Майора Аль-Хашим, как и кувейтские пограничники, не знал, что переговоры, тянувшиеся с середины июля по вопросу дележа нефти между Ираком и Кувейтом, накануне прерваны, иракской стороной, а в полночь послу Кувейта в Багдаде вручена нота с официальным объявлением войны. Причины излагались по-восточному витиевато: — «реакционный монархический режим угнетает братский народ Кувейта, особенно его шиитских подданных, руководство Ирака не может далее безучастно наблюдать страдания братского народа…, и тому подобные обороты, принятые для таких случаев. Дополняли претензии обвинения в «предательском воровстве нефти методом наклонного бурения, что глубоко оскорбительно для иракского народа». Танки, покачивая на ходу мощными стволами, словно эрегированными членами, уверенно катили по главному шоссе Кувейта в направлении столицы эмирата. Хотя Т-55 был довольно старой моделью, но по многим показателям превосходил даже современные западные аналоги, да и были их в бригаде целых 120 машин. Против кувейтских «Чифтенов» британского производства, более чем достаточно. Тем более что куплены «Чифтены» были недавно, и кувейтские танкисты их использовать научиться не успели. Однако на подходе к городку Аль-Джахра бригада генерала Хамдани наткнулась на мощный противотанковый огонь. У противника в резерве оказалась целая рота американских самоходных гаубиц. Хуже всего, что рота успела занять позиции на окраине Джахры и встретить иракскую армаду дружным залпом. В шедшей походным порядком колонне, сразу появились потери. Болванки прилетели по головному танку разведбата и по машинам тылового обеспечения, следовавшим в арьегарде. Самоходки 35 танковой бригады, племянника эмира Салема-аль-Масуда, закупленные всего год назад по его личному указанию, встретили «освободителей» мощным залпом ПТУРСов. Но САУ было мало, а кроме того, артиллеристы из кувейтцев получились как из ослиного помёта дамасский клинок. Но даже в таких условиях за полчаса интенсивной пальбы сумели нанести некоторый урон наступающей танковой армаде. Это не задержало дивизию «Хаммурапи» надолго. Полчаса интенсивного огня из полутора сотен стволов смешал единственную танковую роту Кувейта с землёй. А ещё через полчаса танки генерала Хашима разворачивались для стрельбы по дворцу Аль-Салам, стараясь ни в коем случае не зацепить ограду старинной мечети, расположенной на той же площади, что и дворец. Одного выстрела поверх крыши дворца хватило, чтобы гвардия эмира выкинули белый флаг. Дворец, как и вся столица, достался иракцам неповреждённым. Позже все офицеры, участвовавшие в лихом ночном рейде, были представлены к «Ордену Междуречья». Получасовая задержка, стоившая гибели всех танковых сил Кувейта, спасла эмира Ас-Сабаха от позора пленения и возможной казни. Личный вертолёт успел вывезти его не только из Эль-Кувейта, но и даже из воздушного пространства страны в направлении хашимитской Иордании. Как обычно, иорданский король Хуссейн-ибн-Таллал принял монарха, предоставив политическое покровительство и защиту. Позже бывший эмир перебрался в Великобританию, где у него имелось поместье в графстве Норфолк с большим особняком и просторным пастбищем. К полудню территория крошечной страны была взята под полный контроль Иракской армии. Вечером во дворце, состоялось официальная передача власти марионеточному «Свободному временному правительству Кувейта», возглавляемому полковником Иракской армии Ала Хусейном Али. Для торжественного вечера в честь победы из Багдада прибыл лично Саддам Хусейн. — Дорогие шиитские братья! — Голос его был торжественен и суров. — Я рад поздравить вас с обретённой свободой, во имя Аллах милостивого и милосердного. От всей души и от лица дружественного иракского народа, желаю достатка и процветания на вашей многострадальной земле. Аллах акбар! — Аллах акбар! Аллах акбар! Аллах акбар! — Дружные крики присутствующих повторяющих на разные голоса знаменитый такбир[74], который когда-то полторы тысячи лет назад нищие бедуинские племена пронесли от Магриба до Хороссана. Через неделю был проведён референдум, на котором 92 % населения высказались за вхождение Кувейта в состав Ирака. 