Глава 45 Сквозь болезненную тьму прорывались какие-то звуки. Стоило приоткрыть глаза и мир взрывался мельтешащими вспышками ярких пятен. Тело не слушалось, не ощущалось в пространстве. Где он? Сидит? Лежит? Что происходит? Неожиданная встряска отозвалась сильной болью в правом боку. Марк не удержался от протяжного стона. Шум вокруг нарастал, сплетаясь в неразборчивый диалог. Вновь попытался открыть глаза и тут же поморщился от направленного в его зрачки света. "В сознании" — донеслось откуда-то слева. "Хирурга, срочно" — ещё один голос из тьмы. "Свяжитесь с родственниками, нужна информация" — четкие указания удерживали Марка от навалившейся тяжести сна. "Аня" — едва слышно прошептал он, прежде, чем отключится от новой вспышки боли. Сон был тяжелым, тягучим, болезненным. Напротив него стояли Лола и Аня. Обе тепло улыбались ему, протягивали руки, подзывали к себе. Но стоило ему сделать лишь шаг навстречу, Лола поднимала пистолет, зажатый в руке, и стреляла ему прямо в сердце. Он знал, что именно туда, потому что в этот момент умирал, но острая боль, почему-то, пронзала его справа. Марк закрывал глаза, надеясь на скорый исход, но мгновение спустя все повторялось. Он стоит, напротив него две главные женщины в его жизни, одна из них убивает его. Как бы он ни бежал, в какую бы сторону ни сворачивал, его ждала смерть от руки любимой. Он устал умирать. Устал от боли. Устал от неопределенности. "Что ты хочешь?" — кричал он любимой. "Тебя" — загадочно улыбалась она. "Я твой, ты же знаешь." "Пока нет. Ты ее." — Лола кивала в сторону сестры. — "А она не желает тебя отпускать." Аня стояла, не шелохнувшись, лёгкая улыбка витала на ее губах. Марк смотрел на сестру с щемящей нежностью. Она была всей его семьей, разве мог он ее предать? "Из-за нее ты умираешь!" — кричала любимая. "Нет, — спокойно отвечал Марк. — Это из-за тебя." Очередной выстрел вызвал новую волну боли — обжигающую, острую, нестерпимую. И его, наконец, поглотила спасительная тьма. Когда Марк пришел в сознание, вокруг стояла непроглядная тьма. В первые мгновения он не мог понять где находится, сколько сейчас времени и что происходит. Попытался сесть, но резкая боль прошибла все его тело, вновь отбрасывая на подушки. В голове стояла звенящая пустота, абсолютный вакуум. Что последнее он помнил? Куда-то ехал. Был зол. Боль. Постепенно обрывочные фрагменты начали складываться в картину: он как идиот примчался к Лоле, желая признаться в чувствах, а она была с Вадимом. Мерзавец насильно целовал ее. Новая волна бешенства затопила мужчину. Как человек, которого он когда-то так уважал превратился в монстра, уничтожающего всех на своем пути? Лола…его любимая девушка, оказалась тем камнем преткновения, о который чуть не разбилась некогда идеальная семья. Вадим и её чуть не уничтожил когда-то. Мог ли Марк, сейчас, зная всю историю с двух сторон, быть на ее стороне? Когда она делилась с ним своей непростой историей, Марк искренне ненавидел мужчину, сделавшего своей любовницей молодую девчонку, совершенно не понимающую, что она творит. А сейчас? Да, он по-прежнему готов был убить Ростовского самым жестоким способом. Но и считать Лолу невинной жертвой он уже не мог. Это была не просто чья-то семья. Это была его семья. Его самые родные люди! От болезненных раздумий его отвлек звук открывающейся двери. На секунду он подумал, что это Лола, и его сердце радостно забилось, вопреки здравому смыслу. Но затем девушка включила свет в палате, и стало очевидным, что это Аня. Конечно, это была сестра, кто ещё мог не отходить от его кровати во время болезни? — Слава богу, — облегченно улыбнулась она. — Ты в сознании. Она присела на стул возле кровати и взяла его за руку. — Ты ужасно меня напугал! Я отберу на хрен у тебя машину. Будешь кататься на метро! — Ты не можешь отобрать у меня мою же машину. — Улыбался Марк. — Значит авария, да? Я плохо помню. — Не просто авария. ДТП года! Ты собрал семь машин, пока тебя ворочало волчком по дороге. Какого черта ты так гоняешь, а? — Ань, это случайность. Обычно со мной такого не происходит. — Врал он, не желая пугать сестру откровением: