– Я бы сейчас многое отдала за бутылку средства для уничтожения сорняков, – пробормотала Маррилл. Фин застонал и хлопнул себя по лбу. – Ну конечно! И с силой пихнул её ладонью в спину. Прямо в заросли ежевики. Падая, Маррилл успела взвизгнуть: – Фин! Острые, как бритва, шипы неуловимо приближались, а затем… ничего. Она бухнулась на голую землю. Кусты и лианы с криком торопливо отползали прочь. Маррилл поднялась и неторопливо отряхнула грязь с колен. И лишь затем хмуро посмотрела на Фина и проворчала: – Мог бы просто сказать. Он улыбнулся. Но стоило ему шагнуть к ней, как к нему метнулась лиана и оплела его ногу. Он потерял равновесие и упал, и новая лоза потащила его к кустам. – Урх! – вырвалось у него. Ветка с особенно острым на вид шипом замахнулась, приготовившись к удару, но Маррилл прыгнула к ней, заставив куст отпрянуть. Она лягнула ногой лианы, и те тоже поспешили отползти. Очевидно, что растения не желали связываться с Маррилл, но были не прочь разделаться с Фином. Маррилл закусила губу. – И что нам теперь делать? Тебе здесь не пройти. Если, конечно, я не понесу тебя на себе, – пошутила она. – О нет! – замотал Фин руками, явно восприняв её предложение всерьёз. Он сделал шаг назад, и к нему немедленно скользнула лиана. Маррилл наклонилась и махнула на неё, отгоняя. Посмотрев вверх, она встретилась взглядом с Фином. – Обещаю тебя не ронять! – попыталась Маррилл его успокоить. Глава 25. Болтливая Роща Фин вцепился в плечи Маррилл мёртвой хваткой. – Хватит ёрзать! – пропыхтела она и перехватила его ноги поудобнее. – Ты всё-таки не из перьев сделан, знаешь ли. По бокам на них щетинились блестящие, как сабли, шипы. В некоторых местах ежевичного озера заросли становились такими густыми, что полностью закрывали обзор, и они оказывались в окружении зелени и теней с пятном синего неба над головами. – Прости, – пробормотал Фин. Он чувствовал себя котом, застрявшим на качающейся ветке, а внизу его поджидала стая диких собак. – Ты, э-эм, отлично справляешься, – прошептал он, не отрывая взгляда от извивающихся, подобно кобрам, лиан вокруг. Вскоре Маррилл уже едва переводила дыхание – они шли так почти пятнадцать минут. – Не… уверена… – Её плечи устало подрагивали под пальцами Фина. Ей явно не хватало физической подготовки для роли лошади. – Что я… Долго… Продержусь… Лодыжку Фина обжёг крапивный стебель. – Ай, ветры-спектры! Побежали! – закричал он, спрыгнув со спины Маррилл, и толкнул её вперёд. Маррилл, свободная от дополнительного веса, рванула со всех ног. Фин опрометью бросился следом, чувствуя, как шипы смертельным капканом смыкаются за спиной. – А-А-А-А-Я-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А! – орал он. – Фин! – руки Маррилл схватили его, останавливая. – Успокойся, у нас получилось! Он моргнул и посмотрел вокруг. Ни единого кустика, одни лишь деревья. Они были высоченными, даже выше того, с комнатой внутри. Пересекающие ежевичное озеро лианы сплетались у корней и взбирались по стволам. Но внутри круга, где сейчас стояли Фин и Маррилл, было пусто. Ребята будто находились в кафедральном соборе. У них получилось. Они достигли острова. Достигли Болтливой Рощи. Фина затопило облегчение. И теперь, когда грохот сердца стих, он мог различить звуки. Они немного напоминали уже знакомый стрёкот джунглей, только были громче и не такими ритмичными. Будто одновременно сотня голосов что-то обсуждала или спорила о чём-то. Они с Маррилл посмотрели наверх, откуда доносился гомон, и ахнули. Высоко-высоко над ними деревья