Он взглянул на Фалько, словно ожидая ответа, но тот промолчал. Немного погодя адмирал достал из жилетного кармана часы: – Ну, у меня еще дела… Подвезти тебя? – Я лучше пройдусь. – Тогда проводи меня до машины. Тем паче что ты оставил водителю папку. – Да, верно. – Ну, идем тогда. – Они встали из-за стола. – Расплатись и пошли. – Тут всего пять франков, – возразил Фалько, отсчитывая монеты на ладони. – Всего ничего. Могли бы и вы в кои-то веки тряхнуть мошной. – Мошной я трясу, когда плачу тебе по четыре тысячи в месяц плюс оперативные расходы. Кроме того, у меня нет мелких. Они направились к выходу на набережную Пасси, где парковались автомобили. Адмирал раза два покосился на Фалько, но ничего не сказал. Наконец не выдержал: – О твоей подруге Еве Неретве сведений нет. Зеро! След ее оборвался в Москве. Фалько с непроницаемым лицом рассматривал прохожих: – Я ведь о ней не справлялся. – Нет, конечно. Ты парень крепкий, жесткий и все такое… Но я, как твой начальник, говорю то, что в голову придет и с языка сойдет. Понял? – Вполне. Прошли еще немного в молчании. Фалько сдвинул шляпу набок, сунул руки в карманы. Сделав еще несколько шагов, очень медленно кивнул – раз и другой, – словно подводя итог своим размышлениям: – Я знаю, что ее нет в живых. – Да, скорей всего… Коваленко того же мнения. И снова погрузились в молчание. Репродукторы затихали у них за спиной. Многочисленные посетители направлялись к ближайшей станции метро. – То, что было в Танжере… – Забудьте Танжер, господин адмирал… Что было, то быльем поросло. Подошли к адмиральскому «мерседесу». Водитель в серой форменной тужурке и фуражке, в перчатках с крагами вышел из машины и открыл заднюю дверь. Фалько попросил открыть и перчаточный ящик и вынул оставленную там кожаную папку. – У меня для вас подарок, господин адмирал. – Подарок? – Так точно. Сувенир из Парижа. Со Всемирной выставки, если быть точным. Отодвинув водителя, Фалько вытащил из кармана ключик, отпер замок на папке и передал в руки адмиралу ее содержимое – большой, небрежно сложенный вдвое кусок холста, покрытый черно-серыми мазками. – Это еще что за?.. – Кусок «Герники». Голова коня. Адмирал чуть не подскочил на месте. Снова сложил холст, озираясь на шофера и по сторонам. – Врешь! – Честное слово. Я его вырезал, прежде чем заложить петарду. – Зачем? – В доказательство своей диверсии. Чтобы вы поверили, если бы что-нибудь пошло не так. Адмирал смотрел на него ошеломленно. Потом развернул холст, поглядел на него озабоченно и снова сложил. – И что мне с ним делать? – Не знаю, – Фалько послал ему улыбку наглого школяра. – А вдруг вам захочется взять его в рамочку и повесить у себя в кабинете? – У меня в кабинете? Да ты совсем рехнулся? – Считайте это боевым трофеем. Сходящиеся трассы адмиральских глаз уперлись в лицо Фалько. Невозможно было определить, искрится в них ярость или сдерживаемый смех. – Убери это дерьмо. – Он ткнул Фалько в грудь, возвращая холст. – Выбрось куда-нибудь… Только незаметно. Не дай бог, кто-нибудь найдет – неприятностей не оберешься. – Да мне он тоже не нужен. У меня есть портрет его работы. – Пикассо? – От удивления адмирал даже приоткрыл рот. – Твой портрет? – Ей-богу. – М-мать… – высказался адмирал. – Ну и ну. – Вот именно. Адмирал смотрел на него с прежним выражением лица. Наконец снял шляпу и провел ладонью по жестким сединам, как будто ему вдруг стало нестерпимо жарко. – Ты ведь, кажется, не очень ревностный католик, а? К мессе не ходишь, не причащаешься и все такое? – Не очень. – Ну ясно… – Адмирал сказал это насмешливо и понимающе. – Надо бы тебе исповедаться… Падре, послушав тебя пять минут, повесит сутану на гвоздик и побежит писать книгу. И озолотится. Надевая шляпу, он остановился на миг, и теперь у Фалько больше не было сомнений: здоровый глаз адмирала искрился веселой насмешкой. – Впрочем, возможен и другой вариант. Получив отпущение грехов, ты укокошишь падре прямо в исповедальне. И с этими словами адмирал резко повернулся спиной и полез в машину. Через секунду «мерседес» тронулся. Когда же он скрылся из виду, Фалько медленно вернулся на берег Сены и долго стоял там, глядя, как скользят по воде суденышки под надутыми ветром парусами. Потом закурил. С дымящей в углу рта сигаретой, опершись на ограду набережной, он выглядел весьма эффектно – высокий, изящный, в надвинутой на правую бровь шляпе, в светлом, отлично сшитом костюме и безупречно элегантной сорочке, повязанной красным галстуком. Серые глаза на смуглом лице созерцали мир со спокойным любопытством. Две нарядные и красивые молодые женщины помахали ему с палубы яхты, и он в ответ приветственно приложил два пальца к полю панамы, а когда улыбнулся, по лицу будто скользнула ярко-белая полоска. Потом бросил сигарету, раздавил ее подошвой, неторопливо пошел прочь и вскоре затерялся в толпе. Под мышкой он держал папку с фрагментом «Герники». * * * notes Примечания 1 Пер. Э. Линецкой. – Зд. и далее прим. переводчика. 2 Art déco – популярное направление в стиле живописи, архитектуры и дизайна, возникшее во второй четверти ХХ в.