– Не знаю, – он перекатился на бок, повернувшись к ней спиной. – А сейчас дай мне отдохнуть несколько минут. Или несколько дней. У меня голова болит. Его признание так удивило Ирреель, что она сказала только: «Хорошо». Она сжала губы, чтобы не сказать большего. Несмотря на то, что она тоже устала, даже выдохлась, спать она никак не могла. Ей хотелось сейчас же бежать на кладбище и искать могилу. Разумеется, она понятия не имела, с чего начинать и что искать. Почему эта безымянная могила так важна для мисс Веспер? Ирреель поёрзала на скамейке, не зная, сколько Парню нужно времени на отдых и чем себя занять. Она провела пальцами по холодному камню, где кто-то давным-давно вырезал посвящение. Лунный свет сочился сквозь лозы глицинии, так что можно было рассмотреть буквы: «Памяти Авроры Анны Кэлхун. Где бы ты ни странствовала, ты остаёшься в моём сердце». Дожди и ветер сильно истрепали камень. Ирреель обвела пальцами буквы, пытаясь представить, каково это, когда тебя так нежно любят. Так, должно быть, Н. М. Х. любил мисс Веспер, что даже смог бросить вызов смерти. Внезапно она ощутила сосущую пустоту внутри. Ирреель встала, не глядя на скамейку, и снова посмотрела на лозы. Хотя сейчас и было темно, но ночь не могла сравниться с чернотой, царившей в туннелях без огня, так что Ирреель довольно отчётливо могла видеть кладбище. Луна за это время поднялась выше. Могилы утопали в серебристом свете. На тропе не было и следа сторожа, и Руки́ тоже нигде не было видно. Однако ей вдруг показалось, что за ней кто-то наблюдает (не Парень, который по-прежнему сопел рядом). По коже Ирреель побежали мурашки. Она сразу представила, как Рука на кончиках пальцев подкрадывается всё ближе, прячется в траве, таится в тени могильного камня. Или сторож, которому наверняка известен каждый дюйм на кладбище, погасил свой фонарь и подбирается всё ближе, уже вытянув руку, чтобы обратить Ирреель в камень. Какая-то её часть хотела забиться в угол беседки и дождаться, пока Парень проснётся, но другая её часть, та, которая помнила чувство, вспыхнувшее в ней, когда Парень назвал её храброй (и упрямой), больше не хотела сидеть на месте. Ирреель смело вышла из беседки. Где-то впереди заухала сова. Взгляд Ирреель пополз вверх, вверх, вверх. На дереве поблизости на толстенной ветке сидела сова и оглядывала кладбище. Птица расправила крылья, поднялась в воздух и тут же с пронзительным криком спикировала вниз. Ирреель вскинула руки, но сову интересовала жертва поменьше. Она скользнула к земле и затем, взмахнув мощными крыльями, поднялась вверх, в когтях она сжимала что-то маленькое и коричневое. Ирреель подумала, что зверушке уже пришёл конец, но та каким-то образом вывернулась из когтей и рухнула с высоты на землю. Сова кружила сверху. Ирреель бросилась туда, куда упало животное. Сова так и продолжала кружить, и Ирреель замахала руками, пытаясь отогнать птицу. Та ещё раз пронзительно вскрикнула от досады из-за упущенной жертвы и полетела прочь. Ирреель присела и осторожно раздвинула траву, боясь, что бедное животное погибло. Только это было вовсе не животное. Это снова была Рука. Она лежала неподвижно. Согнутые пальцы касались ладони, потёки крови остались там, где совиные когти впились в кожу. Сколько бы неприятностей ни причинила им эта Рука, Ирреель не могла бросить её здесь, раненую и всеми покинутую. Ирреель положила Руку в подол и промокнула рану наиболее чистой его частью. Стерев кровь, она увидела, что порез на самом деле неглубокий. Однако Ирреель по-прежнему не могла сказать, насколько сильно Рука покалечена (и не мертва ли она, о чём Ирреель совсем не хотела думать), потому что она по-прежнему неподвижно лежала у неё на коленях. А потом она едва заметно пошевелилась. «Может, она просто притворялась мёртвой», – подумала Ирреель. – Всё хорошо, – она говорила тем же тихим голосом, которым разговаривала со скелетами, когда приходила собирать костяной порошок. – Сова улетела. Нельзя было понять, понимает ли Рука что-нибудь, но она сжала пальцы, вместо того чтобы броситься наутёк или попытаться исцарапать Ирреель, – улучшение налицо. Ирреель положила Руку в карман платья и пошла будить Парня. Отдохнул он или нет, она больше не могла ждать. Дойдя до беседки, она отодвинула лозы и шагнула внутрь. Сдавленный выдох сорвался с её губ. Парень лежал на скамье в прежней позе и не шевелился, обращённый сторожем в камень. Глава 17. Н. М. Х. Кожа Парня посерела, он не двигался. Ирреель на цыпочках подошла ближе. На каждый робкий шаг сердце отзывалось двойным ударом. Она не должна была оставлять его спящего одного. Это она виновата, что сторож настиг его в таком беззащитном состоянии. Это она виновата, что Парня превратили в камень. Ирреель склонилась над ним. – Ох, Парень, – прошептала она. Горло щипало от непролитых слёз. Тишину нарушил громкий всхрап. Ирреель завизжала, а Парень резко сел прямо. – Что? В чём