5 августа был объявлен праздником воссоединения. * * * 3 августа по требованию Саудовской Аравии был созван Совет безопасности ООН. Большинство стран единодушно осудило оккупацию Кувейта. Только представитель СССР при голосовании воздержался. Советский Союз воздержался и от вето. Мировое сообщество приняло резолюцию № 459 «…осуждающую вмешательство Ирака в дела соседнего государства и призывающую к выводу всех войск с его территории». — Господин президент, тут дело сложное, — Генерал Мокроус, главный военный советник при Саддаме. — Я же вам лично рекомендовал атаковать Иран, а не Кувейт. Мы вам поставили дополнительную партию новейших танков, а вы так нас подвели. Теперь я даже не знаю, что решит руководство СССР. Очень не своевременное решение. Очень! — Генерал даже позволил себе повысить голос, что не могло не рассердить диктатора Ирака. — Советский Союз, без сомнения великая страна, — усмехнулся в ответ он, — но воевать с Ираном мы не можем. У персов мобилизационный ресурс вчетверо больше чем у нас. Вы, вместе с американцами, хотели ослабить обе наши страны, чтобы потом договориться о разделе того, что от нас останется. Позвольте дать вам, как советнику, совет, — не пытайтесь обманывать еврея и британца. Всё равно в результате они обманут вас. От подобного совета Мокроус буквально закипел. — «Как так? Ему! Главному советнику, какой-то ослопас осмеливается что-то там советовать?» Лицо его побагровело, ладони сжались в кулак так, что побелели костяшки. — Что касается резолюции ООН, то не стоит принимать её так близко к сердцу, — продолжал увещевания Саддам. — Я не собираюсь её выполнять. Даже отвечать на неё не буду. Завтра собирается Лига арабских государств и скорее всего Ирак оттуда исключат, но и тут я не буду лить слёз. Аллах велик, — Саддам поднял глаза и провёл по лицу ладонями, — он не оставит своих верных сынов без покровительства. Даже с Садатом, этим сыном крокодила, верблюжьим навозом, будь он трижды проклят, ничего не случилось, хоть его и исключили из ЛАГ. Всё в руках Аллаха, а я построю самую роскошную мечеть в мире, чтобы увековечить его величие. Саддам прошёлся вдоль стола и продолжил. — Скажу больше, это только начало! Арабский мир ждёт великое возрождение. Во имя Аллаха, милостивого и милосердного! Чем больше расходился Саддам, тем мрачнее становился русский советник. Чтобы не наделать глупостей генерал неторопливо поднялся, коротко кивнул, буркнул — Ма ас саляма, я должен доложить руководству. — и покинул кабинет. 4 августа в Каире состоялась чрезвычайная сессия ЛАГ. Однако единодушного осуждения не получилось. Сомали, Иордания, Сирия, Ливия, НДРЙ[75] и ООП[76] отказались подписать общее коммюнике призывающее Ирак вывести войска из Кувейта. Представители этих стран публично осудили призыв к США ввести войска для наказания агрессора. Саудовская Аравия третьего числа ввела санкции против Ирака, перекрыв нефтепровод. Это больно ударило по экономике агрессора, но послужило поводом для оправдания дальнейшей эскалации. Остальной мир кипел от негодования и клеймил зарвавшегося захватчика со всем пылом журналистских перьев. «… Саддам Хусейн, являясь марионеткой советских ревизионистов, нагло вторгся на территорию соседнего государства и аннексировал его территорию…» (Информационное агентство «Синьхуа» КНР) «… Авантюристический курс иракского руководства привёл мир в зоне Персидского залива к полномасштабной войне. Советское правительство и весь советский народ протестует против такого способа решения спорных вопросов между государствами…» (ТАСС СССР) «Ничем не спровоцированным вторжением на территорию суверенного Кувейта режим Саддама Хусейна продемонстрировал всему миру истинное лицо агрессора и убийцы. Западным демократиям, всем людям доброй воли надо задуматься, как наказать захватчика…» (DPA[77] ФРГ) «…шайтан ослепил и лишил разума Саддама Хусейна, подтолкнув его на предательство общеарабского дела, да покарает его Аллах. Все страны арабского мира должны протянуть руку помощи кувейтским братьям…» («Аль-Хайят» общеарабское информационное агентство). Однако аннексией Кувейта дело не закончилось. Саддам внимательно отслеживал реакцию мирового сообщества выражаемого через СМИ и понимал, что Запад и Арабские монархии такую выходку не простят. Поэтому, пока ничего кроме угроз не звучит, надо развивать успех и вводить в действие план-максимум. Тряхнуло и мировую экономику. Биржи всколыхнулись от такого развития событий. Резко упали акции нефтяных компаний занятых добычей углеводородов в Заливе. Тут же начался рост цен на нефть. Уже через неделю цена на неё взлетела почти в три раза. 06 августа. 