– Я? – казалось, удивился ее вопросу Кузьмич. – Нет, не видел. Прозвучало это у него как-то странно. Не вполне искренне, что ли. Но перепуганная и шокированная всем происходящим Мариша не обратила на это внимания. – Кузьмич, миленький, послушайте, но надо же что-то делать, – взволнованно пробормотала она. – Как вы думаете? – Делать? – очнулся Кузьмич. – Да, действительно… Ментов вызывать надо, вот что! – А вы знаете, как? Оказавшись далеко от родного города, Мариша как-то даже растерялась. Куда тут звонить? Тоже «02» или есть какой-то другой, местный телефон? Оказалось, что есть. И Кузьмич его прекрасно знал. Позвонив ментам, он озабоченно покачал головой. – Не дело вам тут оставаться, дорогая гражданочка. Пойдемте-ка мы с вами отсюда. – Погодите! А Наташа? – Ничего ей уже не сделается, – грустно произнес Кузьмич. – Что с ней могло случиться плохого, уже случилось. Так что пойдемте. Мариша не протестовала. И мужчина отвел ее вниз, к стойке администрации. Переговорил о чем-то с ночным портье, который очень быстро из румяного и цветущего стал бледным и сникшим, а потом вновь вернулся к Марише. – Ну, как вы? – спросил он, причем в его голосе Марише послышалось что-то похожее на сочувствие. – Переживаете? Переживаете! Придумал тоже! Да она просто в шоке! Найти в темном номере обезображенный труп своей приятельницы – это называется «переживаете»! Мариша потеряла дар речи, а Кузьмич, окончательно войдя в роль утешителя, заметил: – Ничего, ничего! Пожила уж свое покойница, будет ей. Мариша вторично потеряла дар речи и обрела его лишь после того, как примчалась Зоя Ивановна – главный администратор санатория. Именно у этой достойной дамы в любовниках и сожителях и состоял Валерий Кузьмич. И это было одной из причин, почему неуживчивый отставник так прочно прижился в «Солнечном береге». Зоя Ивановна была дамой авторитарной и монументальной, появлявшейся на людях не иначе как с пышной башней, сооруженной у нее на голове. Мариша подозревала, что эта прическа в большинстве своем состоит из чужих волос. Уж больно гладкими и блестящими были пряди на голове Зои Ивановны! Ее подозрение подтвердилось, когда она сейчас увидела Зою Ивановну, можно так сказать, в неглиже. На голове у администраторши лежали неровные редкие волоски, из которых даже самый великий умелец вряд ли смог бы соорудить приличную прическу. Одета Зоя Ивановна была в прелестную розовенькую ночнушку, стыдливо прикрытую сверху стеганым трикотажным халатиком. Впрочем, халатик тоже был нежно-розового цвета. Да еще по круглому вороту и отвороту рукавов шли пышные розовые кружавчики, а карманы были украшены богатой вышивкой с золотом и розочками. – Девочка моя! – кинулась к Марише администраторша с распростертыми объятиями. – Жива! Счастье-то какое! Немножко испугавшись, Мариша попыталась отстраниться от Зои Ивановны. Такое бурное проявление чувств насторожило ее. – Что с вами? – Что со мной?! – воскликнула Зоя Ивановна. – Да мне сказали, что ты мертва! Убита! Этот дурак Валерий Кузьмич поднял меня среди ночи, ничего толком не объяснил, но напугал до полусмерти. Твердил что-то про тебя и про убийство. А ты жива! Ну, дурак! Попадись он мне только под руку… Уж я его… Уж я ему… Зоя Ивановна обернулась в поисках злополучного Кузьмича. Но тот куда-то делся, и она снова переключилась на Маришу и принялась душить ее в своих объятиях. – Деточка! Золотко! Рыбка моя! Жива! Как хорошо, репутация нашего заведения не пострадает! Мариша пыталась высвободиться и что-то объяснить, куда там! Зоя Ивановна превосходила ее мощью в два раза. А бурностью эмоций раз в десять. – Да не меня убили! – наконец сумела выкрикнуть полузадушенная Мариша. – Другого человека убили! Понимаете? Зоя Ивановна остановилась и уставилась на Маришу. На какое-то время той даже стало стыдно