такие взрывы гнева за рулём, случались с ним и раньше. С минуту Аня просто вглядываясь в брата, а затем тихо произнесла: — Я все знаю, Марк. Он в тот же день мне все рассказал, собрал свои вещи и ушел. — Вот ублюдок! — вырвалось у него. А сердце заколотилось с такой скоростью, что казалось, бьется о ребра, посылая болезненные спазмы по всему телу. Значит вот так. Значит, все это время был только Вадим, а Марк даже не участвовал в отборе? Значит теперь они вместе, и, безусловно, счастливы? А он чуть не подох из-за нее… — Сколько я здесь пролежал? — Почти три дня. Ребро пробило правое лёгкое, сотрясение головы и множественные ушибы. Я думала, ты умрешь, Марк. — С глазами полными слез, сказала Аня. — Я ни за что тебя не брошу. Особенно теперь, когда он оставил тебя одну с детьми. Черт, какой же он урод! — гневно выплюнул он. — Это к лучшему. — Отстраненно произнесла сестра. — Знаешь, я не говорила тебе, но наш брак уже давно стал простым соседством. И я устала от этой полумеры. Пусть Вадим ищет свое счастье, пусть живёт с кем ему хочется, пусть будет так. Я достойна, чтобы меня любили, правда? — Конечно, Ань. Ты достойна того, чтобы тебя носили на руках, боготворили, обожали. Но как же ты… — Об этом, Марк, я подумаю завтра. — Вновь улыбнулась сестра. — Как Скарлетт О'Хара? — усмехнулся он. — Ага, только у нее не было трёх прелестных детей и диплома иняза за спиной. Справлюсь, балбес. — Она нежно провела рукой по его волосам. — Главное сейчас, чтобы мне не пришлось волноваться еще и за тебя! Марк молчал. Он поправится, безусловно. Но что будет дальше? Как ему жить после Лолы? — Она писала тебе. — Невзначай бросила Аня. — Я удалила письмо. — Спустя пару секунд. — Постарайся её забыть. Ничего хорошего нашей семье она не принесла. И выздоравливай. Сестра крепче сжала его руку и, попрощавшись, обещала прийти завтра с утра. Удушающая реальность сдавила Марка в тиски. Было больно физически и душевно. Конечно, он должен ее забыть. Но как? Как это сделать сейчас, когда в голове только счастливые картинки: Лола в его объятиях — тонкая, нежная, томная; Лола сидит на краю стола — заботливая, сексуальная, манящая; Лола в каждом уголке его квартиры — физически и ментально. Как избавиться от нее? Глава 46 Прежде чем собирать чемодан, Лола села и написала два письма. Одно — от руки, для мужчины, который точно придет за ней в ближайшее время. Другое — электронное, для того, кто точно не захочет ее видеть. Письма были очень похожи. Оба содержали в себе огромные чувства, сокрытые за буквами и знаками препинаний. Оба раскрывали часть ее прошлого, спрятанную в шесть предыдущих лет. Оба были полны раскаяния и умоляли простить ее. Но только в одном она просила прийти за ней. Строчки писем переплетались между собой. "Я чувствую за собой огромную вину, которую не способна простить сама себе. Поэтому от тебя я тоже этого не требую." "Я многое поняла только сейчас." "Любить тебя — словно быть целостной, быть собой." "Пожалуйста, не вини меня. Я уверена, скоро ты поймёшь, что у нас не было шанса." "Мое сердце — твое, без остатка. Не знаю, как я могла сомневаться". "Если ты решишься, я буду ждать тебя у отца." "С любовью, твоя Лола." "Оля." Вещи, до конца так и не распакованные, легко уложились в чемодан. Она выписалась из гостиницы и поехала к отцу. Скоро он либо все узнает, либо навсегда проводит дочь в Лондон. Третьего не дано. Как только Лола переступила порог родного дома, сразу поняла, что что-то не так. Стояла гнетущая тишина, из кухни не доносилось уже привычных запахов домашней еды, от плохого предчувствия, девушка поежилась. — Нина Витальевна? Пап? — позвала она с прихожей. Послышались шаги со второго этажа и вскоре показалась подруга отца. — Оля? Мы так волновались, ты не отвечала на телефон. — Да, я забыла его в одном месте, а когда мне его вернули, он разрядился. — Отмахнулась она. — Почему вы мне звонили? Что-то с папой? — ее пронзила страшная догадка. — Он слегка понервничал, но с ним все нормально. Отдыхает уже, ночь как никак. Лола смутилась, осознав, как выглядит ее визит ни с того ни с сего, посреди ночи.