4.55 пополуночи, город Эль-Джубайл, Аш-Шаркия, Саудовская Аравия. Пожилой худощавый мужчина подошёл к дверям минарета главной мечети района Джалмуда города Эль-Джубайла, что на побережье Арабского залива. Мужчина повозился с замком, скрипнул старыми резными дверями, разулся и начал привычный подъём по крутым ступеням. Мужчина был стар, звали его Абдулла-ибн-Раббах и он, как и его отец, как отец его отца, да будет Аллах милостив к ним, выполнял почётную работу муэдзина мечети Убай-бин-Кааб. К несчастью Аллах не дал ему сына, зато все пять дочерей уже отданы в приличные семьи. Зелёная подсветка минарета делала пыльные ступени светящимися, словно прозрачный нефрит. Абдулле всегда нравилось распевать утренний азан и призывать к молитве правоверных. Пусть годы берут своё, пусть ноги слушаются всё хуже, но пока Аллах даёт силы, Абдулла будет подниматься на шараф[78] и петь пять раз в сутки священный азан[79]. Наверху было хорошо. Горизонт на востоке ещё не беспокоил солнечный свет. На юге мрак разгоняли яркие огни работающих круглосуточно промплощадок Эль-Джубай-лы. С моря тянуло прохладой, нефтью и водорослями. Абдулла поднялся на площадку для азана и крепко ухватился за поручень, сжимая в правой руке прохладное тело микрофона. Раньше ему приходилось напрягать горло, выкрикивая слова. Сейчас достаточно включить микрофон. Уже десять лет прошло, как имам мечети, да благословит его Аллах, вручил ему это чудо техники. Только кромка моря на востоке озарилась первым светом. Абдулла повернулся в сторону Киблы, прикоснулся к уху, поднёс к губам микрофон. Над городом, пробуждая его от сна, полетели слова древние как море, песок и камни. — … Х̣айа аля́ с̣-с̣аля́ẋ… Х̣айа аля́ ль-фаля́х̣… Алляху акбар… Ля́ иля́ẋа илля Лла́ẋ… и снова — Алляху акбар! Потом произнёс священные строки утреннего намаза, и совсем было собрался спускаться, как внимание его привлёк приглушённый звук лодочного мотора. Даже не одного, а нескольких. Абдулла бросил взгляд в сторону моря. Сначала оно казалась абсолютно гладким и безмятежным, но постепенно на поверхности проступали тёмные силуэты. Сердце Абдуллы забилось сильнее, ему в голову вдруг пришла мысль, что это воины Ирака, несущие освобождение единоверным братьям побережья Аль-Хасаа.[80] Он не стал поднимать шум, но спешно спустился и отправился к имаму Касиму, поделиться столь странным наблюдением. Утро наступившего дня в Эль-Джубайле было отмечено резкими звуками полицейских сирен, лязганьем гусениц по асфальту и возмущёнными криками арестовываемых. Полиция грубо врывалась в дома шиитских имамов и прочих лидеров местных племенных кланов. Все они были учтены спецслужбами королевства, и задержать их для фильтрации диверсантов, не составляло труда. Королевская спецслужба «Аль-Мабахит Аль-Амма» более известная среди шиитского населения как просто «Мабахит» не прозевала появление в городе иностранного спецназа, но не сумела отследить, куда делись коммандос после высадки. Эр-Риад дал команду «бить по площадям», чтобы не позволить иранской заразе распространиться по побережью. Но уже к вечеру того же дня народ взбудораженный повальными задержаниями, высыпал на улицы Эль-Джубейля. К вечеру, лозунги с требованиями немедленного освобождения лидеров шиитской общины, уже дополнили требования автономии провинции Аш-Шаркия. К утру население разошлось по домам, и власти вздохнули было с облегчением. Однако, думая, что всё закончилось, они ошиблись. Так как большинство населения