Вернувшись в дом, они сразу же направились к винтовой лестнице. Девочка шла на цыпочках тихо, точно призрак. За ней шла Ирреель, сжимавшая костяной ключ. А Парень поднимался последним, чтобы в случае чего предупредить их о мисс Веспер (по крайней мере, так он сказал). Впервые в жизни Ирреель была не одна в этом мире. Её одиночество, никогда не отпускавшее её, сейчас тихо убралось прочь. – Чего ты ждёшь? – спросила Девочка, прыгая на цыпочках и при этом ухитряясь не производить шума. – Открой её, открой её, открой её. Ирреель повернулась к двери. Девочка стояла совсем близко от неё справа, а Парень – слева. Ирреель просунула кость в замочную скважину и повернула её. Замок, щёлкнув, открылся. Ирреель мысленно поблагодарила кость. Она кивнула Парню и Девочке. Вместе они раскроют секреты магии. И вместе они смогут изменить свою судьбу. Прижав руку к двери, Ирреель толкнула её, открыв лишь настолько, чтобы все трое могли проскользнуть внутрь. Когда Парень закрыл за ними дверь, они обменялись улыбками и обвели взглядом чердак. – Посмотрите, как мы высоко, – Девочка выглянула в восьмиугольное окно, выходившее на задний двор. Ирреель на цыпочках подошла к ней и посмотрела вниз. Раньше она никогда не видела двор с этого ракурса. Теперь обе разглядывали верхушки деревьев и дорожку из камней, расположенных на равном расстоянии друг от друга среди высокой травы. Что-то в этих кривых камнях напомнило Ирреель о коридорах под кладбищем. Она прищурилась, но было слишком темно, чтобы разглядеть что-то, кроме расплывчатых очертаний, так что Ирреель просто отвернулась, оставив мысли о тёмных коридорах. Лунный свет сочился сквозь окошки и бледными полосами ложился на столешницу. Банки и флаконы, ступка и пестик, ложки и скальпель – всё на своих местах. Ирреель положила блокнот мисс Веспер в центр стола, куда падал луч света. Она не могла спокойно хранить при себе то, что ей не принадлежало, и ей было совестно из-за того, что она вообще читала эти записи (тем более что из них она почти ничего не узнала). Но чувство вины потихоньку угасало, Ирреель пересекла комнату и провела рукой по корешкам тетрадей на книжной полке. Их было так много. Ирреель отложила костяной ключ и вытащила первый том. Парень и Девочка подошли ближе. – Давай, – сказала Девочка. Ирреель глубоко вдохнула и перевела взгляд на открытую страницу. «Д-р Николас Монтгомери Хаузер». Дрожь пробежала по её телу. Н. М. Х. Спустя столько времени она наконец знает, что означают эти инициалы, как зовут того, по кому тоскует мисс Веспер. – Что там такое? – спросил Парень. Ирреель зачитала имя вслух, думая, может ли доктор Хаузер их слышать. А что, если он ворочается в могиле, думая о мисс Веспер? – Ты сказала «доктор»? – В смысле, сумасшедший учёный? – спросила Девочка. Ирреель посмотрела на тетрадь, которую держала в руках. Она не понимала условных обозначений, но отдельные слова были ей знакомы. Черепная коробка. Берцовая кость. Лучевая кость. – Думаю, он был ортопедом. Девочка уселась на полу, скрестив ноги, и раскрыла другую тетрадь. – Нужно изучить какую-нибудь из последних тетрадей, – предложил Парень и взял с полки последнюю. – Все знают, что конец истории – самая интересная часть. Он сел на стол и раскрыл том на первой попавшейся странице. У Ирреель отпала челюсть. Размашистый почерк был тот же, что и в первом блокноте, но если в первой тетради все записи располагались аккуратно, то в этой везде стояли кляксы и длинные абзацы были перечёркнуты тёмными линиями. Над ними теснились корявые буквы. – Я ничего не понимаю, а ты? – спросил Парень, наклоняя голову то так, то эдак. – Может, он слегка сошёл с ума. Ирреель хмуро глядела на страницу. – Нет. Он много страдал. Многие термины и обозначения ей тоже были непонятны, а зачёркнутые части прочитать было невозможно, но Ирреель в глаза бросились подчёркнутые заметки. – Это записи его экспериментов, – Ирреель осторожно коснулась чернильных записей. – С помощью этих формул