— Ради всего святого, заберите отсюда ребенка! — вдруг выпалила сестра Пул. Но когда сестра Робинсон потянулась к колыбели, она рявкнула: — Не вы! Вы нужны здесь. Отдайте ребенка ей. — Сестра Пул бросила взгляд на Розу — Заберите и успокойте свою племянницу. Нам нужно позаботиться о вашей сестре. Подхватив орущего младенца, Роза неохотно подошла к двери. А затем остановилась и оглянулась на сестру. Губы Арнии стали еще белее, а лицо постепенно приобретало мертвенно-бледный оттенок, она беззвучно шептала что-то. «Господи, будь милостив. Если ты слышишь ее молитву, оставь в живых мою дорогую сестру». Роза вышла из операционной. В полутемном коридоре она принялась качать плачущего младенца, но он не успокаивался. Тогда она засунула палец в маленький ротик Маргарет, и девочка, сомкнув беззубые десны, начала сосать. Наконец-то наступила тишина. Внезапно в темном проходе подул холодный ветер, затушив две лампы. Теперь теплилась только одна. Роза смотрела на закрытую дверь, которая отделяла ее от единственной родной души. «Нет, отныне есть еще одно близкое создание, — подумала девушка, бросив взгляд на малышку Маргарет. — Ты». Роза стояла под дрожащим светом единственной лампы, разглядывая светлые, напоминавшие пух волосы младенца. Веки ребенка набрякли от родовых мучений. Роза рассмотрела все пять маленьких пальчиков и подивилась безупречности пухлых ручек, которые портило одно-единственное пятнышко на запястье — клубничный невус, похожий на красное сердечко. Значит, вот она какая, новая жизнь, подумала девушка, глядя на спящего ребенка. Такая румяная и теплая. Роза положила руку на крошечную грудку и сквозь одеяло ощутила биение сердечка, быстрое, как у птички. Такая милая девочка, подумала она. Моя маленькая Мегги. Дверь внезапно открылась, и в коридор ворвалась струя света. Выйдя из операционной, сестра Пул закрыла за собой дверь. Она остановилась и поглядела на Розу так, словно была удивлена ее присутствию. Опасаясь худшего, Роза спросила: — А моя сестра? — Она еще жива. — А ее состояние? Она… — Кровотечение прекратилось — вот все, что я могу вам сказать, — отрезала сестра Пул. — А теперь отнесите ребенка в палату. Там теплее. В коридоре слишком сильный сквозняк, не место для новорожденного. — С этими словами она отвернулась и быстро двинулась прочь по коридору. Роза поежилась и, взглянув на Мегги, подумала: «Да, здесь тебе слишком холодно, бедняжка». Вместе с ребенком девушка вернулась в родильную палату и уселась на старый стул, стоявший возле пустой кровати Арнии. Малышка уснула у нее на руках, а ночь все тянулась и тянулась. В окна бился ветер, снег с дождем скребся в стекло, вот только новостей о состоянии Арнии по-прежнему не было. С улицы послышался грохот колес по булыжникам. Роза подошла к окну. Во дворе остановился фаэтон, запряженный одной лошадью, лицо кучера скрывал навес. Внезапно лошадь испуганно захрапела и нервно забила копытами, словно грозя умчаться прочь. В следующее мгновение Роза поняла причину ее тревоги — по двору пробежала большая собака, силуэт животного стремительно пронесся по мокрой от дождя и снега мостовой. — Мисс Коннелли! Вздрогнув, Роза обернулась и увидела Агнес Пул. Женщина проскользнула в палату так тихо, что девушка не услышала ее шагов. — Отдайте мне ребенка. — Но она спит так крепко, — возразила Роза. — Ваша сестра все равно не сможет выкормить девочку. Она слишком слаба. Я позволила себе вольность и уже договорилась кое о чем. — О чем же? — За ней приехали из детского приюта. Они найдут ей кормилицу. И, вполне вероятно, хороший дом. Роза с недоверием уставилась на сестру. — Но ведь она не сирота! У нее есть мать! — Мать, которая вряд ли выживет. — Сестра Пул протянула руки, которые вдруг показались Розе отвратительными лапами. — Отдайте девочку мне. Это для ее же блага. Вы наверняка не сможете о ней позаботиться. — Но ведь у ребенка есть и отец. Вы даже не спросили его позволения. — А как я могла это сделать? Он даже не потрудился появиться здесь. — Арния согласилась на это? Позвольте мне поговорить с ней. — Она без сознания. И ничего не сможет сказать. — Тогда я буду говорить за нее. Это моя племянница, мисс Пул, моя родственница. — Роза покрепче обняла ребенка. — Я никогда не отдам ее чужому человеку. Лицо Агнес Пул превратилось в раздраженную гримасу. В какой-то момент Розе показалось, что она готова вырвать дитя у нее из рук. Но вместо этого сестра отвернулась и поспешно вышла из палаты, резкое шуршание юбки сопровождало каждый ее шаг. Дверь шумно захлопнулась. Во дворе лошадиные копыта нервно застучали по камням. Роза снова приблизилась к окну и увидела, как, выйдя из тени, Агнес Пул двинулась по дорожке к ожидавшему фаэтону, чтобы поговорить с пассажиром. Через минуту кучер щелкнул хлыстом, и лошадь поцокала прочь. Коляска выехала за ворота, а силуэт Агнес Пул, обрамленный блестящими камнями мостовой, казался одиноким и неподвижным. Роза взглянула на младенца, лежавшего у нее на руках, на спящее личико, черты ее дорогой сестры в миниатюре. «Никто и никогда не заберет тебя у меня. Пока я еще дышу». 