города составляли приверженцы шиитской ветви, на следующий день объявили забастовку работники НПЗ, сталелитейного комбината, завода удобрений и докеры грузового порта. Пакистанцам, индийцам и прочим иностранным рабочим пригрозили расправой, если они осмелятся пойти против народа. Власти ответили локаутом и жёстким разгоном демонстрантов на площади перед муниципалитетом. До прямой стрельбы дело дошло на второй день противостояния. — Лучше изолировать сейчас десяток непричастных, чем потом расхлёбывать последствия диверсий. — На аудиенции у своего брата короля Халида, Турки аль-Фейсал был настроен решительно и бескомпромиссно. — Лучше отрезать часть, чем потерять всё. Кроме переброски дивизий в направлении границы с Кувейтом и Ираком, он рекомендовал королю срочно обратиться к США с просьбой о безотлагательной помощи. — И чем крестоносцы смогут нам помочь? — король Сауд с горькой усмешкой посмотрел на министра внутренних дел. — Да ещё и срочно. — Возможно, что сегодня ничем, такова воля Всевышнего, — согласился Турки аль-Фейсал. У янки на базе в Манаме только штаб с ротой связи. Всё остальное — это ударная группировка на авианосце «Эйзенхауэр» с ограниченным запасом боеприпасов. Чтобы янки развернули полномасштабную группировку сухопутных сил, им потребуется не меньше полугода, иншалла. За полгода Саддам, будь проклят он во веки веков, может занять Эр-Рияд, поставить послушную администрацию и подписать с ней договор, какой только пожелает. Джихад он уже объявил… Нам останется только начинать партизанскую войну за освобождение, да поможет нам Аллах. Но мы в силах устроить такой пожар на складе нефти, что мир содрогнётся. — Турки аль-Фейсал хищно оскалился. — Я немедленно свяжусь с моим другом Картером, чтобы он скомандовал без всяких бюрократических проволочек о применении авиации против танковых полчищ Саддама, да поможет нам Аллах. — Король повторил салям и мазнул ладонями по лицу. 06 августа 1980, полночь. Персидский залив. Акватория военно-морской базы 5 флота США «Манама». Борт авианосца «Дуайт Эйзенхауэр». Жаркая тропическая ночь распростёрла чёрные крылья над такой же чёрной поверхностью морской глади. Не было ни ветерка, ни дуновения, ничего, что могло нарушить покой Аравийской августовской ночи. Только отблеск огней международного аэропорта «Бахрейн» на горизонте вносил некоторое разнообразие в пейзаж. На побережье острова Мухаррак виднелась редкая цепочка огоньков с черточками подсвеченных зелёным мечетей. Тиха персидская ночь… Только с взлётной палубы доносится пьяная матросская песня. Дисциплина нижних чинов на «Эйзенхауэре», как и на всё флоте, оставляет желать лучшего. Атомный многоцелевой авианосец «Дуайт Эйзенхауэр», известный среди моряков как «Айк», водоизмещением 97 тысяч тонн, с атомной силовой установкой мощностью 260 тысяч л.с. и экипажем — в 5680 человек медленно и величественно рассекал чёрную воду у побережья крохотно королевства Бахрейн. Командер Ричард Пири, старший вахтенный офицер готовился к ночной работе, иронично прозванной ещё на британском «Гранд Флите» «стоячее лежание». За годы службы в «Нэви Форс» он, конечно, свыкся с ней, как с неизбежной необходимостью. Иногда ему даже казалось, что он полюбил эти, в общем-то, спокойные часы. Ни суеты, ни криков береговых чиновников, ни домогательств начальства. Но каждый раз, как ему предстояло заступать на мостик ночью, на душе у Пири скребли кошки. Пири поручил вестовому приготовить дежурную чашечку кофе, а сам сел за заполнение вахтенного журнала. Он всегда заполнял его в начале дежурства, что позволяло быстрее сдать вахту сменной команде. Записывал только шаблон, оставляя достаточно места для вписывания возможных на море случайностей. Внезапно до его уха донеслась серия странных хлопков со стороны острова Мухаррак, словно кто-то бил палкой по пыльному ковру. Звуки будоражили и вселяли беспокойство, тем более что и свечение над аэропортом приобрело багровый оттенок. — Разрешите обратиться, сэр! — голос вахтенного лейтенант-командера оторвал Пири от раздумий. — Докладывайте, лейтенант, что там?