Часть 17 из 72 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Ворота занимают Джим Крейг и лучший вратарь мира Владислав Третьяк. Его появление на поле трибуны встречают аплодисментами. Борис Михайлов и Майк Эруционе сходятся на линии вбрасывания. Шайба в игре! Её захватывает Михайлов, сразу передавая Касатонову. Игра началась…
…Идет первая минута третьего тайма. В воротах Советской команды новый вратарь. После двух пропущенных Третьяком плюх Тихонов в полном угаре сменил его на Владимира Мышкина. Тот совсем не рад такому повороту, но второй период выстоял, не пропустив ни одной шайбы. «Красные» ведут в счёте 3: 2. Броски по воротам Крэйга идут постоянно, но тот справляется.
На шестой минуте Каллэхен сравнивает счёт. После вбрасывания резким броском у ворот звездно-полосатых оказывается Харламов. Он выкатывает один на один к Крэйгу. Трибуны замирают в ожидании верного гола, но Джимми на месте. Удар! Шайба попадает в щиток и летит снова к русскому нападающему. Ещё удар! И снова Крэйг отбивает. Шайба у Харламова, он пасует Касатонову. Тот лбьёт со всей силы! Крэйг встаёт на пути шайбы, как скала. За десять минут до конца матча Майк Эруционе внезапно прорывается к воротам Мышкина, обходит Старикова, бьёт наудачу по воротам… И что это? Шайба находит просвет под перчаткой Мышкина и влетает в ворота.
На табло последняя минута матча. Виктор Тихонов вне себя от вероятного проигрыша, — Пошёл! Пошёл! Быстрее, мать вашу так! — он не стесняется в выражениях. — Вперёд, сволочи! Играть разучились!
Русские хоккеисты тоже на взводе.
Шайба у Харламова! Он проходит центр поля, обходит защитника, отдаёт пас Михайлову. Михайлов выкатывает на ворота Крэйга. Клюшка уходи далеко за спину. Сейчас будет мощнейший удар! Но на шайбу рыбкой ныряет Рэмси. Удар приходится по спине, но шайбой завладел Петров. Бьёт. Крэйг отбивает. Шайба у Мальцева. Удар! Крэйг снова отбивает. Очередная атака красных не принесла им успеха.
До конца матча остаётся десять секунд.
— Сикс! Файф!.. Фоа… — Болельщики хором начинают обратный отсчёт.
— Три! Два! Один!… — финальная сирена завершает фантастический матч. Игру американцам сделал Джимми Крэйг, который умудрялся отбивать шайбы то черенком, то коньком, то вообще шнурком. Судьба играла в этот раз на стороне американской команды. Радостный рёв трибун перекрывает все звуки. Ликованию болельщиков нет предела. В воздух взлетает звезда сегодняшнего матча Джимми Крэйг.
24 февраля 1980. Кабинет Генерального секретаря КПСС в Кремле.
За длинным столом заседаний сидитл седой круглолицый человек с мокрыми губами, к которым он постоянно подносил платок. Он что-то быстро и увлечённо пишет в большом чёрном блокноте. За окном, совсем близко, в каких-то 50 метрах, ярко сияет рубиновая звезда Спасской башни. В её красных отблесках тонут и листы бумаги на столе, и седая шевелюра Устинова, и стены кабинета. В кресле-качалке, молча, восседает глава шестой части суши, самодержавный властелин Советского Союза — Леонид Брежнев.
Внезапно негромко звякнул телефон. Черненко аккуратно отложил ручку, и поднёс трубку к уху.
— Леонид Ильич, — голос Константина Устиновича Черненко немного напоминет голос робота-автоответчика. — Живков хочет с вами лично переговорить.
В силу почтенного возраста и отвратительного здоровья Черненко не сразу заметил, что его визави погружён в сон. Завёрнутый в клетчатый плед, разомлевший в тепле, Брежнев отключился. Последнее время это с ним происходило регулярно. Хоть был он ещё не так уж стар, но последствия контузии, перенесённые инфаркты и постоянные стрессы делали чёрное дело.
Неслышно ступая по ворсистому ковру, Черненко подошёл к спрятанному в шкафу холодильнику и налил в высокий бокал минеральную воду. Потом подтянул от стены стул и поставил его напротив Брежнева. Бульканье воды разбудило Леонида Ильича, он дёрннул знаменитыми на весь мир развесистыми бровями и уставился на Черненко.
— Это… Сейчас… Тебе, Костя, чего надо?