5 НАШИ ДНИ — Доктор Айлз, спасибо, что согласились встретиться со мной так скоро. — Джулия уселась в кресло, стоявшее в кабинете судмедэксперта. Она зашла в это стылое здание прямо из летней жары и теперь смотрела на женщину, которая, казалось, очень комфортно чувствовала себя в этой леденящей душу обстановке. Если не считать фотографий цветов в рамках, украшавших стены, кабинет Мауры Айлз выглядел очень по-деловому: папки, книги, микроскоп и рабочий стол, который содержался в безупречном порядке. Джулия тревожно заерзала в кресле: ей вдруг почудилось, будто она сама оказалась под линзами микроскопа. — Возможно, вы нечасто получаете запросы вроде моего, но мне правда нужно знать. Для собственного спокойствия. — Вам следовало бы поговорить с доктором Петри, — заметила Айлз. — Скелет — это объект судебной антропологии. — Я пришла не из-за скелета. Я уже беседовала с доктором Петри, но она не сказала мне ничего нового. — Тогда чем же я могу вам помочь? — Когда я покупала дом, агент по недвижимости сообщила мне, что предыдущей владелицей была пожилая женщина, которая там и умерла. Предполагается, что смерть естественная. Но несколько дней назад мой ближайший сосед проговорился, что в округе произошло несколько краж со взломом. А в прошлом году видели мужчину, который ездил туда-сюда по дороге, будто бы высматривал дома. И теперь я засомневалась… — …была ли эта смерть естественной? — без обиняков продолжила Айлз. — Об этом вы хотите спросить, так ведь? Джулия встретила взгляд судмедэксперта. — Да. — Боюсь, то вскрытие производила не я. — Но ведь отчет у вас наверняка есть, да? Там должна быть указана причина смерти, так ведь? — Но для этого мне нужно знать имя покойной. — У меня все с собой. — Потянувшись к сумочке, Джулия вытащила из нее целую пачку ксерокопий и передала бумаги Айлз. — Это сообщение о ее смерти из местной газеты. Ее звали Хильда Чамблетт. И это вся информация о ней, которую мне удалось отыскать в прессе. — Значит, вы уже начали копаться в этом деле. — Я все время о нем думаю. — Джулия смущенно усмехнулась. — Кроме того, у меня на заднем дворе нашли тот старый скелет. Я чувствую себя неспокойно оттого, что на моем участке умерли сразу две женщины. — Они умерли с разницей по крайней мере в сто лет. — Меня главным образом волнует та, что умерла в прошлом году. Особенно после того, что мой сосед рассказал о кражах. Айлз кивнула. — Полагаю, меня бы это тоже волновало. Позвольте, я найду отчет. — Она вышла из кабинета и спустя всего несколько минут вернулась с папкой в руках. — Это вскрытие проводил доктор Костас, — сообщила судмедэксперт, усаживаясь за свой стол. Она открыла папку. — «Чамблетт, Хильда, девяносто два года, найдена на заднем дворе своего дома в Вестоне. Останки обнаружил один из родственников, который был в отъезде и не навещал ее три недели. Поэтому точное время смерти не — ясно». — Айлз перевернула страницу и замолчала. — Фотографии здесь не особенно приятные, — заметила она. — Вам не стоит на них смотреть. Джулия сглотнула. — Нет, не стоит. Может, вы просто прочтете мне заключение? Отыскав резюме, Айлз подняла глаза: — Вы уверены, что хотите это слышать? — Джулия кивнула, и Айлз вновь начала читать вслух: — «Труп обнаружили в положении супинации среди высокой травы и сорняков, за которыми его не было видно даже на расстоянии нескольких шагов…» Те самые сорняки, с которыми я сражалась, подумала Джулия. Я выдергивала те самые растения, что скрывали тело Хильды Чамблетт. — «На открытых участках тела не сохранилось неповрежденных мягких тканей или кожи. На туловище по прежнему находятся обрывки одежды, которая, судя по всему, представляла собой хлопковое платье без рукавов. Отчетливо видны шейные позвонки, на которых мягкие ткани не сохранились. Толстый и тонкий кишечник почти полностью отсутствуют, а сохранившиеся легкие, печень и селезенка имеют дефекты с зазубренными краями. Представляют интерес пушистые расщепленные волокна, обнаруженные на всех суставах конечностей и предположительно являющиеся нервными и мышечными фибрами. На надкостнице черепа, ребер и костей конечностей также имеются пушистые волокнистые участки. Возле трупа замечено много птичьего помета. — Айлз подняла таза. — Предположительно принадлежавшего воронам». Джулия посмотрела на судмедэксперта.