за свои слова. Ну зачем она не дала человеку порадоваться? Ведь счастлива же была Зоя Ивановна, словно дитя! А теперь! Глаза потухли! Руки опустились! Вся она сплошная скорбь и горе. Стыдно прямо! – Как? – прошептала Зоя Ивановна, отстраняясь от Мариши. – Кого-то все-таки убили? – Да! – И кого же? – Наташу! – Но, дорогая моя… Кузьмич сказал… – Не знаю, что вам там наплел ваш отставник, а я вам скажу, что убийство было совершено этой ночью. И совсем недавно. Когда я трогала труп, он был еще совсем теплый. Ясно вам? – Ой! – схватилась за свои пышные щеки Зоя Ивановна. – Неужто? – Да! – А Кузьмич… – Не знаю, что вам сказал ваш Кузьмич, и не знаю, что вы там поняли, только я вам заявляю со всей ответственностью… Убита другая женщина! И в люксе лежит ее труп! Последняя фраза прозвучала у Мариши несколько громче, чем она намеревалась. И вошедшие в этот момент в фойе старушки-подружки испуганно ойкнули. Мариша не успела удивиться тому, что они тут делают. Казалось бы, бывшая генеральша и полковница должны были быть приучены к армейскому порядку, заведенному Кузьмичом, и не должны были шастать среди ночи по санаторию, а вот поди ж ты! Вдовы пришли среди ночи, да еще и оделись по-парадному. Никаких пижам или ночных рубашек на старушках не было и в помине. На Галине Ермолаевне был элегантный брючный костюм из твида. А на Нине Сергеевне длинная юбка и свободный вязаный жакет сверху. И прически обеих пожилых дам были выше всяческих похвал. Аккуратные, волосок к волоску! Да еще и губы их были подкрашены, а глаза умело подведены. И когда, спрашивается, они успели встать, привести себя в порядок и одеться, если с момента обнаружения трупа прошло не больше десяти-пятнадцати минут? Нет, что-то в замужней жизни с военными все-таки определенно есть. Волей или неволей приучаешься к железному распорядку дня и самодисциплине. – Мариша! – кинулась к девушке Галина Ермолаевна. – Милая! Как вы? – Едва только узнали ужасную новость, как сразу же прибежали! – вторила подруге Нина Сергеевна. Мариша искренне удивилась: – Узнали? Но откуда вы узнали? – Ах, дорогая, вы так громко кричали. – А сон у нас уже совсем не тот, что в молодости. – Сначала мы подумали, что с вашим ребенком… Ну, словом, что вы плохо себя чувствуете и зовете на помощь. – Но потом мы поняли, что крик идет совсем не из вашего номера. – И мы сообразили, что дело неладно. – А потом услышали, что произошло убийство. – Какой страх и ужас для всех нас! – Скоро и другие отдыхающие прибегут. – Мы просто самыми шустрыми оказались! И остановив свой речитатив, старушки уставились на Маришу и дружно спросили: – Скажите, дорогая, зачем вас понесло среди ночи в номер той женщины? – Меня? Меня… Ничего. Старушки продолжали укоризненно смотреть на Маришу. Мол, не ври! Скажи нам правду. Ведь видим же, что тебе там было что-то нужно. – Понимаете, мне не давало покоя то, что Наташи не было за ужином. – И что? – И я захотела посмотреть, что с ней! – В три часа ночи? – Но у нее в номере горел свет. Вот я и подумала, что раз она не спит, то будет рада меня видеть. – Ночью?! Старушки укоризненно покачали головами. Они явно не одобряли такого поведения. Но вслух ничего не сказали. И Мариша была им очень благодарна за это. – А что же все-таки произошло, душенька? – с жадным любопытством спросила Нина Сергеевна у Мариши. – Что с ней случилось? Мариша не была уверена, что нужно говорить все начистоту. Да она бы и не успела, потому что в этот момент в холле появилась целая группа встревоженных отдыхающих. Все они были кто в пижамах, кто в халатах, а кто и просто в «спортивках», которые натянули на голое тело. Но все были одинаково возбуждены и взбудоражены. – Что это были за дикие крики? – Кого-то зарезали? – Кто-то умер? – Почему у ворот милицейская машина? – Что случилось?