— Леонид Ильич, Живков звонит. Хочет с тобой поговорить.
— А с тобой этот предатель брезгует разговаривать?
— Не знаю, но он говорит, что разговор строго конфиденциальный. Что ему сказать?
— Ладно… — Брежнев с трудом откинул плед и тяжело поднялся с кресла. Подошёл к столу и, медленно приходя в себя, поднял трубку и нечленораздельно буркнул. — Брежнев…
Его челюсть двигалась с видимым усилием, словно что-то мешало ей сомкнуться с верхней и от того слова проходили через рот с трудом, почти без согласных, но глаза уже обрели цепкость, а руки — привычную твёрдость. Черненко всегда удивлялся такой метаморфозе. Только что был дряблый, рыхлый ком плоти, но прошло мгновение и вот уже каменеет властная складка у рта, а руки твёрдо сжимают трубку. Даже голос постепенно обретает жёсткость.
— Да, и тебе не хворать. Спасибо за поздравление. Могли бы и лучше выступить. Хоккеисты наши только американцам уступили, позорники[50]. Вы, кстати, тоже.
…
— Очень бы хотел знать, как предатели себя оправдывают.
…
— Вот не надо теперь про любовь к России… Видели мы в мае, что стоят ваши речи про любовь и дружбу.
— Предупреждать? Советоваться? С предателями? Нет, никогда этого не будет, и не надейся…
…
— Чего! Что ты нам можешь предложить? Ах, не телефонный разговор? Добре! Будет тебе личная встреча. Только сам понимаешь, я прямо сейчас не могу тебе сказать конкретную дату. С тобой свяжутся. Думаю, мы с тобой в Завидово встретимся и обсудим.
…
— Да, понятно, что ты готов. Я не готов. Должен посоветоваться с товарищами в Политбюро…
…
— Думаю, что завтра к вечеру вопрос будет решён. Нет. Я всё сказал. Да. Будь здоров. — Генсек почти бросил трубку на рычаги аппарата. — Костя, ты понял, что этот прохвост говорил?
— Они хотят нам что-то предложить? Но что? Платить кровью они отказались… А больше с этих голодранцев взять нечего. Помнишь, Леонид Ильич, как в 63 году Живков предложил Никите включить Болгарию в состав СССР? На что Никита был дурак, и то ему ума хватило отказать.
— Я знаю, что они просить будут. — Голос Брежнева снова стал неразборчив. — Базу против турок и греков. И мы не откажем. Нам базы в Болгарии и Румынии не помешают.
— За базу платить придётся, — Черненко вопросительно посмотрел на старшего товарища. — А сколько средств потребуется на строительство?
— Правильно, Костя, мыслишь, по государственному. Вот пусть болгары за всё и платят. Посмотрим, кому эти базы больше нужны.
25 февраля. Спецохотхозяйство «Завидово». Посёлок Козлово. Леонид Брежнев, Тодор Живков.
«Сегодня по приглашению ЦК КПСС в Москву прибыл глава Народной Республики Болгария Тодор Живков и сопровождающие его лица. Переговоры проходили в откровенной и деловой обстановке. Положено начало обсуждению межгосударственных отношений, осложнившихся в последнее время». — Передовицы центральных советских газет были скупы на информацию. Однако весь мир застыл в ожидании разрешения конфликта между двумя странами долгие годы клявшимися в «вечной дружбе» (сообщение ТАСС).
* * *
— Володя, сколько ты ещё будешь со своей игрушкой вокруг нас скакать? — голос Генсека, кажется, стал более разборчив. Он любит охоту, а кроме того, переговоры, что были намечены на сегодняшний день прошли как планировались. — Складывай машинку, да садись за стол. Выпьешь с нами стариками. Мяском кабаньим закуси, в диком мясе много микроэлементов.
Владимир Мусаэлян, личный фотограф вождя, не торопясь закрутил крышку на объективе, так полюбившегося ему «Зенита-19», прячет его в добротный кожаный футляр и садится с краю стола. В кармане у него компактный аппарат «Olympus XA», подарок японского фотографа. Владимиру кажется, что сейчас самое время проверить подарок в действии. Удобно же, внимания не привлекает, места не занимает, автоматика от застолья не отвлекает.
В охотничьем домике за большим столом собрались сегодня не только приглашённые болгарские руководители Тодор Живков и Мишо Димитров, но и советские высшие чиновники Громыко, Устинов и Подгорный.