переплетались ветвями, будто ставшие в круг и взявшиеся за руки люди. А держали эти ветви-руки гигантский пергамент, растянутый над поляной наподобие соборного купола. – Прямо как потолок в Сикстинской капелле, – прошептала Маррилл и наклонила голову, чтобы рассмотреть пергамент под другим углом. – Или, скорее, как экран кинотеатра? Фин молча смотрел на возникающие из ниоткуда образы: человеческие лица, скачущие по полям лошади, смеющиеся дети, континенты, острова и города. Нескончаемый поток мест, людей и вещей, что всплывали пузырьками на поверхность пергамента и падали в пустоту за его краями. «Не в пустоту», – внезапно понял он, и его передёрнуло. Рисунки не исчезали, они впитывались в ветви и перемещались дальше, на стволы, а от стволов – в лозы. А те уносили их на себе через ежевичное озеро в лес. – Это точно Карта, – пробормотала Маррилл. Её едва было слышно за гулом голосов. Фин покачал головой, глядя на огромное полотно размером с крышу целого здания. – А он не большеват для этого? Она пожала плечами. – Чем ещё это, по-твоему, может быть? – И как ты предлагаешь забрать это с собой? – всплеснул руками Фин. – Как нам вообще туда подняться? В ответ Маррилл подпрыгнула и с воплем унеслась в небо. – Хм, – промычал Фин. Но прежде чем он сумел сказать что-нибудь более содержательное, что-то схватило его за лодыжку и дёрнуло вверх. Глядя на быстро удаляющуюся землю, он мог думать лишь о том, как здорово, что все его карманы были застёгнуты на пуговицы. Он пролетел мимо пергаментного купола и замер в нескольких дюжинах футов над ним. Здесь стоял такой галдёж, что он едва слышал собственные мысли. А до земли, скрытой сеткой ветвей, падать было очень и очень высоко. Фин покосился на ноги: вокруг лодыжки намертво закрутилась узловатая лоза. Он принялся озираться в поисках Маррилл и обнаружил её висящей точно так же, головой вниз, недалеко от себя. Её волосы покачивались, будто шторка, между безвольно вытянутыми руками. – Наконец-то мы поймали этих маленьких саботажников, – по-змеиному прошипел хриплый голос, перекрыв остальной гомон. – Не вижу никакого ядовитого огня! – воскликнул другой голос, высокий и женский, но не менее скользкий. – Ядовитый огонь, ха! – гаркнул третий голос. – Я говорил вам, что это всё выдумки, легковерные вы старые ящики, поеденные короедами! – Врёшь, Сленефелл! – возмутился четвёртый. – Ты сказал, что она сожжёт весь остров, если мы не заманим её к нам! Их всех перекричал пятый голос: – А ты сказал, что она амазонка, Мелдонок. Тридцатифутовая! Голоса заспорили, тараторя и перебивая друг друга, и Фин ничего не мог разобрать. Он повёл взглядом по деревьям. У каждого ствола было лицо, прямо как у того дерева, что он повстречал раньше, только эти выглядели намного страшнее. На месте глаз у них были чёрные впадины, а во рту вместо зубов были расщепившиеся острые обломки. Изгибы коры формировали контуры щёк, наросты – носы и подбородки. Хотя до смешного огромные деревянные уши, торчащие по бокам стволов, немного сглаживали жутковатое впечатление. – Трубки-стержни, – пробормотал Фин. – Маррилл! Маррилл! Скажи им что-нибудь! Меня они всё равно надолго не запомнят! Маррилл с красным от прилившей крови лицом легонько кивнула. Сложив ладони рупором, она закричала: – Эй! Эй, деревья! Опустите нас! Горячий спор немедленно утих. – Пожалуйста, – добавила она. – Ты не в том положении, чтобы нам указывать, дорогая, – произнёс голос, названный Сленефеллом. Остальные деревья засмеялись. – Не сработало, – прошептал Фин.