы сомкнулись, прикрывая его синие как океан глаза. «Ты должна мне многое.» В его голосе была слышна сдерживаемая ярость. «Именно об этом я и говорю сейчас.» Ну ладно. «Я не хочу тебя отчаянно,» сказал он жеско. «Ты меня не понимаешь? Мое тело не жаждет твоего. Я не мечтаю быть с тобой с того самого момента, как я первый раз увидел тебя. Прошлое имеет значение.» Несколько слезинок выкатились из её глаз и потекли по её щекам. Она плакала от смущения. Но все-таки она не могла сдвинуться с места. Прошлое не имеет значения для него? «Правда?» Как она могла надеяться на такое? Он кивнул не спуская с неё пристального взгляда. «Ты не моя.» Она принадлежала ему. Вот так просто. Что-то оборвалось внутри неё, её сопротивление ему исчезло. Осталось только желание. Так много желания… Она хотела его. Только один раз, вновь напомнила она себе. Она отдаст ему все. Что будет потом с её сердцем, она не могла сказать. Ложь! От него ничего не останеться, одни осколки. Но ей было абсолютно все равно. Сейчас Гидеон был с ней. Он хотел её. И этого было достаточно. Каждый раз, когда он был рядом, она хотела броситься к нему, её тянуло к нему, но её злость к нему всегда её останавливала. Её обида и гордость приглушали все чувства. Но не сейчас. Медленно Скарлет села, заставляя Гидеона сделать тоже самое, пока он не оказался на её бедрах. Её волосы упали на плечи. Обычно ей это не нравилось, но такие вещи были сексуальными, а она хотела быть сейчас сексуальной для него. Настолько, насколько это вообще было возможно. Она желала, чтобы он её хотел. Чтобы он захотел её так же сильно, как она хотела его все эти годы. Все эти столетия. Он прерывисто вздохнул. «Не надо больше.» Еще.. «Не сейчас. Я хочу видеть тебя.» Она схватилась за воротник его рубашки и стянула её через голову. Теперь у неё перехватило дыхание. О боже, он был великолепен. Совершенен во всем. Его кожа была золотистой, его живот олицетворял собой силу. Она провела кончиками пальцев по черным глазам и красным губам, вытатуированным на его шее и груди. Она прочертила ногтем воображаемую бабочку на его плече, оставляя красный след. Они не были женаты, но этот символ соеденил их. «Немного остудиться плохо,» сказал он, задыхаясь. Обжигающе хорошо, вот что он имел виду, и это взволновало её. Она провела рукой по колечку цвета индиго, которое было вставлено в его сосок и, опустившись ниже, коснулась гвоздика, вставленного в его пупок, тоже синего цвета. «Почему тебе так нравиится синий?» спросила она как раз перед тем, как быстро провести язычком рядом с колечком в его соске. Холодный металл и горячая кожа, восхитительное сочетание. У него вырвался стон. «Ты не хочешь поговорить об этом прямо сейчас?» Он провел рукой вокруг своего эррегированного члена, натянувшего ткань на его штанах, и потер вверх-вниз. «Нет чего-то более лучшего, чем мы могли бы заняться.» И она подумала, что он стал еще прекраснее, чем прежде. А она глупее. Он был здесь, всем своим существом. Воин, который увидев то, что он хочет, брал это, посылая к черту возможные последствия. Но… «Да. Я хочу поговорить.» Узнать его было для неё так же важно, как и быть с ним. Только в этот раз. В тот момент она презирала все напонимания. Стороны Гидеона прекратились, и он вздохнул, поставив ее желания выше своих собственных. Он не отодвинулся от нее, а обхватил руками её попку и придвинул ее вперед, пока ее естество не накрыло его. Он был твердый, горячий. Она чуть прикусила внутреннюю часть щеки, чтобы сдержать рвущийся наружу стон. Он облизал губы. «В Тартаре не было одного ребенка, и он не был самым уродливым из всех, кого я видел. Однажды, когда я не приводил нового заключенного в его камеру, ребенок не попросил игру. Единственной вещью, которую я не смог найти, была бумага и мелок. Он не был синим. Когда я не отдал их ему, он не улыбнулся мне самой сладкой из всех улыбок, что я видел, и не сказал мне, что синий самый лучший цвет в мире, как небо, о котором он слышал, но никогда не видел. В тот день синий не стал для меня…символом свободы.» Пока он говорил у Скарлет перехватило дыхание. Дрожь пробежала по её позвоночнику. «Этот мальчик,» еле выговорила она. «У него была бритая голова и черные глаза? Нахмурившись, Гидеон склонил голову набок. «Как ты — " Он замер, его глаза расширились, он пристально посмотрел на неё. «Это была не ты,» выпалил он. «Но ты — " «Да, меня брили под мальчика.» Возможно, именно поэтому он помнил её глаза, но он не мог помнить её губ. Она подозревала, что он видел их, когда она вторгалась в его сны. Неужели он и правда знал её? «Это был один из немногих добрых жестов моей матери. Большинство заключенных знали, что я девочка, но лучше было не напоминать им об этом. Лучше всего было выглядеть как можно… непривлекательнее.» «Кто-нибудь…» Она выгнула бровь. «Тартар был переполнен богами и богинями, привыкшими получать всё, что они захотят. Они привыкли к власти и получению желаемого в любое время. Они были злымии, расстроенными и опустошенными. Что скажешь?» Она могла солгать и быть для него чистой и нетронутой, но она хотела честности между ними.