— Друзья, мы сегодня хорошо поохотились, спасибо команде егерей и лично Михаилу Сергеевичу[51], — Брежнев приподнял стопку с прозрачной как слеза водкой. — У-у-у, какой кабанчик! Центнера полтора не меньше… Что скажешь, Михаил Сергеевич?
— Уж это… точно не меньше, — довольный, что его заметил сам Генеральный секретарь, поднимается егерь. Левый рукав его гимнастёрки заправлен за ремень. — Так-то… взвесить его бы надо, тогда и видно будет сколько чего… Может больше…
Живков тоже стрелял и тоже удачно. Завалил кабанчика, правда, размером поменьше, но не кабан было главной целью.
— Товарищи, у всех ли налито? — Продолжил Леонид Ильич. — Кабаны, конечно, прекрасно, да. Люблю охоту… Но кроме этого славного дела нам с товарищем Живковым удалось договориться по целому ряду вопросов. Я рад, что недопонимание, возникшее между нашими народами в последние полгода, мы преодолели. Я предлагаю выпить за советско-болгарскую дружбу. Ура!
Брежнев картинно отвёл локоть в сторону, поднёс стопку ко рту и медленно влил в себя содержимое. Все собравшиеся последовали его примеру. Выпили ледяную водку, стукнули по столешнице посудой и загремели приборами, раскладывая по тарелкам простую охотничью закуску.
Мусаэлян старался водки не пить, а только делать вид. Водку он не любил, состояние опьянения тоже ему не нравилось, а вот поснимать новым инструментом было интересно. Тем более что компактный «Olympus» так и просится в руки. Размер всего с пачку сигарет, зализанные обводы, спрятанный куда-то вглубь объектив. Очень примитивная машинка, но размеры подкупают. Малое фокусное расстояние объектива не ставит жестких требований к наводке на резкость. Для репортажной съёмки лучше не придумаешь. Сейчас самое время опробовать новую технику. Вожди сейчас выпью, расслабятся, и могут получиться очень интересные сюжеты.
* * *
Вечером состоялся телефонный разговор Живкова с Джуровым. Так как все разговоры в гостевом особняке на Ленинских горах прослушивались и фиксировались, Живков ограничился простой констатацией факта успешного начала переговоров.
— Принципиально Леонид дал согласие на строительство обеих баз, даже попросил ещё одну площадку присмотреть. Вот только условия поставил пока такие, что если им следовать буквально, мы можем по миру пойти.
— Товарищ Живков, — голос Джурова в трубке выдаёт озабоченность. — А какие-то перспективы просматриваются?
— Завтра протокольное заседание, там и будем торговаться. Я думаю, что в результате к нашему заготовленному варианту и придём. Какие новости дома?
— Очень интересные новости, только не дома, а у соседей. По сообщению нашего человека из окружения Чаушеску, тот очень на нас рассержен и говорит, что будет с американцами разговаривать. Предмет переговоров наш человек не смог узнать, но я думаю, что всё идёт именно так, как ты говорил.
— Вот она — государственная мудрость! — усмехнулся Живков. — Нам даже ничего делать не пришлось. Все сами на встречу идут. Я думаю, русские оценят, что я первым сообщу завтра им о почине «Дунайского гения». Им точно понравится. Думаю, можно будет советскими базами ограничиться. Как противовес пускай будут американские у румын.
Однако первым ему стать не удалось, так как уже в новостной программе «Голоса Америки» было дано сообщение о слухах по поводу переговоров между представителями Румынии и США. Правда, речь шла только о слухах. К тому же о предмете переговоров ничего не сообщалось. Однако всем было понятно, что речь может идти только об американском защитном «зонтике» для строптивой страны «потомков римлян».
На следующий день за завтраком Живков обратился к Брежневу с предложением сделать в СССР сеть домов советско-болгарской дружбы.
— Дорогой Леонид Ильич, я уверен, что для наших народов будет очень полезно познакомиться поближе. Я же в курсе, что у вас в стране сложилось несколько, если так можно выразиться, пренебрежительное отношение к Болгарии. Для этого, бесспорно, имеются основания. Наша страна невелика ни по размеру, ни по влиянию в Мире…
— А ничего, что вы были союзниками немцев в прошедшей войне? — Брежнев поднял глаза от стакана простокваши, который он разглядывал с отвращением. — Все у нас понимают, что вы не воевали, что встретили Красную Армию как освободителей, что войну даже успели объявить и всё такое… Но осадочек остался…
book-ads2