он вернул к жизни мисс Веспер. У Парня глаза полезли на лоб. – Давай попробуем их расшифровать. – Хорошо, – осторожно сказала Ирреель. В предвкушении её сердце быстро забилось. В этих словах могут таиться все необходимые ей ответы. Если только ей удастся их расшифровать. Она перелистнула страницу, потом ещё одну, разгладив загнутый уголок. Из-под её пальца выглядывали несколько наспех зачёркнутых строк, написанных более свежими чернилами. Ирреель убрала руку. *Примитивные создания? Ту же самую надпись Ирреель видела в блокноте мисс Веспер. Похоже даже было, что здесь её тоже оставила мисс Веспер, рядом с заметками доктора Хаузера. «Сердце, которое бьётся, и мозг, который мыслит, – вот что составляет жизнь». Хотела бы Ирреель знать, что натолкнуло мисс Веспер на размышления о примитивных созданиях, записанные рядом с этой строчкой, когда эти слова так разительно противоречили друг другу. Ирреель уже хотела свериться с маленьким чёрным блокнотом, чтобы сравнить, когда вспомнила другую запись мисс Веспер. «Одно моё слово – и их больше нет». Должно быть, мисс Веспер, в отличие от доктора Хаузера, хотела создать нечто менее сложное, что легче было бы контролировать. Как Рука, простое создание без сердца и мозга. «Замри», – только это мисс Веспер требовалось сказать, чтобы она обмякла. Могло ли быть так, что мисс Веспер не могла таким образом контролировать Ирреель и её друзей? Робкая надежда вспыхнула в ней, слишком хрупкая, чтобы облекать её в слова. – Есть там что-нибудь про безымянную могилу? – спросил Парень, прервав размышления Ирреель. – Я пока не нашла ничего, – сказала Ирреель. По правде, она совсем не думала про безымянную могилу, только о том, как бы найти источник магии. – Дай-ка я гляну, – Парень потянул к себе тетрадь доктора Хаузера. – Это всё равно какая-то чушь, – отозвалась Девочка с пола. Облизнув палец, она перелистнула страницу. – Снова это слащавое стихотворение. И только послушайте это: «Звучащая в искреннем сердце любовь ликующе приветствует и нежно говорит прощай», – она повторила последнее слово с придыханием, таинственным шёпотом. – Прощай. – Осторожнее с этим, – предупредила Ирреель, не зная наверняка, что может активировать магию. Ей вовсе не хотелось, чтобы Девочка вдруг растворилась в воздухе. Но ничего не произошло, совсем. – Нет-нет, здесь получше, – сказал Парень. Он указал на запись. – Красная, красная кровь преображает кости, и под землёй стонет новая жизнь. – Жуть, – пробормотала Девочка. – Посмотри дальше, может, там есть ещё что-то, – сказала Ирреель. Все трое склонились над разными тетрадями и некоторое время молча читали. Ирреель старалась запомнить как можно больше, в словах заключалась единственная её надежда. «Корица ускоряет сердцебиение». И спустя пять страниц: «Любовь зажигает сердце». Доктор Хаузер часто писал о любви. Как будто это был ключевой компонент магии. На следующей странице Ирреель снова наткнулась на это слово. – Послушайте, – сказала Ирреель и зачитала громче, чтобы Девочка, которая по-прежнему сидела на полу, её услышала. – «Я упокоюсь, не заклеймённый ни скорбью, ни могилой…» Скрипнул пол. Ирреель подняла взгляд от тетради. В дверях стояла мисс Веспер. Взгляд её ярких голубых глаз, сверкающих, точно звёзды, пронизывал залитую лунным светом комнату. – О, продолжай, не останавливайся, – сказала она, её слова резко прозвенели в наступившей тишине. Ирреель не могла выговорить ни слова. У неё пересохло в горле. Парень замер рядом, а сидевшая у её ног Девочка ущипнула её за икру. – Ты голоса лишилась? Тогда я закончу за тебя. – Мисс Веспер закрыла глаза и процитировала строчки из тетради: – «Я упокоюсь, не заклеймённый ни скорбью, ни могилой, но яснее ясного отмеченный любовью». Ирреель заострила внимание на этих словах. «Ну конечно», – подумала она, и у неё в голове начали складываться кусочки пазла. Но в следующую секунду её мысли разбежались. Мисс Веспер распахнула горящие глаза и медленно ступила в комнату.