дело? Что случилось? – Он огляделся вокруг, в итоге его ошалелый взгляд остановился на Ирреель. Её щёки вспыхнули жаром. – Я подумала… Я подумала, что сторож обратил тебя в камень. Однако, приглядевшись внимательнее, она поняла, что серой его кожа казалась из-за грязи и лунного света, а не от кладбищенского гранита. – Я бы ни за что не позволил ему подобраться так близко. Ирреель облегчённо выдохнула, и одинокая слеза побежала по её щеке. Но не успела она её смахнуть, как Рука вырвалась из кармана, вскарабкалась по руке Ирреель и, устроившись у неё на плече, стёрла слезу с её лица. Ирреель заморгала, глядя на Руку. Парень подскочил, увидев её. – Она только что выползла у тебя из кармана? Он переминался с ноги на ногу, вытянув руки вперёд, готовый схватить Руку, если она прыгнет на землю. – Да. Она отдыхала. Он явно не знал, то ли оставить всё как есть, то ли прихлопнуть Руку, пока она сидит на плече Ирреель. Поскольку она не пыталась напасть или убежать, Парень протянул к ней указательный палец: так обычно подходят к собаке и дают ей понюхать руку перед тем, как погладить живот или за ушами, чтобы она не укусила. Ирреель шмыгнула. – Осторожно, она ранена. Сова пыталась ей поужинать. У Парня глаза полезли на лоб. Он убрал руку и засунул её в карман штанов. Два пальца торчали из дыры внизу. – Я спасла её, и теперь она как будто ведёт себя хорошо, – краем глаза Ирреель увидела, что Рука оторвала пальцы от её плеча и свернула их, точно когти. Не успела она её остановить, как Рука потянулась вперёд. Ирреель невольно дёрнула головой и скривилась. Рука расчёсывала пальцами узел в белых волосах. Хотя это было не очень ласково, но Ирреель прикусила губу и позволила Руке распутать колтун, чтобы показать, что она тоже искренне надеется на улучшение взаимоотношений. Парень с сомнением смотрел на эту сцену. – Ты уверена, что ей можно доверять? Рука замерла, как будто оскорблённая таким вопросом, так что Ирреель поспешно закивала: – Да-да, я уверена. Но, разумеется, на самом деле она вовсе не была уверена. Парень вскинул брови, но больше об этом не заговаривал. Рука водила пальцами по волосам, пока ещё один узел не распутался и пряди не легли более-менее гладко. После чего сбежала обратно вниз и забралась в карман. Ирреель благодарно похлопала её через ткань. – Ну раз уж я не превратился в камень, – сказал Парень и улыбнулся, когда Ирреель закатила глаза, – то мы можем начать поиски безымянной могилы. – Которая при этом ясно отмечена, – добавила Ирреель. Подойдя к выходу, они оглядели кладбище сквозь паутину лоз. Вокруг стояла тишина. Парень вышел из беседки первым, Ирреель последовала за ним. Луна сияла прямо над головами в прорехе между облаков. В нежном свете проще ориентироваться. С одной стороны, это было на руку Ирреель и Парню, а с другой – теперь их самих легче заметить. Ирреель окинула взглядом каменную дорожку, посмотрела по сторонам. – Где, по-твоему, сейчас сторож? – Он может быть где угодно, – Парень направился к первому ряду могил. – Так что мы будем держаться подальше от тропы. И начнём с того места, откуда я ушёл. – Что я должна искать? – Даже не представляю. Что-то неправильное. Что-то, что выглядит не к месту. Но до восхода нужно было столько обойти, столько могил осмотреть. Потребуется много недель, чтобы прочесать всё кладбище. Может, даже месяцы, если Ирреель так же не повезёт, как и Парню. Задание вдруг показалось ей невыполнимым. – Разве всё это не странно? – спросила она, когда они проходили мимо громадного надгробия. С одной стороны его украшал каменный ворон, с другой стороны притулилось маленькое надгробие, увитое железным шиповником. – Наверное, – Парень смотрел вниз, как будто мог споткнуться о безымянную могилу. – Как здесь могла оказаться могила без всяких надписей? – Может, мы ищем могилу преступника. Какого-то нечестивца. – Мисс Веспер не стала бы искать могилу преступника. – Уверена? – Парень оглянулся на Ирреель. Ирреель уже ни в чём не была уверена. Оба замолчали. Ирреель осматривала каждый могильный камень, мимо которого они проходили, и отмечала, что на всех есть надписи, – впрочем, она другого и не ожидала. Пока они шли по кладбищу, Ирреель пыталась представить, что она внизу, чтобы ориентироваться, как если бы они шли по туннелям. Они проходили ряд за рядом, пока не оказались в дальней западной части, там, где проходил самый старый туннель. На юго-востоке, за забором, опоясывавшим всё кладбище, располагался дом мисс Веспер, ютившийся среди таких же соседних домиков. На северо-востоке, вдалеке от остальных захоронений, были мёртвый дуб и могила мисс Веспер. Пустая. – Вот отсюда нам следует начать, – Парень остановился между двумя надгробиями. Одно было украшено каменным венком, другое – статуей человека в плаще со склонённой головой. Ирреель подумала о том, не была ли эта статуя раньше настоящим человеком, но быстро выбросила из головы эту мысль.